реклама
Бургер менюБургер меню
Дарья Попова
Последние
Мольер (Жан-Батист Поклен) - Школа жен
Мольер (Жан-Батист Поклен) - Школа жен
Многие изначально осуждали эту комедию, но те, кто смеялся, поддерживали её, и все негативные отзывы не помешали её успеху, который меня полностью удовлетворил. Я понимаю, что в этом издании от меня ожидают предисловие с ответом моим критикам и оправданием моего труда, и, конечно, я обязан всем, кто одобрил её, и считаю своим долгом защищать их мнение против мнений недоброжелателей. Тем не менее, почти все, что я мог бы сказать по этому поводу, уже изложено в рассуждении в форме диалога, но я пока не знаю, как с ним поступить. Мысль о таком диалоге, или, если хотите, о небольшой комедии, пришла ко мне после двух или трёх представлений моей пьесы. Я поделился этой идеей в одном доме, где проводил вечер, и тогда одному человеку из высшего света, известному своим тонким умом и оказывающему мне честь своей симпатией, мой замысел показался достойным не только поддержки, но и того, чтобы самому заняться им. К моему удивлению, через пару дней он представил мне готовое произведение, гораздо более изысканное и остроумное, чем мог бы написать я сам, но содержащее слишком лестные для меня оценки. Я побоялся, что, поставив это произведение на сцене, навлеку на себя упрёки в выпрашивании похвал. В любом случае это помешало мне, по ряду причин, завершить начатое. Но столько голосов каждый день подгоняют меня к этому, что я просто не знаю, что делать. Из-за этих колебаний я не включаю в предлагаемое предисловие то, что читатели найдут в Критике, если я решусь когда-нибудь её опубликовать. Если же решусь, то, повторяю, только в отместку публике за неприятности, причиненные мне некоторыми тонкими ценителями; я же вполне удовлетворён успехом моей комедии и хотел бы, чтобы все последующие мои комедии встречали такой же приём и имели ту же судьбу…
Кондратий Биркин - Екатерина Медичи. Карл IX
Кондратий Биркин - Екатерина Медичи. Карл IX
«Последние сорок лет шестнадцатого века и первое десятилетие семнадцатого были ознаменованы во Франции кровавыми распрями между католиками и протестантами, или, как их тогда называли, гугенотами.
[1] Бешеное изуверство с одной стороны, неуступчивость – с другой; обоюдные интриги, нетвердость в слове, взаимное предательство и вероломство; войны, сменявшиеся постоянно нарушаемыми перемириями; наконец, Варфоломеевская ночь и избиение гугенотов, поглотившее во Франции свыше семидесяти тысяч невинных жертв фанатизма; знаменитая Лига, отточившая ножи двум цареубийцам, – таковы характеристические черты этой страшной эпохи…»