Мечты Марселя стали реальностью, когда он получил приглашение от маркизы де Вильпаризи. Магический круг Германтов открылся перед ним. В anticipation этого ключевого события Марсель решил навестить Робера де Сен-Лу, полк которого находился в Донсьере.

Сен-Лу по-прежнему был поглощён своей страстью к актрисе. Эта женщина была частью интеллектуальных кругов: под её влиянием Робер стал решительным защитником Дрейфуса, в то время как большинство других офицеров осуждали «предателя».

Для Марселя время, проведённое в Донсьере, оказалось полезным. Измученный безответной любовью к герцогине Германтской, он заметил на столе у Робера карточку «тётушки Орианы» и стал умолять друга замолвить за него словечко. Робер согласился без лишних слов — хотя, пылкая рекомендация племянника не произвела на герцогиню никакого эффекта. А Марсель пережил одно из самых сильных потрясений в своей жизни, когда Робер наконец представил ему свою любовницу. Это была Рахиль, «Рахиль, ты мне дана», которую Марсель и за человека-то не считал. В борделе она была доступна всего за двадцать франков, а сейчас Сен-Лу бросал ей тысячи за право быть истерзанным и обманутым. Подобно Свану, Сен-Лу не мог понять истинную суть Рахили и мучительно страдал из-за женщины, которая была значительно ниже его как в интеллектуальном, так и в социальном статусе.

На приёме у маркизы де Вильпаризи главной темой обсуждений стало дело Дрейфуса, расколовшее страну на два лагеря. Марсель увидел в этом очередное подтверждение изменчивости человеческой натуры. Госпожа Сван стала ярым противником Дрейфуса, когда поняла, что это лучший способ пробиться в Сен-Жерменское предместье. А Робер де Сен-Лу сообщил Марселю, что не хочет знакомиться с Одеттой, поскольку эта женщина пытается выдать за националиста своего мужа-еврея. Но самый оригинальный аргумент представил барон де Шарлю: поскольку ни один еврей не может стать французом, Дрейфуса нельзя считать изменником — он всего лишь нарушил законы гостеприимства. Марсель с интересом заметил, что слуги начинают разделять взгляды своих хозяев: так, его собственный дворецкий активно поддерживал Дрейфуса, тогда как дворецкий Германтов был противником.

Вернувшись домой, Марсель узнал, что бабушка в тяжёлом состоянии. Бергот посоветовал обратиться к известному невропатологу, который убедил родных, что болезнь бабушки вызвана самовнушением. Мама вспомнила о тёте Леонии, и бабушке было предписано больше гулять. На Елисейских полях с ней случился лёгкий удар — Марселю показалось, что она отбивается от невидимого ангела. Правильный диагноз ей поставил профессор Э. — это была безнадёжная стадия уремии.

Бабушка умирала в муках: её мучили конвульсии, она задыхалась, страдала от невыносимой боли. Ей давали морфий и кислород, делали прижигания, ставили пиявки и даже довели до того, что она попыталась выброситься из окна. Марсель страдал от бессилия, а жизнь продолжалась: родственники обсуждали погоду, Франсуаза заранее снимала мерку для траурного платья, а Сен-Лу выбрал именно этот момент, чтобы отправить другу гневное письмо, явно вдохновлённое Рахилью. Только Бергот, который сам был серьёзно болен, проводил в доме много времени, стараясь поддержать Марселя. Мёртвое лицо бабушки, словно бы вырезанное резцом скульптора-смерти, поразило Марселя — оно выглядело молодо, как у девушки.

Герцог Германтский выразил соболезнования родным Марселя, и вскоре молодой человек получил долгожданное приглашение в дом своих кумиров. Тем временем Робер де Сен-Лу окончательно разорвал отношения с Рахилью и помирился с другом. В жизнь Марселя вновь вернулась Альбертина, значительно изменившаяся и повзрослевшая после Бальбека. Теперь появилась надежда на физическую близость, которая приносила Марселю несказанное удовольствие — он словно бы избавился от всех своих тревог.

Несомненно, Германты представляли собой совершенно особую породу людей, и теперь Марсель мог внимательнее наблюдать за ними, выделяя характерные черты. Герцог постоянно изменял жене: по сути, он любил лишь один тип женской красоты и находился в вечном поиске идеала. Герцогиня славилась своим остроумием и высокомерием. Но самым загадочным из всех был брат герцога — барон де Шарлю. Уже на приёме у маркизы де Вильпаризи он пригласил юношу к себе, но этому воспротивилась крайне встревоженная хозяйка дома. По просьбе Сен-Лу Марсель всё же зашёл к барону, который внезапно обрушился на него с обвинениями в коварстве и небрежении. Разъярённый Марсель, не смея поднять руку на человека старше себя, схватил цилиндр, лежавший на стуле, и стал его рвать, а затем растоптал ногами. Де Шарлю неожиданно успокоился, и инцидент был исчерпан.

Два месяца спустя Марсель получил приглашение от принцессы Германтской и сначала подумал, что это злая шутка — салон прекрасной принцессы представлял собой вершину Сен-Жерменского предместья. Марсель попытался расспросить герцога, но тот отмахнулся от его просьбы, не желая оказаться в неловком положении. У герцога Марсель встретил Свана, который выглядел совершенно больным. На приглашение поехать в Италию он ответил, что до лета не доживёт. Герцог, собирающийся на костюмированный бал, был чрезвычайно недоволен «бестактностью» Свана — в данный момент его беспокоило лишь то, что герцогиня надела красные туфли к чёрному платью.

Марсель Пруст - У Германтов