реклама
Бургер менюБургер меню

Василий Брусянин "Дом на костях" книги по порядку (7)

Классика
0
Василий Брусянин - Дым отечества
Василий Брусянин - Дым отечества
Их было пятеро, и все они в течение нескольких лет постоянно работали в просторной угловой комнате большого трёхэтажного дома, где располагалась казённая палата. Два окна этой угловой комнаты выходили в казённый сад, в котором росли высокие и толстые берёзы и липы, а остальные три окна были обращены на улицу с пыльной мостовой, выложенной булыжником, с невысокими столбиками вдоль тротуаров и с низким забором больничного сада напротив. За забором проглядывали зелёные верхушки молодых, недавно посаженных берёзок…
Классика
0
Василий Брусянин - Как странно… как просто
Василий Брусянин - Как странно… как просто
«Как странно… как легко она подошла ко мне на Невском, улыбнулась и сказала: – Мужчина, дайте мне папиросочку… Затем она громко и непринуждённо рассмеялась. Её смех затих в сумраке вечера, среди разговоров и смеха толпы.… Сегодня я снова встретил эту загадочную „уличную“ девушку с белым пером на тёмной шляпе и с усталым выражением в глазах. В этих глазах не было даже „беспокойной ласковости“… Они были полны печали и скуки… Нет, скорее, тоски…»
Классика
0
Василий Брусянин - Тайна бессмысленного
Василий Брусянин - Тайна бессмысленного
«…Не так давно, в мрачный осенний день, я вышел из вестибюля Академии художеств вместе с моим другом, художником Вансоном. Мы перешли мостовую к Неве и, по какой-то причине, остановились у парапета. Стояли молча и смотрели на темные волны реки. Вода бурлила после ночного наводнения, волновалась и не сулила душе ни покоя, ни радости. Мы двигались вдоль парапета, молчаливые, грустные, подавленные, словно нас ждало что-то загадочное. Мы покинули выставку с чувством безысходности. Одна картина угнетала наши души. Один известный художник с помощью цветных пятен, мазков и линий напомнил нам о тайне Смерти, и все краски жизни слились в одно бесформенное темное пятно…»
Классика
0
Василий Брусянин - Убитая чайка
Василий Брусянин - Убитая чайка
«Прошлым летом мы провели время на берегу южного моря в небольшой, дружной компании. На мой взгляд, самым интересным членом нашей группы была шестнадцатилетняя Наденька, девушка, только что завершившая гимназию. Она переживала самый счастливый период юности – начало тайных нежных мечтаний, восход веры в человечество, науку и искусство; в её душе зарождалась любовь к окружающим, она стремилась к тому, что называла „хорошим и светлым“, прислушивалась к голосам жизни, и загадка жизни привлекала её внимание…»
Классика
0
Василий Брусянин - Последнее изобретение
Василий Брусянин - Последнее изобретение
Это произошло в конце августа, когда долгие жаркие дни уступили место коротким и прохладным. В саду на деревьях пожелтела листва, трава утратила яркость, и целыми днями в воздухе витала тонкая серебристая паутина. Мы все радовались ведренным дням, но тайно грустили, прощаясь с летом и ожидая холодную осень с ненастными днями. Дядя Володя вернулся из Москвы, и с его приездом всем нам стало как-то не по себе. Он приехал поздно ночью, когда все в нашем трёхоконном флигельке спали, а в нашем доме единственный свет горел в комнате бабушки, которая плохо спала по ночам и долго молилась Богу...
Классика
0
Василий Брусянин - Уличный папа
Василий Брусянин - Уличный папа
Инженер Суслин подошёл к трамвайной остановке на углу Невского и Литейного, намереваясь зайти в вагон, но, увидев мужа Натальи Дмитриевны внутри, застыл на месте… Муж Натальи Дмитриевны — человек аккуратный, с небольшим брюшком, длинными усами и гладко выбритым подбородком. Его глаза большие, странные и пустые, как будто навыкате. Щёки у него были одутловатые, а на шее виднелись складки: «Как она может любить этого человека?» Шляпа у него осталась такой же — фетровая, широкополая, с прижатым верхом. Это он, муж Натальи Дмитриевны, художник Свинцов! Суслин размышлял: «Впрочем, какой же он художник? Всего лишь учитель рисования в каком-то училище…»
Классика
0
Василий Брусянин - Дворянин Венчиков
Василий Брусянин - Дворянин Венчиков
Моё прибытие в усадьбу Степана Ивановича не вызвало особого восторга ни у хозяев, ни у гостей. Когда бричка, в которой я проехал 30 вёрст по ужасной дороге, подошла к воротам усадьбы, нас с возницей встретили две лаящие дворняжки; у ворот со мной раскланялся какой-то мужичонка в чепане, наброшенном на плечи. Когда бричка остановилась у высокого крыльца со стеклянной дверью, на пороге появился сам Степан Иванович, кругленький маленький человек с брюшком и лысиной на неуклюжем черепе. Он улыбнулся, прищурив глаза, и сказал: – Пожалуйте-с, как раз к завтраку…