реклама
Бургер менюБургер меню
Григорьева Дина
Последние
Слободчиков Олег - Заморская Русь
Слободчиков Олег - Заморская Русь

Перед вами аудиосборник избранных статей великого русского писателя, чей мощный голос звучал и до сих пор звучит на весь мир. Лев Толстой всегда откликался на самые острые, больные проблемы России, его безмерно волновала судьба граждан страны. В сборник вошли три статьи писателя, раскрывающие его дар мыслителя и публициста. «Одумайтесь!» — антивоенная статья. Она была написана после начала Русско-японской войны, впервые увидела свет на английском языке из-за цензуры. В манифесте «Не могу молчать» писатель решительно высказывается против смертной казни, а в статье «Закон насилия и закон любви» осуждает всякое насилие одних людей над другими. Рассуждая о войне и мире, любви и смерти, вере, долге и свободе воли сегодня, нам не обойтись без отсылок к этим ярким, полемическим текстам. Предисловие к книге написал Павел Басинский — лауреат премии «Большая книга», биограф Льва Толстого.

Сангстер Джимми - Крутая игра
Сангстер Джимми - Крутая игра
Джеймс попросил стюардессу принести ему писчей бумаги и конверт. В него он вложил список номеров купюр, списав их с оберток, которые Марианна разбросала по всей гостиной, — серийные номера каждой пачки стодолларовых банкнот. Потом он сочинил записку в Интерпол: «Эти деньги были заплачены убийцам Карла Ланджера». Подписывать записку не стал, сунул ее в конверт вместе со списком номеров банкнот. Как только эти деньги начнут появляться в обороте, Интерпол тут же начнет искать, кто их тратит. Либо они найдут Марианну, либо она узнает, что ее разыскивают. Джеймс в глубине души надеялся на второй вариант. Тогда она должна будет залечь, имея около миллиона дрлларов, которые не сможет истратить. Возможно, она будет вытаскивать их из шкафа и смотреть на них. На старости лет это может утешить.
Чарская Лидия - Записки институтки
 Чарская Лидия - Записки институтки
Русская писательница Лидия Чарская (1875–1937), творчество которой долгие десятилетия было предано забвению, пользовалась в начале века исключительной популярностью и была «властительницей сердец» юных читателей. Вошедшие в книгу повести «Записки институтки» и «Люда Влассовская» посвящены жизни воспитанниц Павловского института благородных девиц, выпускницей которого была и сама писательница. С сочувствием и любовью раскрывает она заповедный мир переживаний, мыслей и идеалов институтских затворниц. Повести Чарской, написанные добротным русским языком, воспитывают чувство собственного достоинства, долга и справедливости, учат товариществу, милосердию, добру. СодержаниеГЛАВА I Отъезд ГЛАВА II Новые лица, новые впечатления ГЛАВА III Уроки ГЛАВА IV В дортуаре ГЛАВА V Немецкая дама. Гардеробная ГЛАВА VI Сад. Тайна Нины. Ирочка Трахтенберг ГЛАВА VII Суббота. В церкви. Письмо ГЛАВА VIII Прием. Силюльки. Черная монахиня ГЛАВА IX Вести из дому. Подвиг Нины ГЛАВА X Первая ссора. Триумвират ГЛАВА XI Невинно пострадавшая ГЛАВА XII В лазарете. Примирение ГЛАВА XIII Печальная новость. Подписка ГЛАВА XIV 14 ноября ГЛАВА XV Итог за полгода. Разъезд. Посылка ГЛАВА XVI Праздники. Лезгинка ГЛАВА XVII Высочайшие гости ГЛАВА XVIII Проказы ГЛАВА XIX Пост. Говельщицы ГЛАВА XX Больная. Сон. Христос Воскресе! ГЛАВА XXI Экзамены. Чудо ГЛАВА XXII Болезнь Нины ГЛАВА XXIII Прости, родная ГЛАВА XXIV Выпуск. Сюрприз
Азольский Анатолий - Лопушок
Азольский Анатолий - Лопушок
Детство как детство, военным его не назовешь, хотя Андрюше Сургееву пять годочков исполнилось к роковому 41-му. Линия фронта, погрохотав далеко на западе, так и не дошла до городка со странным названием Гороховей. Немцы побоялись пускать танки по бездорожью, пересеченному оврагами; после войны столь удачное местоположение сказалось на благополучии гороховейских граждан: до них с опозданием — все из-за того же бездорожья — доходили из области некоторые запретительные циркуляры. «На оккупированной территории не проживал…» — бестрепетно выводила впоследствии рука Андрея Николаевича. Спроси его, как жил он на неоккупированной территории, — не ответил бы: какие-то провалы в памяти, часто болел, «головкой страдает» — так сказал кто-то над кроваткой его в детской больнице. Мать однажды привела из госпиталя седенького врача, тот долго ощупывал его твердыми пальцами, сказал: «Впечатлительный какой. Жить будет…» В интонационном многоточии повисла некая условность: отроку даровалась жизнь при соблюдении жестких норм поведения, исключавших детские и взрослые раздумья о смысле гороховейского бытия. Тогда же мать и предрешила будущее малахольного чада: да будет сын педагогом, прямой дорожкой пойдет по стопам родителей! С чем согласился и отец, наконец-то представший перед Андрюшей — в кителе и скрипучих сапогах, с планшеткой на боку, набитой просветительскими замыслами.