Максим Горький - Двадцать шесть и одна

Нас было двадцать шесть человек – двадцать шесть живых машин, запертых в сыром подвале, где мы с утра до вечера месили тесто, готовя крендели и сушки. Окна нашего подвала упирались в яму, вырытую перед ними и выложенную кирпичом, который потемнел от сырости; рамы были закрыты снаружи плотной железной сеткой, и солнечный свет не мог пробиться к нам сквозь стекла, покрытые мучной пылью. Наш хозяин забил окна железом, чтобы мы не могли поделиться куском его хлеба с нищими и теми из наших товарищей, которые, не имея работы, голодали. Наш хозяин называл нас жуликами и вместо мяса давал нам на обед тухлую требуху…