В окрестностях мельницы трудились два монаха, разгружая мешки с ржаной мукой, привезённые на телеге. Неподалёку находился совершенно пьяный работник Бирюкова, который, притворяясь, что чинит сеть, сидел и наблюдал.

После того как Бирюков немного понаблюдал за действиями монахов, он начал с ними спорить. Сначала он долго ворчал о том, что монахи ловят рыбу в «его реке».

Я в посаде и у вас реку на откуп взял, деньги вам плачу, стало быть, рыба моя и никто не имеет полного права ловить её. Богу молитесь, а воровать за грех не считаете.

Монахи отвечали, что мельник заплатил только за право ставить сети на берегу монастыря, а река принадлежит Богу и не может быть чьей-то собственностью. Бирюков продолжал настаивать, угрожая пожаловаться мировому судье, оскорбляя монахов грубой бранью и обещая поймать их за ловлей «его» рыбы и избить. Он не раз поднимал руку на служителей церкви, поэтому монахи терпели его оскорбления молча.

После того как «рыбный вопрос» исчерпал себя, Бирюков переключился на пьяного работника и начал ругать его такими отвратительными словами, что один из монахов не выдержал и заметил, что работа на мельнице — самая тяжёлая в монастыре. Приезжаешь к Бирюкову — как будто попадаешь в ад. Однако отказаться от поездок нельзя: в округе больше нет мельниц. Мельник продолжал сквернословить.

Видно было, что ворчанье и ругань составляли для него такую же привычку, как сосанье трубки.

Бирюков замолк только тогда, когда на плотине появилась маленькая, круглая старушка в полосатом солопике, занятый с чужого плеча. Это была мать мельника. Она скучала по своему сыну, которого давно не видела, но Бирюков не проявил особой радости и заявил, что ему пора уезжать.

Старушка начала жаловаться на бедственное положение. Она жила у младшего сына, который был запойным, вшестером в одной комнате. Ей не хватало денег на еду, дети голодали, а теперь ещё и она, старая, сидит на шее. А Алёшенька, её старший сын, всё ещё холост, заботиться ему не о ком. Так неужели он не поможет своему брату и четырём племянникам?

Бирюков молча слушал мать, смотря в сторону. Поняв, что деньги сын не даст, старушка начала просить за соседа, у которого Бирюков взял рожь для помола, но так её и не вернул. Мельник посоветовал матери не вмешиваться в чужие дела. Старушка вздохнула: все хвалят её сына — и красив, и богат, но вот сердца у него нет. Он всегда хмурый и неприветливый, «словно зверь какой». И ходят слухи о нём, будто он со своими работниками по ночам грабит прохожих и крадёт лошадей. Мельница Бирюкова считается проклятым местом, «девки и ребята боятся подходить близко», и называют мельника Каином и Иродом.

Куда ни ступишь — трава не растёт, куда ни дыхнёшь — муха не летает.

Слова эти не произвели на мельника никакого впечатления, он собрался уезжать и начал запрягать дроги, а мать ходила вокруг, заглядывая ему в лицо. Бирюков уже натягивал кафтан, когда мать вспомнила, что принесла ему угощение — небольшой мятный пряник, которым её угостили у дьяконицы. Мельник оттолкнул руку матери, пряник упал в пыль, а старушка «тихо поплелась к плотине».

Монахи в ужасе развели руками, и даже работник протрезвел. Возможно, мельник заметил, какое тягостное впечатление он произвел, а может быть, «в груди его шевельнулось давно уснувшее чувство», но на его лице появилось что-то похожее на страх. Он догнал мать, долго копался в кошельке, набитом купюрами и серебром, нашёл самую мелкую монету — двугривенный — и, покраснев, протянул его старушке.

Чехов Антон - На мельнице