Внезапно в читальню влетел таинственный господин, облачённый в маску, костюм кучера и шляпу с перьями павлина. За ним следовали две дамы в масках и лакей с бутылками алкоголя.

Грубым и простонародным языком господин потребовал, чтобы интеллигенты освободили место, так как он хотел продолжить празднование именно здесь.

Почитали малость и будет с вас; и так уж умны очень, да и глаза попортишь, а главнее всего — я не желаю и всё тут.

После этого он предложил банкиру Жестякову выпить и вырвал у него из рук газету, оскорбив казначея сиротского суда, а затем стал выгнать всех из читальни.

Жестяков — директор банка, состоящий в кругу местной интеллигенции.

Интеллигенты начали возмущаться и назвали господина с павлиньими перьями нахалом. Жестяков сначала вызвал дежурного старшину, а затем полицейского Евстрата Спиридоныча.

Евстрат Спиридоныч — старший полицейский, пожилой мужчина в мундире с хриплым голосом и ухоженными усами.

Когда Евстрат Спиридоныч пришёл, он накричал на господина с павлиньими перьями, потом позвал всех полицейских, находившихся в клубе, и начал составлять протокол.

Скандал разразился такой силы, что танцы прекратились, и все толпились у двери в читальню.

Господина с павлиньими перьями всё это забавляло. Когда протокол был завершён, он эффектно снял маску и оказался Пятигоровым, известным своими скандалами и благотворительной деятельностью.

Егор Нилыч Пятигоров — миллионер, фабрикант и потомственный почётный гражданин, скандалист и грубый хам, широкий и приземистый мужчина.

Побледневшие интеллигенты молча покинули читальню и с унынием разошлись по клубу. Евстрат Спиридоныч ушёл, досадливо кряхтя, чувствуя, что совершил ужасную ошибку. Бал подошёл к концу, и гости разъехались по домам.

В два часа ночи совершенно пьяный Пятигоров вышел из читальни в бальный зал и заснул в кресле. Интеллигенты, с удовольствием улыбаясь, подхватили потомственного почётного гражданина и загрузили в экипаж, при этом Жестяков восхищался тем, как ловко и весело он их провёл.

Проводив миллионера, интеллигенты развеселились. Жестяков успокоился, когда Пятигоров пожал ему руку на прощание — значит, не сердится, а Евстрат Спиридоныч вздохнул:

Негодяй, подлый человек, но ведь — благодетель… Нельзя!

Чехов Антон - Маска