Лука Каримова
Дочь Гробовщика



Глава 1

Род Некроманцер насчитывал не одно поколение потомственных некромагов.
Рождение старших близнецов и спустя десять лет младшей и единственной дочери, стали удивительным и счастливым событием в семье инквизитора Варлока Некроманцера.
Отличительной чертой их рода, в котором в основном рождались потомственные некромаги, считались преобладающие темные оттенки в одеждах и характерный сапфировый цвет глаз. Последнее было у тех, кто при рождении наделялся первородной тьмой и связью с миром мертвых, а не простой, как у обычных людей магией. Именно из таких детей, вырастали сильнейшие некромаги. Варлоку Некроманцеру повезло, он мог гордиться тем, что его дети родились с этими способностями. И насколько сильными они будут - покажет время.
Он работал инквизитором и ради одного темного дела, прибыл из столицы в родные места. В инквизиторский отдел поступил сигнал об убийстве на почве запрещенного ритуала по призыву демона из другого мира. И Варлок планировал поймать хладнокровного преступника, подстроившего якобы случайную смерть графа.
Из записей об этом деле, Некроманцер узнал, что остатки состояния и усадьба покойного перешли по наследству к его дочери — Малифиции.
Со своей будущей женой, Малифицией, Варлок познакомился на похоронах ее отца. У молоденькой, такой хрупкой и бледной девушки не осталось никого из близких, разве что дальняя тетушка с вечно кислым выражением лица, не проронившая и слезинки, пока гроб опускали в землю.
Ее отца похоронили на кладбище, граничащем с угодьями Некроманцера и их родовыми склепами. Часть территории была ограждена низкой, кованой оградкой, за которой стояли величественные склепы и лежали ухоженные могилы. Остальную часть кладбища отвели для жителей графства. Здесь же возвышался и собор в готическом стиле, где проводили мессы и различные обряды.
«Разве что… убийца не примется и за нее, и каким-то образом молодая девушка покинет свое бренное тело, а ее имущество отойдет к… тетушке», - он заприметил крупную даму в черном. На протяжении всей церемонии, она пыталась усердно выцедить слезинку из ярко подведенных глаз. И инквизиторское чутье, подсказывало, что она не так безобидна какой кажется на первый взгляд. «Чувствую от нее веет первородной тьмой и грехом. Кто-то ввязался в сделку с демоном и быть может, откупился от него душой несчастного графа».
Как и оказалось, интуиция не подвела Варлока - Малифиции была уготована незавидная участь. Расчетливая тетушка, она же убийца, попыталась отравить бедняжку, а заодно пустить ее тело на расходный материал для очередного, запрещенного ритуала. Не окажись Варлока рядом, преступница бы скрылась вместе с богатствами, оставив еще один труп, но вместо этого ее ждали суд и казнь.
Малифиция оказалась слабой ведьмой, но в девушке, Варлока привлекли ее мужество и хладнокровие в помощи следствию. Многие в их обществе хмурились и морщили носы, отпуская колкие замечания о выборе старшего Некроманцера, когда узнали, что он женился на серой мышке, этом ходячем привидении в платье.
Двоюродный брат и сестра Варлока, не унаследовавшие способности к некромагии не одобрили выбор кузена, считая Малифицию не только не подходящей для представителя их рода партией, но и нагло влезли с советами о кандидатках из благородных, а главное богатых семей. В сравнении с Малифицией они были красавицами. Но когда дело дошло до оскорблений в адрес избранницы, Варлок не побоялся порвать отношения с надоедливыми родственниками и женился на самой достойной в его понимании женщине. И никогда об этом не пожалел.
Малифиция действительно стала идеальной спутницей жизни, быть может, внешне слишком скромная и невзрачная, но в душе настоящая ведьма, страстная и сильная. Поддерживающая мужа в болезни, и в здравии, в горе и радости.
Естественно в приличном обществе и подумать не могли, что посредственная ведьма, родит Некроманцеру сразу двоих сыновей-близнецов — Малефикарума и Маллеуса.
Став инквизиторами близнецы помогали отца на его посту. Многие говорили, что рядом с сыновьями, Варлок выглядел, как их старший брат. На вид ему можно было дать не больше сорока лет. Его глаза горели ярким фиолетовым огнем истинного некромага. На лице с острыми скулами ни одной морщинки, разве что, когда он хмурился или улыбался. В иссиня-черных, длинных волосах была едва заметная седая прядь.
С должности инквизитора Варлок ушел, убедившись, что сыновья достигли его профессионального уровня. У него подрастала прекрасная дочь.
Диавалия была очень похожа на мать, разве что чуть выше ростом. Диа - единственная кто, унаследовала не чистый сапфировый цвет глаз, а с фиолетовым оттенком.
Детство она провела на домашнем обучении под строгим руководством отца. Одевая кулон-артефакт и меняя девичий облик на мальчишеский она с братьями отправлялась за стены дома, на инквизиторские задания отца. Благодаря этой жизненно важной, опасной практике, Диавалия она же «третий сын Варлока» Диаваль, поступила на третий курс университета «Виверны», на факультет некромагии. Как и братья, девочка желала пойти по стопам отца. Варлок мог гордиться ею и временами говорил супруге, что у него не двое сыновей, а трое, и это самая большая радость - видеть и понимать, что дети стремятся улучшить некромагические навыки, тренируют тело и силу воли.

— Быть может, мне отправиться вместе с тобой? — поинтересовался Варлок, сидя в кресле у камина и на миг отвлекшись от чтения газеты.
На круглом столике стояли чай с чашками, а в соседнем кресле разместилась Малифиция.
Взгляд ее каре-зеленых глаз был сосредоточен на спицах в тонких, почти кукольных пальцах – она вязала. На ее миловидном, бледном лице бродило мечтательное выражение. «Надеюсь в этот раз, сын будет доволен новым свитером, в прошлый, я использовала не тот цвет нитей…», - в ее ногах играло двое котят, а мама-кошка вальяжно развалилась на пуфике, навострив уши и прислушиваясь к голосу хозяина.
— Нет, отец, благодарю за заботу, но я справлюсь. Маллеусу и Малефикаруму ты не предлагал отправиться с ними. Меня сопроводит дядя Аластор, — вежливо отказалась дочь. Она стояла на приставной лестнице книжного стеллажа, скользя пальцами по знакомым корешкам книг и выискивая нужные.
Со слов братьев в библиотеке «Виверны» для общего доступа был скудный запас книг по некромагии, закрытую же для студентов секцию, разрешалось посещать исключительно узкому кругу преподавателей. Помимо чемодана с вещами, Диавалия обязательно заберет и любимые, написанные предками, книги.
— Дорогой, наша девочка превратилась во взрослую и самостоятельную барышню, - Малифиция подняла взгляд больших глаз в обрамлении длинных ресниц на мужа. - Ее братья выпорхнули из семейного гнезда, нам пора отпустить и ее, — она коснулась его широкой ладони.
Между темных бровей некромага пролегла складка, а в сапфировых глазах появилась легкая грусть. «Да, она права. Казалось бы, еще вчера, моей крошке было десять лет. Она ползала возле надгробий, очищая их от мха и мертвых растений. С помощью магии возвращала надписям прежний вид, размахивала конечностью скелета и бросала ее нашему псу», - он посмотрел на сосредоточенную дочь, та перелистывала книги, откладывая нужные в сторону. На ней уже был мужской костюм, в который она облачилась перед телепортацией.
— Дорогая, не бери все, оставь и мне что-нибудь... — при взгляде на высокую стопку книг, попросил Варлок.
Дочь раздраженно отбросила иссиня-черные волосы и страдальчески закатила глаза. Они оба знали, что отцу не нужно заглядывать в книги чтобы узнать то, что он помнит и так.
— Ладно, но труды Вельзевула Некроманцера я обязана взять, там такие схемы! Я еще не все выучила, а ошибка на практике — это все равно, что приобрести билет в преисподнюю.
— Согласен, профессор твоей кафедры и мой бывший напарник граф Аластор обожает цепляться к подобным деталям. Помнится, твои братья сдали ему экзамен по черчению схем с четвертого раза и то, не без моей помощи.
— Отец, ты же знаешь, черчение — удел терпеливых женщин, взять хотя бы матушку - она может целыми днями вязать, а если узелок не там завяжется, думаешь она все бросит? Нет, будет сидеть и до онемения в пальцах раскручивать и развязывать, а мальчишки все сожгут с криками и руганью. Я же точно не огорчу профессора Аластора.
Малифиция довольно улыбнулась, согласно кивая головой и ловко орудуя спицами. Некоторые соседи до сих пор удивлялись, как эта слабая ведьма смогла родить Варлоку трех некромагов, с ее то низким энергетическим уровнем. Если бы они знали, с каким трудом дались этой миниатюрной женщине первые роды. После тех событий, у Варлока осталась седая прядь. Но об этом тяжелом эпизоде в их жизни, взрослые умалчивали, поэтому, разница в возрасте у детей была такой большой. Малифиции понадобилось много лет для восстановления сил и новой попытки забеременеть. Хотя Варлок строго запретил и всячески пытался напоить жену противозачаточными эликсирами, но хитрая ведьмочка сделала все по-своему и вот - плод их любви и страхов, готовилась покинуть отчий дом, чтобы отправиться на учебу.
— Мой дражайший супруг, не забудь пожалуйста, что завтра, состоятся похороны мистера Кардифа и сегодня необходимо оформить, и подписать касающиеся этого мероприятия бумаги, — напомнила жена, убирая выбившийся локон темно-каштановых волос за маленькое ушко, в мочке блеснул черный аргилит в серебряной оправе. – Также мисс Беатрис предлагала заключить контракт на поставку цветов, лилий в том числе.
При упоминании ненавистных цветов, Варлок скривился:
— Проклятье, снова эти смрадные лилии! Я готов четвертовать того, кто назвал именно эти цветы похоронными, почему не розы? — вокруг их родовых склепов и ограды он давным-давно велел высадить белоснежные розы, служащие прекрасным украшением этого умиротворенного места. — Опять придется едва ли не сдирать кожу мочалкой, иначе меня стошнит от той вони.
Бывшие коллеги Варлока удивлялись, что сильнейший некромаг, опытный инквизитор, видавший такое, после чего обычному человеку и уснуть страшно, не то что принимать пищу, не представляя на ее месте кусок смрадной человеческой плоти с копошащимися червями, и вдруг не терпел каких-то цветов. Смех, да и только!
Диавалия разделяла отвращение отца, она тоже обожала розы, особенно белые. Но с отъездом братьев в столицу, цветов ей никто не дарил. Зато мамина комната каждый день благоухала свежесрезанными отцом желтыми розами.
Служанки в доме считали, что желтый — цвет несчастья, болезни и порой не стеснялись кривиться, проходя мимо очередного букета. Малифицию же не волновали эти глупые предрассудки, да и штат слуг после отъезда дочери, она планировала поменять, предварительно стерев им память.
С первых же дней замужества, молодая жена взяла управление домом на себя. Пока муж гонялся за чернокнижниками, колдунами-камикадзе и прочими дурно воспитанными мира сего, она вела журнал домашних расходов, обновляла чехлы на мебели, планировала ремонтные работы, уход за садом и кладбищем, делая из дома оплот уюта и порядка.
В первое время, хозяйка присматривалась ко всем слугам. Малифицию никто не ставил в расчёт и все ее требования выполнялись из рук вон плохо или не выполнялись вообще, а через две недели из всей прислуги остались камердинер-вампир Безил, кухарка Люсия, ее племянница посудомойка и старый садовник с кучером-оборотнем. Остальные получили расчет без рекомендаций. Варлок не вникал в эти действия, но наблюдал со стороны, мысленно хваля жену и радуясь, что в тихом омуте черти водятся. Со стороны Малифиция действительно выглядела скромной и неприметной, почти забитой девушкой, а на деле же, ее было опасно злить, в ней плескалось пламя, скрытое за черным строгим платьем, застегнутым до самого горла и собранными в пучок, вьющимися волосами.
С тех пор много воды утекло, был набран новый штат прислуги, но и они не порадовали женщину, а потом она прикину, кое-что подсчитала и решила совсем избавиться от лишних в своем доме. Ей не нужна была камеристка, Диавалии тем более, они привыкли справляться сами. Дочь не любила подпускать к себе посторонних. Сыновья бывали в поместье по выходным, изредка в будние дни, когда выдавалась возможность освободиться от работы. Служанки, снующие по дому и подающие чай были ни к чему. Подогретое вино и прочее, им с мужем подносил старина Безил. Вампир был с Варлоком, когда тот родился и служил их семье верой и правдой.

— Хозяин, к вам прибыл гость, - в гостиную вошел камердинер - это был седовласый мужчина, худой как скелет, немного сутулящийся с каркающим, как у старого ворона голосом. Безил был не только камердинером Варлока, но и прекрасным дворецким. Также, как и любой другой сильный вампир, проживший на этой земле слишком долго, он обладал способностью чувствовать ложь, читать мысли людей и был незаменимым защитником для детей хозяина.
— Это должно быть тот, кого я жду! Спасибо, Безил старина, Диавалия почти готова. Забери, пожалуйста, выбранные ею книги и как следует упакуй в бумагу. Родовую литературу следует беречь, — распорядился Варлок, встав с кресла и подойдя к стоящей на лестнице дочери. — Да, нелегко признавать, но мне будет не хватать наших прогулок по кладбищу, — он взял свою малышку за талию и опустил на пол, возвышаясь над ней.
— Отец, все будет хорошо, а если кто-нибудь попытается стащить наши книги или лишить меня их, то мы оба знаем, чем это обернется для несчастного, — она улыбнулась, приникнув к груди Варлока, слушая мирный стук отцовского сердца.
Мама встала рядом, обняв их и проведя по волосам дочери пальцами.
Длинные пряди стали истончаться, пока не исчезли. Диавалия осталась с косой челкой, коротких волос. На уже юношеской шее Диаваля на кожаном шнурке поблескивал овальный кулон в виде лунного камня. Перед родителями стоял их «третий сын».
- Теперь ты окончательно готов к тому, чтобы явиться в «Виверну» в этом облике, - Варлок с тоской посмотрел на парня среднего роста с узким лицом и гладкой, без намека на щетину кожей. Сейчас он походил на близнецов.
— Я положила тебе в сумку костяную пилочку, следи за маникюром, а то боюсь, коменданту не хватит на тебя постельного белья, — Малифиция взяла руку «сына» и посмотрела на длинные, как у вампира ногти.
В шестнадцать лет Диавалия отправилась с отцом и братьями на их очередное расследование. Они бродили по кладбищу, осматривая могилы, и в одной из них оказался оживший скелет. Он решил, что девочка его племянница. Черепушку обозвали бедным Йориком, пытаясь отодрать его от Диавалии, пока она не оттолкнула назойливого скелета. Пальцы прошли сквозь ребра и ударились в позвоночник, все свои крохотные ноготки девочка сломала. Как оказалось, злополучные кости содержали магию окостенения, наложенную родственниками усопшего, чтобы со временем его останки не превратились в прах. Диавалия напоролась на эту магию и благодаря ей, к двадцати годам ее «маникюр» окреп до такой степени, что ногтями можно было резать дерево, сталь, каменные стены и они не ломались. Временами, когда под рукой не оказывалось скальпеля, а отец стоял над душой, изучая с ней строение трупов, насколько она запомнила расположение внутренних органов, Диа не брезговала использовать маникюр. Получалось ненамного хуже.
- Со мной все будет в порядке, я не подведу, - севшим, мужским голосом сказал Диаваль.
- Я не сомневаюсь в тебе, мой сын. И мне печально осознавать, что я не могу уберечь тебя от своих врагов. Таких, как мы, прошлое никогда не оставит в покое, твои братья взрослые и могут себя защитить, ты же… в девичьем обличие - слишком привлекательный и лакомый кусочек для тех, кто хочет мне отомстить.
- Мы это обсуждали, я понимаю. Не думай ни о чем, главное то, что я поступил и приложу усилия, чтобы не разочаровать тебя.
В гостиную вошел мужчина в длинном черном плаще, его лицо было скрыто воротником. Он протянул руку в кожаной перчатке Диавалю, за его спиной замерцал открывшийся портал.
- Ступай сын, - Варлок подтолкнул Диаваля. - Позаботься о нем, Аластор.
Мужчина в плаще едва заметно кивнул, и они исчезли.
— Не переживай, ты научил ее всему и никто другой не смог бы сделать это лучше, я горжусь вами, — Малифиция встала на цыпочки и поцеловала мужа в губы.
— Спасибо, твое мнение важно для меня. Теперь пойдем, выгоним из дома всех лишних, сегодня я намерен забросить дела и не выпускать тебя из нашей спальни, - он поднял ее на руки.
— Я не могу отказать лорду, — томно ответила супруга.

***

Диавалия. 

Университет «Виверны» располагался в шести часах езды от графства Некроманцеров, среди холмов и лесов, неподалеку от морского утеса, с бушующим под ним океаном.
Я и Аластор, скрытый своим любимым плащом, телепортировались на подъездную дорожку с большим чемоданом и стопкой книг. Вдохнув полной грудью, я почувствовала запах моря и сладковатого цветения, доносящегося с вересковой пустоши.
Здание университета оказалось эталоном готической архитектуры и будоражило воображение своей мрачностью, таинственностью и сокрытой за его стенами магией. Особенно при свете заката, лучи которого отражались от разноцветных стекол витражей «Настоящий замок», - с восхищением подумала я, следуя за Аластором.
В гостиной-приемной, за высокой стойкой сидела женщина с пухлыми щечками и длинными белоснежными волосами. На круглом личике, сверкали серебристые чешуйки, а большие аквамариновые глаза с интересом смотрели на гостя.
«Она явно русалочьего происхождения, разве что без хвоста», - подумала я.
Аластор коснулся моего плеча и прошептал:
- Здесь я тебя оставлю. Устраивайся, обживайся и постарайся не влипнуть в неприятности.
У него был приятный голос с хрипотцой и меня позабавило, что я могу оказаться в круговороте каких-то неприятностей. Что мне может здесь грозить?
- Будет исполнено, - мой ответ удовлетворил его, но за высоким воротом, скрывающий нижнюю часть лица, я не смогла понять, улыбнулся он или нет - его черные глаза остались бесстрастны.
Светильник над нашими головами замигал, а когда я посмотрела на то место, где стоял Аластор – он уже исчез.
— Добрый день, — я вежливо поздоровалась с женщиной и протянула папку документов с гербом рода - череп с зажатой во рту косой.
Русалка поджала пухлые губки и тяжело вздохнула, отбросив вьющуюся прядку:
— Так-с, Диаваль Некроманцер - некромаг, третий курс, надо же… а по тебе не скажешь, что ты такой взрослый. Ну да ладно, вот ключи и карта, — она протянула мне старинный железный ключ на черной ленточке и сложенную карту зданий. — Смотри не потеряй, хотя они от этого заговорены и не таскай к себе всякую дурно пахнущую дрянь, а то выселю и ночуй на кладбище со своими надгробиями, — строго предупредила русалка, от нее самой попахивало рыбой, но мне привыкшей к гораздо более специфическим ароматам это не доставило дискомфорта.
Взяв карту с ключом, я молча кивнула и прошла под соседней аркой, оказавшись на улице перед небольшим фонтаном со скамейками и корпусом с башнями, где проводились занятия.
Я знала, что в университете Виверны было три факультета: некромантии, боевой магии и целительский.
Учебное заведение носило фамилию колдуна, построившего его. Поговаривали что Нерв Виверн был оборотнем, но не с волчьей сущностью, а разновидностью дракона, помимо этого он был некромагом и сильнейшим магом-боевиком.
Благодаря связям, но не имея необходимых способностей некоторые студенты, поступали в Виверну, чтобы в их деле значилась запись о дипломе элитного учреждения. Это помогло бы им в будущем с выбором работы.
Общежитие располагалось в отдельно стоящем особняке, за территорией замка, гранича с местным кладбищем. Правда, я сомневалась, что жители хоронили там своих родственников. «Кому же понравится, когда сегодня погребли любимого дядюшку, а завтра практиканты-некромаги выкапывают его».
С детства я окружена мертвыми. Ожившие скелеты заменили мне настоящих друзей, изучение старинных склепов было куда интереснее чаепития у соседок в компании их разодетых в кукольные платьица дочерей, ничего не смыслящих в некромагии и боящихся зомби, приведений и других моих «игрушек». Часами я могла сидеть в библиотеке за книгами, разъезжать по графству с отцом облагораживая кладбища. Живые люди меня не интересовали, они казались пустыми, неинтересными и слишком шумными. Мы - Некроманцеры ценим уединение, тишину и одиночество. Оно не тяготило меня, а давало комфорт и неприкосновенность. Здесь в «Виверне», все могло быть по-другому.

В целом, территория учебного заведения оказалась не такой большой, как мне показалось на первый взгляд, да и здание не таким монументальным. «Вероятнее всего, задействованы чары расширения пространства, иначе всех студентов не вместить».
Общежитие было крохотным замком из серого камня высотой в пять этажей с жилыми башенками, имелся и неглубокий ров с перекидным мостом, но вместо воды там рос мох.
Чемоданы с вещами, мирно плыли за мной - левитацию начинали проходить на первом курсе, и не было ничего особенного в передвижении предметов.
На первом этаже висела широкая доска с цветным изображением комнат. Для некромагов было выделено черное крыло - на втором этаже с видом на кладбище.
«Интересно, мне предстоит с кем-то жить - или повезет и буду одна, точнее один. При общении с другими, главное - не оговориться, что я девушка». 
Дверь в мою комнату с цифрой девять оказалась последней. «Значит угловая», - повернув ключ, я вошла внутрь:
— Не так все плохо, как я полагал. Крысы не бегают, насекомые не ползают, — помня рассказы братьев о проживании в общежитии и, как они любили подшучивать над девчонками с лекарского факультета, запуская в их спальни, ожившие трупики крыс и пугая.
В комнате было чисто и приятно пахло деревом. «Учеба начнется послезавтра, а сейчас каникулы, и есть время осмотреться».
Я не хотела ждать нового учебного года и сдав все зачеты с экзаменами, досрочно поступила в середине семестра. Я жаждала скорее закончить учебу, чтобы вступить в ряды инквизиторов и работать вместе с братьями.
Стоило мне войти, как в камине вспыхнул огонь. Стены и потолок были обшиты деревянными панелями, ноги ступали по мягкому ковру, и комната казалась уютной. В углу под тяжелым балдахином стояла кровать, а напротив камина поместились два кресла и круглый столик. Стену закрывал гобелен с изображением изумрудной виверны - символом университета.
«Не хватает мамы с вышивкой», - подумала я.Рядом с кроватью обнаружилась узкая дверь, ведущая в душевую, в углу, ближе к окну, стоял платяной шкаф куда перекочевали все вещи из чемодана.
В целом комната мне понравилась. По углам стекол я заметила разноцветную мозаику, а широкий подоконник заменил письменный стол.
В шкафу, на вешалках висели два разных комплекта новой формы: черный комбинезон для спортивных занятий и боевой магии из материала напоминающего чешую дракона, а второй - черные зауженные брюки, ботинки, рубашка и куртка из черной замши с эполетами, и рядом круглых серебряных пуговиц с косой молнией.
«Хорошо, что я прихватила вещи братьев. Кое-что пришлось немного ушить, но на всякий случай лучше иметь сменную одежду. Не удивительно, что некромаги считаются элитой, с такими-то нарядами». Закончив с вещами, я отправилась на осмотр кладбища. Отец говорил: «Опытный некромаг всегда знает, какое кладбище находится под боком».

Кладбище «Виверны» окружала вересковая пустошь, протянувшаяся к утесу над бушующими морскими водами. Дальше виднелась деревня.
Территорию ограждали полуразрушенные каменные стены и высокие деревья. Их кроны скрывали небо над могилами, пахло дождем.
Под ногами приятно шелестели листья. Вдоль могильных плит, изумрудным покрывалом, стелился мох, манивший прилечь на него и уснуть спокойным, вечным сном. Часть кладбища ограждала высокая стена с установленными на ней гробовыми дощечками и прямоугольными порталами арок. В них хранили урны с прахом, а вход заботливо укрывали разросшиеся ветви плюща. От времени серый камень приобрел желто-зеленый оттенок, из его трещин пробивались сухие травинки: птицы вили здесь гнезда. Кладбище было очень большим, по крайней мере со своего места, я не видела его конца. Вдалеке среди тумана угадывались высокие кресты и крыши склепов.
«Похоже, что за ним никто не ухаживает, с нашим родовым не сравнить. Там отец с мамой трудятся каждый день, матушка собственноручно высаживает розы, а за общим и подавно нужен глаз да глаз. Одних пьянчуг хватает, приходят к незащищенным магией склепам, ломают замки и ночуют, а потом разгребай мусор и экскременты, вымывай все. Гадство! Еще хуже, если объявится горе-некромаг и давай проводить запрещенные ритуалы, зальет все воском, потом не отдерешь», - к кладбищам у нашей семьи было особое отношение. Как к произведениям искусства — трепетное и заботливое.
Здесь все дорожки позарастали крапивой и сорной травой, большинство надгробий расколото или разрушено до основания, прочитать надписи практически невозможно, а о трех попавшихся по пути склепах и говорить нечего. Мне было искренне жаль это место, как живое существо, оно нуждалось во внимании и заботливой руке. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что, кроме меня и стелящегося вдоль ног тумана, никого и ничего нет, я подошла к первому склепу. Небольшое строение с кованой, местами сломанной ржавой оградкой, продырявленная дверь на скрипучих петлях, готовая рухнуть от одного прикосновения. «Странно, что университет не занимается его облагораживанием или все сваливают обязанности друг на друга? Ведь это прилегающая к учебному заведению территория».
Подобная история случилась и в нашем графстве: на одном из дальних кладбищ, куда мы с отцом и братьями поехали на практику по упокоению восставшей ведьмы, разгуливающего по дорогам зомби и прочей нечисти.
При виде развалин и замусоренности места, Варлок был шокирован. Кладбище, на его землях и в таком непотребном виде! В тот день он был очень зол. Разбирательство с теми, кто должен ухаживать за кладбищем, заняло пару часов. При виде разозленного некромага, который в минуту мог превратить неугодных в ходячие трупы, люди взялись за грабли с телегами, лопаты и прочий инвентарь, чтобы помочь с уборкой. К закату они привели территорию в более-менее пристойный вид.
Потом к нам в карете приехала мама, она не стеснялась браться за лопату или грабли, на деревенских рассчитывать было нельзя. Наскоро убрав мусор, починив ограду и отремонтировав несколько склепов, они быстро ретировались с «места жительства» нечисти. А наше семейство принялось творить волшебство по восстановлению разрушений. Мы практиковали бытовую магию и занимались полезным для здоровья трудом.

«Здесь, меня одной не хватит, иначе упаду в какую-нибудь могилку и буду спать пока не восстановлюсь. Потом меня найдут студенты и попытаются оживить», - я засмеялась, вернув заклинанием ограде, ее первоначальный вид: ржавчина растворилась, прутья выровнялись и окрасились черным цветом. Тяжелее всего было с трещинами на здании, но и это мне удалось, хоть и разболелась голова. Внутрь я не заходила, помня, что там может быть сокрыто какое-нибудь защитное проклятье. Я поправила дверь. «Теперь, сюда не смогут просто так войти», - дерево вернуло себе прежнюю плотность, петли больше не скрипели, а дверная ручка легко поворачивалась. Напоследок я избавилась от окружающей склеп крапивы с сорняком, а порывом ветерка подмела дорожку из черных плит, заблестевших зеркальной чистотой.
За работой я не заметила, как стемнело и в небе зажглись первые звезды.
«Отец бы мной гордился. Завтра последний день каникул и мне будет чем заняться, главное прихватить с собой что-нибудь для перекуса», - отряхнув с рук остатки пыли, я еще раз прогулялась по кладбищу, но далеко заходить не хотелось, и повернула обратно к общежитию.
Студенты постепенно прибывали к началу нового семестру и в некоторых окнах горел свет.
Учебы я ждала с нетерпением, в отличии от братьев я любила изучать все новое, впитывая знания как губка.
Однажды за семейным ужином Маллеус сказал:
— Зачем мне знать круглая наша планета или квадратная? В моем деле это не понадобится. Мы запоминаем информацию выборочно, чтобы использовать в повседневной жизни, а не блистать лишними знаниями в обществе, разглагольствуя о моде и предпочтениях, делясь сплетнями.
— Все верно. Наша голова — это чердак и тащить туда всякий хлам в виде ненужных знаний — глупо и недальновидно, — вторил брату Малефикарум, разрезая бифштекс с кровью. - Работая с преступниками, распутывая заговоры и прочие темные дела, необходимы холодный рассудок и исключительно важная информация.
- Я бы с большим удовольствием избавился от знания того, что соседки, мечтают выдать за нас своих дочерей, - братья рассмеялись.
Я не усомнилась в их правоте, создав в собственной голове мысленную картотеку, куда складывала только полезную информацию.

При входе в общежитие, мне встретилась пара девушек в изумрудных нарядах с длинными, цвета спелой пшеницы волосами. Обе довольно-таки привлекательные. Они посмотрели на меня удивленными взглядами и продолжили беседу.
«Судя по форме, они с целительского факультета», - ни одного некромага я пока что не встретила. «Самое интересное ждет меня впереди».
Столовая находилась на первом этаже, в таком же стиле, как и моя комната. Стены обшиты деревянными панелями, на полу ковер, в центре стоял широкий овальный стол. Высокие, от пола до потолка, окна прикрывали белоснежный тюль и занавески цвета охры. На стенах в тяжелых рамах висело несколько незамысловатых пейзажей.
Стоило снять куртку и сесть за стол, как передо мной возникло меню. Братья рассказывали, что в общежитие живет невидимый штат сотрудников, тех, кто убирает и кормит студентов. Чистить же, стирать и гладить одежду, мы обязаны сами с помощью бытовой магии. Перелистнув страницу с завтраками и обедами, я выбрала спагетти с мясными фрикадельками и миску салата. Хотя обычно предпочитала на ужин что-то легкое вроде творога с ягодами и медом, и чашку чая с молоком, но я изрядно потрудилась и завтра предстояло продолжить облагораживание кладбища, стоило хорошенько подкрепиться.
«Странно что здесь никого нет», - на столе из ниоткуда возникли горячие блюда на широких белоснежных тарелках. Вытащив из нагрудного кармана куртки небольшой томик готических рассказов, я принялась за еду и чтение.
Укладываясь в новую кровать и радуясь мягким подушкам, я подумала, что было бы здорово взять завтра коня из университетской конюшни и прокатиться до конца кладбища, а затем галопом по вересковой пустоши и, быть может спуститься к берегу океана. С этими мыслями я и уснула.



Глава 2

Спалось на новом месте на удивление спокойно и привычно, словно я и вовсе не покидала дом. После отцовской практики на кладбище, где приходилось засыпать в разрытой могиле или на ледяных плитах в склепе — любое ложе покажется райским.
Мне приснился сон, в котором за талию меня обнимал незнакомец, скрытый мраком. Он возвышался надо мной, и я… совсем его не боялась. Мужчина погладил меня по голове и прошептал:
— Мы очень скоро увидимся…
Утро наступило слишком быстро, и сон прервался, мгновенно выветрившись из моей головы.
За завтраком в нашей семье не были приняты утренние наряды. Каждый спускался в пижаме, халате или любой другой домашней одежде. Братья не стеснялись щеголять босиком, но матушка ругала их, боясь, что они простудятся и связала обоим шерстяные носки в черно-синюю полоску. Каково бы было удивление преступников, застань они двух серьезных и неподкупных инквизиторов в подобном виде.
— Сейчас бы завтрак в постель: блинчики с абрикосовым вареньем и чашку кофе, — я потянулась, поправляя пижамные штаны.
Кулон-артефакт лежал на тумбочке — на ночь я сняла его, чтобы не мешал. Очень часто во время сна я крутилась из стороны в сторону, и любые украшения причиняли мне дискомфорт. Единственное, что я не снимала — было кольцо.
На столике у камина появился поднос с едой. Я удивленно раскрыла глаза и улыбнулась:
— Благодарю, — по комнате поплыл аромат кофе и выпечки. — Можно мне пару сэндвичей, яблоки и флягу воды? — обратилась я в пустоту, осматриваясь по сторонам. Просьбу исполнили, на подоконнике появился небольшой сверток.
"Главное — взять парочку накопителей, а то что-то я вчера подустала". 
Умывшись и неторопливо позавтракав, я надела уже привычную мужскую одежду, выглаженную и приятно пахнущую чистящим заклинанием. На пальце блеснул серебряный перстень с черным аргиллитом — это кольцо отец подарил мне во время нашей первой охоты за нечистью на кладбище. У братьев были похожие, к ним прилагались кулоны, а также по два амулета на каждого инквизитора, которые борются с с темными силами.
Уложив в сумку обед и парочку прозрачных камней-накопителей, я перекинула сумку через плечо и покинула комнату.
Конюшня оказалась неподалеку, в ранний час здесь никого не было.
Я оседлала вороного жеребца. Конь спокойно взирал на меня блестящими, словно капли воды, глазами. Задобрив животное угощением в виде яблока, и дав обнюхать ладони, чтобы он привык к моему запаху, я вывела его из стойла. Над ним висела табличка с кличкой — Бром.
Взобравшись в седло, я цокнула языком и слегка ударила пятками по бокам. Бром двинулся вперед, в сторону вересковой пустоши, постепенно переходя на галоп.
Я рассматривала окружающую красоту, с жадностью вдыхая запахи. По пути росло множество мелких фиолетовых цветочков, переплетенных с тонкими веточками вереска, местами стелился зеленый, мягкий мох. Я слышала крики чаек, парящих в безоблачном небе. Среди кустиков, отбегая от шума, который создавал приближающийся конь, в вереске мелькали кроличьи ушки и лисьи хвосты.
Приблизившись к утесу, я залюбовалась уходящей вниз отвесной скалой. Среди каменистых расщелин птицы вили гнезда, с противоположной стороны виднелся белесый песчаный участок. Бирюзовые волны с шумом и пеной накатывали на берег, ударяясь о близлежащие камни, омывая их по бокам. В воздухе пахло цветами и морем, а прохладный порыв ветра трепал мою косую челку.
— Красота, — прошептала я, поправив ворот куртки.
Пришпорив Брома, я устремилась к сторожке, за которой виднелись черепичные крыши деревенских домов.

Эта половина кладбища оказалась более ухоженной: могилы вычищены от сорной травы, оградки ровные и покрашены свежей краской. На стенах склепов ни одной трещины, или же они тщательно замазаны и отремонтированы.
Рядом со сторожкой на лавочке сидел старик, он щурился от солнечных лучей, попыхивая трубкой.
«Здесь можно не тратить сил на уборку, а вот рядом с общежитием я просто обязана все очистить и отремонтировать», — развернув коня, я поскакала обратно вдоль ограды. Обычно, близость подобных мест отпугивала животных, но, видимо, конь привык к обществу некромагов.
Остановившись и спрыгнув на землю, я отпустила животное на выпас, убедившись, что растущая рядом трава не отравлена мертвой магией.
— Время для уборки, — я достала из сумки яблоко и откусила кусок, остальное протянула коню. Бром раздул широкие ноздри и захрустел фруктом.
Я переступила через железные прутья, под ногами привычно зашуршала листва и запах сырости усилился. Сделав глубокий вдох, я приступила к задуманному.
От мановений моих пальцев сорная трава стала иссыхать, превратившись в пепел. Только крапиву, растущую вдоль ограды и склепов, я оставила нетронутой. Отец учил, что это растение применяется для различных защитных обрядов и зелий.
Каждое прикосновение к гробовым плитам возвращало испорченным надписям прежний вид, и можно было прочитать имена и даты, стихотворные строки, даже различить портреты. Дорожки быстро расчищались, мраморные плиты блестели, кованая оградка из ржавой и кривой превратилась в абсолютно новую. После утомительных манипуляций, я коснулась первого накопителя, камень слегка нагрелся в руке, вливая в меня порцию сил, и помутнел. Избавив этот квадрат кладбища от заброшенности и вернув ему опрятный вид, я перешла к наведению порядка в самих склепах, но, прежде чем зайти внутрь, запустила порыв ветерка с заклинанием на определение атакующих чар.
В одном из склепов обнаружилось проклятие слепоты, онемения, истощения для воров, решивших поживиться за счет мертвых, а в других нашлись и смертоносные чары.
Трогать чужие регалии и сокровища я не собиралась, и в тех местах наводила порядок с особой осторожностью.
«Духи чувствуют, когда к ним идут с дурными намерениями», — от скользящего из одного склепа в другой магического порыва ветра, уносящего пыль и грязь, пожухлую листву и отвратные ароматы, я устала. А когда закончила уборку, облокотившись о надгробную плиту, тяжело вздохнула.
Солнце скрылось за облаками, небо потемнело, а вдалеке прогремел гром. На землю стал наползать туман.

— Это что же ты здесь вытворяешь, паршивец? — меня окликнул хрипловатый старческий голос.
Повернувшись, я увидела, как из тумана вышла сгорбленная фигура в потертой куртке с лопатой на плече. «Вот и местный сторож, и как у него сил хватило сюда доковылять».
— Ни дня не проходит, а вы все шастаете сюда из своего университета! Все могилы мне разворошили, проклятущие! Да чтоб вам на том свете аукнулось! — ругался старец, но, поравнявшись со мной, резко замолчал, разглядывая меня.
— И вам добрый день. Прежде, чем повышать голос, стоило разобраться, чем я занимаюсь, — подражая строгому тону отца, сказала я и провела рукой по воздуху, на кончиках пальцев вспыхнул предостерегающий черно-синий огонек.
Сторож втянул голову, его нижняя губа задрожала, глаза испуганно раскрылись. В этом старике были лишь крохи магии, чашку с чаем он себе еще мог согреть, как и почистить сапоги без щетки, но вот нечто большее — нет. «Очень слабый маг, не чета мне».
— Мать честная! — он подошел к одному из зданий и провел ладонью, где до этого зияла длинная трещина. — Это ты, что ли, убрался здесь? И плиты со склепиками отремонтировал?
— Не стоит благодарности. Я хоть и некромаг, но в моей семье чтят память о покойных, и осквернением могил я не занимаюсь, — «Разве что в учебных и рабочих целях, но всегда возвращаю все в прежнее состояние, если не требуется ремонт».
— Так это тебя я видел на черном коне? С ума сойти, оказывается, и среди таких как ты есть порядочные.
Его замечание покоробило меня, но я промолчала, прекрасно понимая негодование сторожа. «Еще бы, за столько лет никто не додумался убрать, а ведь работы непочатый край. Одна я здесь не справлюсь, а больше никто и не захочет».
— Хорошо же ты потрудился. Меня Варфоломеем зовут, я тутошний сторож. Поближе-то к деревне у меня всегда порядок на могилках, а вот до сюда ноги никак не дойдут, да и смысла не вижу. Стоит убрать с утра, а ночью снова разворошат да растревожат. Ироды!
— Меня зовут Диаваль Некроманцер. Понимаю вас и надеюсь, что больше подобного беспорядка не повторится, я позабочусь об этом, — «Стоит сообщить Аластору!» — Теперь, если не возражаете, я продолжу, — прошла к другому склепу и на глазах Варфоломея убрала следы разрушения: все трещины и плесень исчезли, возвратив стенам былой цвет и восстановив лепнину на арках и колоннах.
Дед ходил за мной по пятам, пока не убедился, что я действительно делаю полезное дело. После использования второго накопителя, я достала из сумки флягу с водой и выпила половину. «Сейчас бы сладенького, для повышения уровня сахара в крови», — но пришлось довольствоваться бутербродами, одним я поделилась со сторожем.
— Давно здесь такой беспорядок? — я сидела на отремонтированной деревянной лавочке между обновленных могил.
— Несколько лет. Раньше-то все время убирали, старались не мусорить и землю на могилках удобряли, чтоб кто придет к родственнику, мог вырастить цветы в память о покойном, а потом как-то позабыли. Некроманты ваши совсем совесть потеряли и обленились. Черт их знает, проклятущих, — он отпил из фляги, и в воздухе запахло дешевым коньяком.
«Странное руководство, которому наплевать на место практики студентов и прилегающей к университету территории», — я подняла взгляд к выглянувшему из-за тучи солнцу и поняла, что время пролетело незаметно.
— Было приятно познакомиться, — я встала с лавки и смахнула крошки хлеба со штанов.
— Сами дойдете до своей сторожки?
— Дойду, ты извини, что осерчал, не думал, что порядок наводишь. Есть, оказывается, и среди вас хорошие парни.
Бром пасся у оградки. Взяв коня за уздечку, я повела его за собой обратно в конюшню.
Вернувшись в комнату и приняв душ, я устроилась в кресле перед потрескивающими в камине поленьями.
— Не хватает наших малышей с клубком шерсти, — мне вспомнились матушкины котята.
Во время рейда по кладбищу в нашем графстве, отец арестовал некроманта, пытающегося принести животных в жертву. Варлок вовремя пресек неправомерные действия, а животных забрал домой. Мама была счастлива, котят назвали Флавий и Флорий. Малифиция обожала необычные имена — например, наши черной масти дог и доберман носятклички Руперт и сэр Галахад.
В нашем роду любовь к животным и бережное отношение воспитывались с детства. Женщины семейства заводили себе в маленькие компаньоны кошек, а мужчины — собак или воронов. Такое существо наделяли дополнительной защитой для себя или своего ребенка. Варлок экспериментировал, оставляя детей в комнате с псами, и те оказывались неплохими няньками.
— Добрый вечер, можно мне фруктового салата со взбитыми сливками и хрустящими хлопьями, лавандовый чай и пару горячих тостов со сливочным маслом? — попросила я, кутаясь в большой махровый халат.
Спустя несколько минут, на столике появился поднос с заказанной едой. Из носика белоснежного чайничка поднимался пар. Аромат лаванды успокаивал.
— Спасибо большое, — я с большим удовольствием принялась за ужин.
«Завтра меня ждет первый учебный день и все то новое и неизведанное, о чем рассказывали братья». От еды отвлек свист с улицы и гомон мужских голосов:
— Гони его! Сейчас попадется, на кладбище не уйти!
Открыв окно, я осторожно выглянула.
На улице, в тусклом свете фонарей, у общежития стояла группа из пяти парней, в руках они держали охотничьи хлысты и ритуальные кинжалы. «В такой час положено отдыхать, а не гулять», — меня это насторожило.
— На ночь глядя задумали устроить охоту? — я принялась быстро одеваться. Зашнуровав ботинки, и выбежав из комнаты, я понеслась по коридору и ступеням вниз.
Группы видно не было, но на кладбище горели шарообразные магические сферы.
«Дьявол, они что же, решили перед учебой совершить парочку ритуалов или жертвоприношений?», — для таких процедур использовали животных или человеческую кровь — это было запрещено. «Видимо, таким целеустремленным законы не писаны», — я поспешила за парнями.
Так и оказалось: охотники поймали маленького лисенка и держали за загривок. Его шкурка была обагрена кровью, смешанной с грязью. Они расставили черные свечи и начертили пентаграмму на одной из мраморных плит, которую я сегодня отреставрировала, приведя в идеальное состояние. Сейчас же светлый камень испачкали черными разводами, поплывшим воском и кровью.
— Принесем жертву ради удачной учебы и силы нашего факультета, — объявил худощавый парень.
Судя по дорогой одежде и родовому перстню с драгоценным камнем, он был аристократического происхождения. Такие колечки я распознавала с первого взгляда, но порадоваться за свой факультет не могла. Подобные ритуалы носили символический характер, а никак не придавали ума и сил тем, кто его проводил. Банальная праздность ради прирезанной зверушки подняли в моей душе волну гнева.
Слившись с мраком и обернувшись тенью, я незаметно к ним подкралась. Эта способность была подвластна лишь сильнейшим некромагам, я же овладела ею еще в детстве.
Когда хлыщ занес над лисенком серебряный кинжал с рукоятью, инкрустированной драгоценными камнями, я подула в его сторону ледяным дыханием некромага, которому меня обучил Малефикарум. Лезвие и рукоять кинжала покрылись толстой коркой льда. Парень вскрикнул и выронил оружие из обожженной холодом руки, обернувшись к сгустившемуся мраку.
— Ариан, что случилось? — спросил его напарник, потянувшись к валяющемуся на земле кинжалу, но одернул ладонь, зашипев от боли.
— Отдай животное и вместе с дружками приберите этот бардак, — прошипела я.
«Это любимый способ отца и братьев. Вместо зачаровывания плащей-невидимок — сливаться с окружающим мраком». 
Студенты с испугом смотрели на сгусток тьмы.
— Не люблю, когда оскверняют Мое кладбище, — я усилила туман.
Змеями он пополз к ногам парней, опутывая их по колено, замедляя движения, заставляя дрожать от страха и холода.
— Ты кто? — гневно спросил Ариан, дергая ногой и пытаясь отогнать появившуюся из тумана петлю. Она же обвилась вокруг лисенка и держащего его Ариана, тот нервно вздрогнул — животное упало на траву.
— Смерть несущая, — прошептала я, нагнетая обстановку.
«Они примут меня за сильного призрака, а с такими лучше не связываться. Подобная нечисть легко проникает в слабое духом тело и занимает его, выкинув никчемную душу». — Еще раз вздумаете проделать что-то подобное, и я отправлю ваши жалкие душонки в преисподнюю или подселю кого-нибудь из моих соседей, здесь их полно…
Отовсюду послышались охи и вскрики, растревоженные непрошенными визитерами, призванные мной духи покойных стали медленно выплывать из могил и склепов.
«Отцу будет интересно узнать, как преподаватели не замечают ночных мероприятий». 
Самый смелый из пятерки запустил отпугивающим заклинанием — мой ментальный щит дрогнул, но не пропустил заклинание, и оно отскочило — врезалось в дерево и оставило в нем трещину. Если бы отец не водил меня с братьями на практику, сейчас я бы оказалась в незавидном положении против пяти парней.
«Хватит с ними играть, дело к ночи», — одернула себя я:
— Пошли вон, — прохрипев и окутав каждого нарушителя отделившимися от моего бесформенного тела черными путами, я столкнула парней между собой.
«Шишки и расшибленные лбы грозят всем», — первым сбежал заводила Ариан, а когда испуганные крики остальных донеслись из-за ограды — кладбище погрузилось в безмятежный сон. Духи улеглись, а я вышла из мрака и склонилась над шерстяным комочком, завернув его в куртку.
— Бедолага, — животное видело перед собой юношу и от того задрожало еще сильнее. Я бросила взгляд на несчастное надгробие и тяжело вздохнула. — Старания насмарку, не удивительно, что Варфоломей так бесился. Конечно сегодня уберешь, а наутро то же самое. Настоящие свиньи, — я коснулась плиты со следами ритуала, прицепив к ней незримую ленту.
Отец водил меня с братьями на осмотр мест преступлений, очерченных защитной лентой от магического вмешательства. Варлок приговаривал: «Запомните, всегда оставляйте ленту. Сбежавший преступник любит возвращаться на места «славы», а лента поможет не только позаботиться об уликах, но и задержать беглеца».
На земле блеснул кинжал Ариана. Подцепив его носком ботинка, я присела на корточки, разглядывая рукоять и камни:
— Дорогая игрушка, и далеко не так проста, — интуиция подсказывала мне что-то темное, связанное с артефактом. «Чужое оружие — опасно, а принадлежащее некромагу — вдвойне». Проверив кинжал на защитную магию, я вытащила из кармана черный платок, жалея, что при мне нет кожаных перчаток. Кинжал был засунут в высокий ботинок.
Не желая, чтобы меня кто-нибудь увидел, я навела на себя отвлекающие чары: меня будут видеть, но не замечать.
В комнате я искупала шипящего лисенка и, завернув в полотенце, усадила перед камином.
— Можно мне что-нибудь для лиса? — на столике появилась мисочка с мелко нарезанным мясом с овощами, а вторая с водой. Я поставила угощения на пол перед животным. И пока тот недоверчиво обнюхивал пищу, принялась за внимательное изучение добычи: «Родовой кинжал, древний, но в хорошем, рабочем состоянии. На лезвии несколько зазубрин, два драгоценных камня почернели от работы с сильными проклятьями. В них трещины: значит кинжалом проводились запрещенные ритуалы, связанные с миром мертвых. В ином случае — камни были бы целыми. Оружие некромага, здесь, чувствуется энергия бывшего владельца, и это не тот сопляк Ариан. Что за девчачье имя? Лучше отдать его дяде Аластору, пусть сам разбирается с нерадивыми студентами», — по правилам некромагов — тот, кто бросил свое оружие и сбежал, не имеет права получить его обратно, «Такой ценности мне не нужно. У нас с братьями имеются свои кинжалы, не такие старые, как этот, но отец собственноручно сотворил их.Его нужно спрятать, а то с этого идиота станется запустить отслеживающие чары, и будет кричать, что я воровка, а он знать не знает о ритуалах на кладбище», — наложив на кинжал несколько защитных заклинаний от призыва и отслеживания, я убрала его в шкаф.
— Ну, а с тобой что делать, хвостатый? — зверек успел очистить обе миски, и от моих слов юркнул под полотенце. — Будь спокоен, я не причиню тебе вреда.



Глава 3

Диавалия. 

Меня разбудил едва слышный звон колокольчика, он был таким ненавязчивым и приятным. Я мгновенно встала с кровати. Быстро умывшись и позавтракав с лисом за компанию, облачилась в форму факультета. Из зеркала на меня смотрел привлекательный, но несколько худощавый юноша двадцати лет.
— В обед заскочу, и не вздумай грызть мои ботинки, — я пригрозила животному и, перехватив сумку, наложила на комнату дополнительную защиту. По стенам и полу прошлись тысячи золотистых и красных нитей, образовав магический замок от посторонних — никто кроме меня не сможет сюда войти.
В общежитии уже кипела жизнь: по этажам бегал народ, девушки что-то кричали своим соседкам, кто-то куда-то опаздывал, спешил. Я поторопилась покинуть здание.
Сверившись с листом расписания, я подошла к аудитории на втором этаже. У дверей стояла парочка некромагов, а в аудитории сидели человек десять, и все парни, но вчерашних нарушителей я не увидела.
«Маллеус предупреждал, что до последнего курса факультета некромагии доходят не все. Те, кому становится морально слишком тяжело, подводит здоровье и психика, переходят на другие факультеты или покидают университет. Поступить сюда непросто, для этого необходимо иметь относительно высокий уровень магической силы. Не зря из двадцатки студентов, инквизиторами становятся лишь пятеро, а то и меньше», — я вошла в аудиторию и села за первый стол, весь ряд был свободен.
Достав книгу со схемами от Вельзевула Некроманцера, я углубилась в их изучение. Знакомиться и искать себе друзей не входило в мои университетские планы, только учеба, поэтому я не обращала внимания на шепот позади и то, что парни обсуждали меня.
Позже в аудиторию подтянулись шесть студенток.
— Хватит галдеть, иначе языки отсохнут, и потом будете лечить их, — шум разговоров прервал голос вошедшего преподавателя.
Графа Аластора нельзя было не узнать: годы работы с Варлоком Некроманцером в расследованиях наделили его сединой на висках коротких светло-коричневых волос, серые волоски же поблескивали и в пробившейся на щеках щетине, а в уголках больших черных глаз залегли морщины. Тонкие строгие губы, прямой нос, заостренные уши — внешность сорокалетнего бывшего инквизитора-чертежника и его титул располагали к себе. На нем была приталенная темная рубашка с жилетом и узкие брюки с потертыми носками дорогих туфель. Казалось бы, истинный аристократ, не знающий работы, если бы не руки чертежника: загорелые, с мозолями и порезами. Не взирая на свой титул, он не чурался проводить ночи напролет ползая по земле, гробовым плитам и другим немыслимым поверхностям, где было необходимо нанести символы и схемы для расследования, не раз, выручавший отца в их общей работе.
Высокий, статный и привлекательный мужчина. Не удивительно, что девушки позади меня томно вздохнули при виде объекта своих грез. Но для всех них он был преподавателем и главой кафедры некромантии. По рассказам братьев, Аластор не спускал с них взгляда своих черных глаз, пока они не научились идеально, до онемения в пальцах чертить схемы, что впоследствии очень пригодилось им в работе.
— Итак, на нашем факультете объявилась компания смутьянов, вздумавших опорочить нашу профессию, а соответственно и меня как преподавателя и главу кафедры. Эти личности, не буду называть имен, решили провести ритуал жертвоприношения, дабы на их тупые головы снизошла благодать и удача. Как вы знаете, по правилам, которые я бы не рекомендовал никому из вас нарушать под страхом смерти или, если уж на то пошло, мучений вашей души, запрещено проводить ритуалы. Никаких благ вы от них не получите, исключительно наказание и вероятнее всего исключение с занесением проступка в личное дело. А как известно, — он прошелся вдоль первого ряда столов, — с такими «отличившимися», никто не станет связываться и все что вам останется — это стать сторожами или дворниками. Согласитесь, не лучший вариант, особенно для аристократов. Хотя кто знает, быть может, кто-нибудь действительно в этой аудитории не мыслит своей жизни без метлы и совка или готов убирать животные экскременты из заброшенных склепов — вкусы и пристрастия у всех разные. Все, кто наивно полагает, что в нашем заведении, и вообще в каком-то сказочном королевстве, разрешены подобные ритуалы, сильно заблуждаются, и собственноручно выписывают себе билет в геену огненную. Уж я позабочусь о том, чтобы души глупых смельчаков не знали покоя, и никакое положение в обществе, никакие валютные махинации вас не спасут, мои дорогие, будущие некроманты… или ходячие трупы.
Аластор смотрел на студентов позади меня, как удав на кроликов, и я с трудом сдержала улыбку. Утром, по пути в корпус, я прислала ему магический вестник, в котором в сухих подробностях описала произошедшее прошлым вечером событие, также указала на нарушение порядка на кладбище и упомянула имя участника.
Я медленно повернула голову и бросила короткий взгляд на сидящих сзади, Ариана среди них не было, как и его дружков, а память на лица у меня была отменной. Этому нас с братьями тоже научил отец: он запускал меня в комнату на несколько минут, чтобы я запомнила, что и где лежит, а потом просил закрыть глаза и задавал вопросы о вещах — тренировал память. Позже, я стала делать это с людьми, запоминая их лица, повадки, движения, тембр голоса.
Порой, в нашем воспитании, отец мог перегнуть палку, когда запирал нас в гробах и оставлял на всю ночь, чтобы мы побороли свой страх, ведь некромаг не должен бояться смерти, а уж закрытого пространства и ходячих мертвецов тем более. Не сказать, что братьям эти испытания давались легко, порой они осмеливались повысить на отца голос, искали поддержки у матери, но Малифиция была мудрой женщиной и понимала — без должной усиленной подготовки — дети не смогут стать инквизиторами. Впоследствии, Малефикарум и Маллеус просили у отца прощения за несдержанность и… благодарили, ведь только строгость и дисциплина сделали их теми, кем они являются сейчас. Такой же стала и я.
— А теперь приступим. В этом семестре мы начнем проходить высшую нежить, а в конце будет письменный опрос по пройденному материалу. — Пока он читал лекцию, показывая на доске плакаты с тем или иным существом, все быстро записывали, а в конце, как преподаватель и пообещал, был тест. Под шум уходящих из аудитории, я сдала работу и хотела было уйти, но Аластор остановил меня, положив руку на плечо. На это действие, обратили внимание две некромантки, но под пристальным взглядом преподавателя они ушли.
— Да, профессор Аластор? — вежливо поинтересовалась я мужским голосом.
— Диаваль, наедине, как и прежде, можешь обращаться ко мне на ты, — он улыбнулся. — Теперь расскажи, как получилось, что не успев начать учебу, ты уже впутался в историю с этими глупцами? — он сложил руки на груди.
О смене внешности Варлок поведал другу незадолго до поступления дочери в Виверну, бывший напарник и коллега по работе поддержал его. Каждый в их профессии знает — безопасность семьи превыше всего.
— Не знал, что спасти жизнь животного — это «впутаться в историю».Мне стоило отсиживаться у себя в комнатке и зубрить схемы? — в моем голосе звучал сарказм.
Наверное, сейчас я напомнила Аластору своих старших братьев с их вечной тягой к приключениям, нарушением правил, наглостью.
— Ни в коем случае, но ты мог попасться, хорошо, что додумался скрыть себя мраком. Хотя, Ариан утверждал, что видел чьи-то фиолетовые глаза.
— Мало ли, чьи глаза он видел... — но свой прокол я поняла, вместе со входом во мрак, необходимо менять и цвет глаз, сделав черными или белыми, ведь у духов глаза скрыты белесой пеленой. Я тяжело вздохнула. «Детали, вся суть в деталях. Они могли запустить в меня не отпугивающим, а атакующим заклинанием и оглушить или сильно ранить. Что бывает с такими самонадеянными глупцами ночью на кладбище в компании пяти парней и гадать не надо». — Признаюсь, я забылся.
Он смерил меня внимательным взглядом:
— В этом ты и отличаешься от братьев. Те бы на твоем месте били кулаком в грудь, выражали крайнюю степень недовольства и упрямства, а ты умеешь признавать и, главное, учиться на своих ошибках. Впредь будь внимательнее, надеюсь, следующего раза не случится, а за кладбище спасибо. Признаюсь, моя оплошность, да и не любитель я уборки, помню каждый раз этим маниакально занимался твой отец.
— Сторож доложил?
— Кто же еще? — Аластор усмехнулся. — С утра, перед занятием, ни свет ни заря пришел в жилое крыло преподавателей и давай стучать, я даже побриться не успел, — он потер щетину. — Но не переусердствуй, а то упадешь в обморок, потом ищи тебя по могилам.
— Не смог пройти мимо, там работы непочатый край, — пожаловалась я.
— Ты прямо как твой отец! — он хлопнул ладонью по столу. — Тот такой же педант в уборке, на дежурствах спать не ложился, пока все трещинки в надгробных плитах не уберет и надписи не вернет, — Аластор закатил глаза. — Я займусь этим делом, не откладывая на потом, а то отодвинул на несколько лет — и вот результат. Если бы не ты, я и не узнал бы, что на кладбище проводят абсолютно идиотские ритуалы, уму непостижимо: до чего додумались, и ведь у меня под носом! В этом мне не хватает подозрительности и настороженности Варлока, у того интуиция срабатывала на всякие заговоры и прочие темные дела.
— Зато вы, кхм… то есть ты, дядя Аластор, отличный чертежник, и как бы братья не ворчали, обсуждая твои методы воспитания во времена их учебы, про себя они всегда воздают тебе хвалу, когда на задании необходимо нарисовать схему.
Веселость на его лице сменилась озабоченностью:
— Где кинжал, про который ты написал?
Я достала его из потайного кармана в сумке и вручила дяде:
— Обычно я не таскаю с собой улики — это не безделушка, — усмешка тронула мои губы.
— Хорошо, — он забрал стилет. — Ступай и будь начеку.
Я кивнула и покинула аудиторию. Следующим занятием было зельеварение. Увы, но этот предмет давался мне с трудом, как в прочем и кулинария. Умение приготовить зелье или эликсир было одной из важных обязанностей любого мага-боевика. По большей части, ими становились оборотни или вампиры, которые впоследствии вступали в ряды напарников у некромагов. В инквизиторы их набирали с такой же тщательностью, как и самих некромагов. И им частенько приходилось заниматься не только начертанием пентаграмм и изгнанием темных сил, но и приготовлением лечебных эликсиров, потому что только некромагам была подвластна магия смерти и жизни. Только истинный некромаг мог удержать в своих руках эти две нити.
В аудиторию, я вошла одной из последних, столкнувшись в дверях с высоким парнем в черном балахоне. «Ему только косы не хватает. Смерть ходячая», — такими же черными были его большие, как у Аластора глаза и торчащая из-под капюшона челка. Когда наши взгляды встретились, всем своим естеством я ощутила глубину хранящегося в парне мрака, такие от природы наделены способностью ходить через него. И только из них получаются сильные некромаги, способные стать инквизиторами. Студент раскрыл рот с тонкими губами, собираясь что-то сказать, но не успел.
— Заходите мои милые, чего в дверях застряли: или я вас должна дожидаться, чтобы начать готовить зелья? — поторопила нас преподавательница — Касиопея Зеварцер.
Это была сильная ведьма, преподававшая зельеварение и лекарское ремесло. Глава кафедры целителей, об этом говорило ее длинное зеленое платье с расшитыми на рукавах и подоле серебряными узорами. Ее золотые волосы с тонкими прядками седины были убраны в высокую прическу, скрепленную заколкой-амулетом с драгоценными камнями.
Она махнула нам рукой с длинными ногтями, приглашая войти.
Аудитория оказалась очень маленькой и для нас остался единственный стол в последнем ряду у окна. «Будет мне уроком, чтобы не опаздывала. Главное ничего не пропустить», — отругала себя я, сев на скамью и вытащив тетрадь для записей.
— Итак, дети мои, поскольку в конце недели у старшекурсников с боевого факультета начнутся практические занятия, сегодня мы приготовим ранозаживляющий и обеззараживающий эликсир. Учтите, никому не позволяется халтурить, иначе пострадают ваши товарищи, — взмах рук — и на каждом столе появилось по котлу, несколько колб и склянок с ингредиентами, а также свитки с рецептами.
Я нахмурилась, предвкушая свою неудачную готовку. «Все студенты с разных факультетов учатся вместе, чтобы расширять кругозор. Сейчас в аудитории несколько будущих целителей, некромантов и боевиков», — я мельком взглянула на парней в таких же черных балахонах, как и мой сосед, только глаза у них были нормальными, а не полностью черными.
Сняв куртку и закатав рукава рубашки, я потянулась к колбочкам и откупорила пробки. Я была готова влить указанные в рецепте три ложки в горячую основу в котле, но мое запястье перехватила рука соседа. Мы долго буравили друг друга взглядами, пока я не спросила:
— Помогать будешь или в молчанку играть?
Парень тяжело вздохнул, на его лице отразилась гримаса раздражения. Капюшон он так и не снял, но стал помогать, даже ни разу не заглянув в свиток с рецептом.
Спустя тридцать минут у нас был готов эликсир с золотым отливом, я чувствовала себя ассистентом при опытном профессоре: подать, нарезать и постепенно охлаждать жидкость, чем я и занималась, водя рукой над котлом.
«У самой бы это заняло все занятие, а он, оказывается, мастер зелий. Боевики обязаны быстро и идеально их готовить, чтобы в непредвиденной или опасной для жизни ситуации спасти и себя, и напарника. Это мне, как некроманту, дозволено немного халтурить на таком предмете. Наша работа заключается во врожденном даре и энергетическом резерве». 
— О, прекрасно! — к нам подошла преподавательница и похлопала в ладоши. — Вы так быстро все приготовили! Крабат, не ожидала, что ты с кем-то станешь сотрудничать. А у вас там что? — она посмотрела на соседей за другим столом и отошла.
Оставшуюся часть занятия я переписывала рецепт в тетрадь, а парень по имени Крабат дремал, облокотившись о стену. Говоря всем своим видом о сильной усталости.
«Может, он принимал участие в ночном рандеву по кладбищу вместе с Арианом?». 

Следующим занятием была физическая подготовка — это требовало смены формы.
Заскочив в комнату и быстро переодевшись в комбинезон, я попросила себе стакан воды с лимоном, а лису еще мяса с овощами, и ягоды. «Я же смогу полноценно поесть, когда вернусь. Хорошо, что нет необходимости посещать все предметы, как это делают первые два курса, а лишь выборочно по будущей специальности».
Спортивного поля у университета не было, вместо него группа студентов переминалась с ноги на ногу на пляже у скал. Девушки с криками убегали от нахлынувших на берег волн, боясь промокнуть, а половина парней уже стояли разутыми.
— Значит так! — прикрикнул на присутствующих подошедший к нам мужчина.
«Такого качка, как он, надо еще поискать», — подумала я, разглядывая яркого представителя оборотней. «Судя по желтым глазам, острым ушам и черных ногтях, в зверином обличие он — крупный зверь».
На затылке короткие каштановые волосы тренера Вариуса были выбриты зигзагообразными линиями, что говорило о доминировании этого мужчины в своем клане и очень высоком уровне силы. Искривленный, явно когда-то сломанный нос, легкая небритость и пролегающий по центру подбородка белесый шрам, а острые скулы добавляли ему некоторой агрессивности, но делали не менее привлекательным. В нем было то, что невольно вызывало восхищение и желание склонить голову. Некоторые студенты из оборотней так и поступили.
— С началом нового семестра. Напоминаю еще раз: физическая подготовка обязательна для всех, и особенно это касается вас барышни, сломанные ногти, отсутствие формы и прочие мелочи жизни не играют для меня роли. Посещать постоянно, исключением является смерть, хотя… нет, даже она не спасет вас от пробежки. А теперь разулись, да-да, оставьте ваши каблучки, те, кто додумался обуть туфли, и бегом вдоль берега до каменной арки! — скомандовал тренер.
Братья рассказывали, что со своих подчиненных Вариус морально и физически готов был содрать шкуру, лишь бы из них выросли достойные оборотни — воины, умеющие обращаться с любым оружием, с легкостью отбивающие смертоносные проклятия.
— Чего ждем, красны девицы, ноги в руки и бегом, все! — он оглушающе засвистел, и студенты обратились в бегство. — А ты, Крабат, останься, — Вариус махнул парню, и тот недовольно поджал губы, отшвырнув носком горсть песка.
Я сбросила ботинки в сторону камней, где валялась остальная обувь и побежала. Бег по песку был тяжелым упражнением, но активно прорабатывал мышцы, заставляя пот катиться по спине, а в висках болезненно пульсировать, пока у меня не открылось второе дыхание. Я с легкостью опередила всех девушек и некоторых парней.
Каждое лето мы с семьей покидали родовое поместье и уезжали на три месяца в коттедж у моря. Там, отец гонял нас так, что иногда мне доводилось падать в обморок от изнеможения, а потом… вставать и снова бежать. Закалка у отца была тяжелее, чем сейчас.
Мокрый песок чавкал под босыми ступнями, на лицо попадали освежающие соленые брызги. Мне вдруг стало так легко. Бег всегда помогал избавиться от негативных эмоций, привести мысли в порядок.
Я поравнялась с незнакомым боевиком в черной футболке с ромбовидным вырезом на широкой груди. Цвет его голубых глаз сменился на желтый, как у Вариуса, в них читалось удивление. Видимо, он не ожидал, что такой худой парень как я его опередит. Я ощутила дух соперничества и рванула вперед него. Но опередить соперника так и не удалось, у каменной арки он оказался раньше.
«С оборотнями бесполезно тягаться, только если ты не вампир», — выпрямившись и глубоко вдыхая морской воздух, я наслаждалась набегающими на ноги волнами.
— Ты быстрый! — похвалил меня парень, стягивая футболку и зайдя в воду по колено. Он окунул голову и резко вытащил, охладив разгоряченную кожу. По его коротким, пшеничного цвета волосам, стекала вода, мышцы на спине перекатывались, уходя к узким бедрам. Я видела каждый бугорок его пресса, бронзовую в солнечных лучах гладкую кожу. Будь я в облике девушки — засмотрелась бы, но сейчас, мне осталось отвести взгляд и сделать лицо, как можно равнодушнее.
Подбежавшие к нам девушки, то смущенно краснели хихикая, то не сводили с полуобнаженного боевика взгляды и мечтательно закусывали губки.
Их глупое поведение раздражало меня, и, судя по хмурой физиономии оборотня, оно его тоже не радовало. Он расставил ноги с подкачанными икрами, на босые пальцы которых накатывали волны и с прищуром посмотрел на меня, поймав взгляд.
Я же не поторопилась его отвести, и мы долго смотрели друг другу в глаза, прежде, чем он спросил:
— Ну что, некромаг, давай обратно?
Я молча кивнула, и мы побежали. Пробежка далась легко, и вот мы вдвоем стоим перед тренером. Крабат сидел на берегу, бросая камешки в воду.
— Да неужели? Хоть одни добежали и не валятся на песок от изнеможения, — Вариус осмотрел меня с головы до ног и прищурился. — Ты у нас кто такой будешь? В прошлом семестре я тебя не видел, — он хищно раздул ноздри, вдыхая мой запах, чтобы запомнить.
— Диаваль Некроманцер, факультет некромантии. Поступил в середине семестра на третий курс, — отчиталась как солдат я, отчего вертикальные зрачки оборотня расширились. Стоящий рядом боевик закашлялся.
— Так… у Варлока оказывается трое детей, — тренер присвистнул. — Хорошо вас отец подготовил, правда от твоих братьев Маллеуса и Малефикарума у меня всегда душа радовалась, не парни, а два ходячих оружия. Надеюсь, и ты меня не разочаруешь. Ты не такой широкоплечий и мускулистый как они, но высокий и жилистый. Пока остальные добегают, можете передохнуть, но не расслабляйтесь, — тренер еще раз втянул запах Диаваля и отвернулся к бегущим в их сторону студентам.
Я отошла к камням и села на один из них, вытянув ноги перед собой.
Напротив встал мой напарник по бегу:
— То, что сказал Старший — правда? — так оборотни между собой называли главу стаи. — Твой отец действительно тот самый Варлок Некроманцер?
— Да, — коротко ответила я. «Большего вы от меня не дождетесь. Сейчас небось начнут спрашивать о моем воспитании».
— Меня зовут Юро, — представился он, сев рядом с Крабатом. — На факультете некромагии о твоей семье ходили разные слухи…
Я понимающе кивнула. «Еще бы, не в каждой семье некромаги воспитывают детей так, как наш отец».
— Тебе уже доводилось спать в разрытых могилах? — не унимался Юро.
«Эту практику некромаги проходят в середине второго курса. Мы же с братьями один за другим прошли ее в детстве». 
— Спал, мне тогда было лет десять, — скучающе ответила я. — В закрытом гробу гораздо уютнее, если компанию не составляет разлагающееся тело, покрытое копошащимися червями. Со скелетами больше маневра, можно перевернуться на бок, — пояснила я, потирая ступни друг о дружку. Было непривычно видеть вместо гладких, нежных, женских ножек, накачанные мужские икры с темными волосами.
— Не может быть... — оборотень широко раскрыл глаза. Даже Крабат повернул к нам голову, внимательно прислушиваясь к нашему разговору.
Я не могла понять, о чем думает этот мрачный тип, но было видно, они оба не встречали таких как я — выходца из семьи, кого в юном возрасте заставляли проходить то, что проходят только взрослые.
— Нет желания вникать в подробности такого нестандартного воспитания, — к нам подошел бледнолицый вампир.
Его темно-русые, с черными прядями, волосы до плеч, были мокрыми от воды, а зрачки серых глаз пульсировали. Под бледной кожей худощавого тела проступали голубые вены. — Корвин де Ланваль. По происхождению — граф, по призванию — воин, — представился он и протянул мне руку.
— Диаваль Некроманцер, — рукопожатие вышло по-мужски сильным.
— Ух, да вы серьезный парень, — вампир облизнул очерченные губы.
Сзади раздался кашель, там стояло три девушки. Одна из них с любопытством смотрела на меня взглядом зеленых, как листва, глаз и слегка морщила вздернутый носик. Это была золотоволосая барышня с перекинутой через плечо косой и молочной кожей, под облегающим комбинезоном проступали очертания внушительного бюста.
— Корвин... ты не хочешь познакомить меня со своим другом? — пропела она приятным голоском.
— Конечно, Рианнон, — вампир притянул ее к себе за талию. — Риа — это Диаваль Некроманцер, бежал наравне с Юро.
Риа разглядывала меня:
— Я заметила, шустрый… обычно с оборотнями бегают только вампиры, а ты вон какой, — она кокетливо мне подмигнула, отряхнув платочком песок с босых ног и обулась в туфли на плоской подошве.
Две ее подруги сделали то же самое, но без посторонней помощи. Видимо, у них в кавалерах не было ни вампиров, ни оборотней.
Я кивнул, стараясь не смотреть на девушку дольше положенного.
«Не хочется стать объектом ее внимания и заиметь во врагах вампира. Прекрасно, еще и подкормка», — от дальнейшего разговора с ними, меня выручил тренер, скомандовав всем разбиться на пары и лезть на скалу.
— Давай вместе, — предложил Юро.
— Хорошо, ты первый или я?
— Некроманцер вперед, посмотрю, на что способен сын такого выдающегося отца, — поторопил меня Вариус.
На скале висело несколько канатов, но ими разрешалось пользоваться только в крайнем случае. Весь путь вверх предстояло карабкаться по выступам, хватаясь за камни.
Высота — единственное, чего я побаивалась. Лежать в земле — это не болтаться в воздухе, когда под тобой нет никакой твердой опоры. Но опозорить имя отца перед тренером, мне не хотелось, стиснув зубы я начала подъем, мысленно молясь всем известным демонам.
Выступов для ног и рук было предостаточно и я относительно быстро и легко, стараясь не смотреть вниз, добралась до середины скалы. Другие девушки, забрались наверх еще быстрее и теперь дожидались остальных.
Ухватившись за край выступа, я неторопливо подтянулась на руках, пока не увидела перед своим лицом пару босых ног с бордовым лаком на маленьких пальчиках, но поднять взгляд на их обладательницу не успела. Сильный порыв ветра толкнул меня в грудь.
Треск камней под пальцами, и я падаю вниз, миг длящийся вечность. Из головы пропали все подстраховочные заклинания, любая защита, хоть что-то, что поможет мне выжить. Сознание окутал мрак, свет померк, последнее, что я почувствовала, находясь на грани обморока — это резкий рывок куда-то в сторону и темнота.
***

Крабат. 

Я видел, как Диаваль осторожно взбирался по скале вверх. По каждому выверенному и неторопливому движению, я понял, что парень боится, но продолжает подъем. Вот он взобрался вместе с другими, и я уже было выдохнул с облегчением, когда что-то или кто-то толкнул Некроманцера и он камнем полетел вниз.
Я среагировал молниеносно, сотворив в руках золотистую сеть и поймал одногруппника подстраховочным заклинанием. Он был действительно довольно щуплым, лицо мертвенно бледное, губы обескровлены. Он ни на что не реагировал, пока я тряс его и даже дал легкую оплеуху.
Ко мне подоспел тренер Вариус:
— Да не напирайте, чего столпились, вперед на скалу, а заодно разберетесь, что там произошло, и почему камни вдруг обрушились, — гаркнул на них тренер.
Я продолжил держать Диаваля, чувствуя, что он слышит нас, но мое сердце продолжало громко биться, как если бы это я упал со скалы, а не он. И дело было вовсе не в обещании, данном дяде вначале семестра, а в чем-то другом.
— Крабат, ты можешь отпустить его, он же не стеклянный. Юро, а ты чего тут топчешься, тебе отдельное спасибо за заклинание левитации, странно, что Диаваль сам его не произнес. — Вариус прикоснулся горячей рукой ко лбу Некроманцера и с рыком ее отдернул. — Вот дьявол! Аж до локтя онемела! Похоже это надолго, когда некромаг проваливается в состояние оцепенения — это проходит не сразу, так что вы двое — вперед к лекарям и ботинки его не забудьте, — отдал указание тренер.
***

Шум прибоя стал удаляться, они поднимались по тропе в горку. Под ногами шуршал гравий. Крабат нес Диаваля на спине, поддерживая за ноги.
— Думаешь, это была случайность? — спросил Юро.
— Не знаю, взбирался Некроманцер очень осторожно, наверху явно что-то произошло, понять бы что, но мне это не нравится, — он не стал делиться с другом тем, что рассказал ему дядя.
— Удивительно, спать с мертвяками ему легко, да еще и в закрытом гробу, где можно задохнуться от клаустрофобии или вони истлевшего тела, а тут с высотой не справился.
— Все мы совершаем ошибки. Не будь так самоуверен. Лишь глупец кичится бесполезной храбростью, — одернул его друг.
При входе в лекарское крыло они почувствовали витающие в воздухе запахи лечебных трав, успокаивающего эликсира и услышали женские голоса.
— Крабат, я надеюсь с тобой все хорошо? Ты ведь только вчера выписался, как себя чувствуешь? — спросила дама.
— Госпожа Лидия, давайте не обо мне, у однокурсника некромантское оцепенение, — вежливо попросил Крабат.
— Он живой? Судя по всему, не очень… — женщина поморщилась.
— Живой, давайте не будем отвлекаться, он совсем оледенел, надо срочно отогреть.
— Так что ж ты ко мне его принес, сам не мог справиться? Ты специалист по этому оцепенению, или забыл первые два курса? У меня тут серьезных травм хватает.
— Я вас понял, — глухо ответил Крабат.
— Вот и хорошо, а я пока что за эликсиром схожу.
— Он нас слышит? — Юро укрыл Диаваля пледом, пока друг закатал рукава своего балахона, обнажив запястья с белесыми шрамами.
— Вряд ли, насколько помню собственное оцепенение, я был без сознания.
Диаваль действительно замерз, но плед почему-то ничуть не согревал.
— Что, все плохо так? Давай лучше я, у меня температура выше, чем у тебя, — предложил Юро.
— Давай, я уже пробил барьер оцепенения, а дальше дело времени, — процедил Крабат, держа Некроманцера за запястье и переливая в него свою энергию. Юро сделал то же самое, в подобных ситуациях жар оборотней приходится очень кстати.
***
По заледеневшим венам потек жар, опутывая тело согревающими нитями. Кончики пальцев закололо, и я наконец-то смогла ими пошевелить, сжав чью-то мужскую руку.
— Вот и славно! Как совсем очухается, напои настоем и пусть поест, а то такой стресс для организма, — к ним снова вернулась лекарь, в воздухе остро запахло травами.
— Диаваль, ты меня слышишь? — спросил Крабат, ко мне очень медленно возвращалась подвижность тела, — Сейчас я напою тебя эликсиром, — не дожидаясь реакции, он приподнял меня за плечи, устроившись на краю кровати, чтобы было удобнее поить, и поднес чашу к губам. Приоткрыл рот, влив содержимое, и я смогла сделать глоток, а через минуту открыла глаза.
— Спасибо, — прошептала я, глядя в бледное лицо Крабата. От него исходило тепло, а от рук пахло морем.
— Не за что. Если ты в состоянии встать и дойти до общежития, то лучше сделать это сейчас, пока тебя не разморило, иначе проспишь до ночи, а может и до утра, — предупредил он и помог мне встать.
Меня слегка пошатывало, ноги были как ватные, и я едва не упала на пол, если бы Юро не придержал меня за плечи. До общежития мы доковыляли в полном молчании и остановились перед дверями в мою комнату.
— Закажи себе еду и выспись, как следует, на сегодня занятий больше нет, — заботливо сказал Крабат и они с Юро поднялись по лестнице на этаж боевых магов.
В последний момент оборотень обернулся, встретившись со мной взглядом, и ободряюще улыбнулся.

— Не верится мне, что камни могли так просто обвалиться. Другие спокойно взобрались, а он почему-то свалился, — Юро устроился на диване, закинув ноги на пуфик.
Они с Крабатом делили одну комнату на двоих. На первом курсе помещение было маленькой комнатушкой с двумя деревянными кроватями. На втором, они использовали заклинание расширения пространства и устроили себе настоящие апартаменты с двумя отдельными спальнями. Общей оставили только душевую с санузлом и гостиную.
— Я и сам в это не верю. И чувствую, не зря лорд Варлок скрывал ото всех наличие третьего сына, — с хмурым видом, Крабат ушел в свою комнату.
Скинув вещи на стул, он посмотрел на отражение в зеркале: высокий, в отличной физической форме, с кучей шрамов на теле, от которых не избавит ни один эликсир или мазь. Девушки находили их своеобразными символами его мужественности.
С недавних пор к ним прибавилась выжженная на груди неправильная пентаграмма. Ожег еще не совсем зажил, но Крабат гордился этим знаком отличия.
Пентаграмму выжигали тому, кто прошел испытание "Одержимости". После этой процедуры, тело и разум оказывались под мощной защитой. Никто не сможет завладеть его волей, подчинить, чтобы занять тело и заставить выполнять чужие приказы.
Поморщившись от боли, Крабат открыл баночку и нанес полупрозрачный крем на ожог, сразу стало легче. По коже разлился приятный холод, запахло мятой.
"Тренер Вариус поступил правильно, не допустив меня до занятий. Из-за испытания я все еще слаб и не восстановился. Для этого потребуется не одна неделя». 
Опустившись на кровать, он закрыл глаза, медленно погружаясь в крепкий сон.
Юро сидел в гостиной перед камином, а на столе быстро опустела тарелка с горкой из бутербродов и большая чашка чая. Раз за разом оборотень прокручивал в голове события этого дня, представлял облик Диаваля Некроманцера: парень, но почему-то, пахнет не так, как полагается особи мужского пола. Что-то было в нем подозрительное. Ноздри Юро раздувались, а голубая радужка глаз пожелтела, он утробно зарычал и прошептал в полумрак комнаты:
— Диаваль Некроманцер. Кто же ты такой на самом деле… и почему твой отец скрывал тебя?
Ставьте лайки-репосты, подписывайтесь и Приятного вам прочтения!



Глава 4 

После сытного ужина и согревающего чая, я лежала в постели и думала о вчерашнем событии. Лис прыгал по кровати, а я не верила в то, что меня столкнул порыв ветра.
Мне не хотелось всю жизнь отсиживаться за отцовской спиной. Покинув родной дом, место, в котором была под защитой, я впервые оказалась доступна для нападения.
«Я закончу Виверну, получу диплом, а вместе с ним и все те знания, которые необходимы для поступления на службу в ряды инквизиторов», — я ничего не боялась, кроме... смерти и того, что она могла за собой повлечь. Воспоминания о прошлом... нет, я не стану вспоминать и думать об этом сейчас. По щеке скатилась горячая слеза, и я промокнула ее наволочкой подушки.
Я спала тревожным сном и под утро проснулась в разбитом состоянии. Мне снова не давали покоя мысли о падении со скалы. «Столько лет студенты без каких-либо сложностей и несчастных случаев взбирались по ней вверх и тут, стоило появиться мне, как явно не по своей вине я сорвалась», — четко помня, как цепко и уверенно держалась за камни, затем за край и стоило увидеть чьи-то женские ноги, меня столкнули. Отец говорил: «Всегда обращай внимание на детали, даже самые незначительные. Именно они могут привести тебя к преступнику».
— Мое появление не понравилось какой-то особе женского пола? Но кому я успела перейти дорогу в первый же день? — я задалась этим вопросом, разглядывая свое бледное, с темными кругами под глазами, отражение в зеркале. Но никаких догадок, ни одной идеи не возникло о личности той или того, кому я не угодила. Кому помешало мое появление? Раньше подобных инцидентов не было: отец берег нас с братьями, как зеницу ока.
— Плевать. Я справлюсь, не на ту напали, — процедила я, переодевшись в форму.
Я не хотела писать отцу и рассказывать о своем оцепенении, не было желания и волновать матушку, поэтому я написала и отослала магической почтой письмо для братьев, с пометкой «Секретно».
Позавтракав, я пошла на занятия.
***

Корвин де Ланваль был одним из лучших на своем факультете. Преподаватели хвалили целеустремленного вампира, однокурсники же удивлялись — как он умело совмещает учебу и физическую подготовку, держа все на высшем уровне.
Немалую роль играло и его положение в обществе. Граф и вампир в одном флаконе — отличная партия для юных дев, которые стремились не только занять его постель, но и приобрести статус жены. Клыкастый повеса менял девушек как перчатки, и никому не давал никаких обещаний.
Барышни сами додумывали любовные детали, распускали слухи по университету, дрались с соперницами, а граф легко с ними прощался. Больше всего в девушках он ненавидел склочный характер и ревность, а еще чувство, будто он им что-то должен.
Вампир прислонился к дверному косяку комнаты Крабата и Юро:
— Ну что, уложил вчера нашу залетную пташку Некроманцера в кроватку лазарета? — с нотками язвительности поинтересовался он.
Парни завтракали в гостиной. Юро хрустел тостами, а две тарелки, на которых еще несколько минут назад лежали бифштексы, были вылизаны до блеска.
— Если твое вампирское зрение тебя подводит, то обратись к лекарю, — скучающе ответил Крабат, натягивая свежий балахон и скрывая под ним свои шрамы.
— Диаваль оказался не таким слабаком, как я решил поначалу. На вид больно тощий, как для сына инквизитора Варлока. Подруги Рианноны даже высказали мнение на его счет, что он вовсе не принадлежит к семье Некроманцер, а просто-напросто притворщик. Ведь никому и ничего неизвестно о третьем сыне Варлока, есть близнецы Некроманцер — Малефикарум и Маллеус, но никто и ничего не знает о Диавале. Откуда в Виверне появился этот юноша? Вам самим не кажется это подозрительным? — вампир отошел в сторонку, когда друг, зевая, прошел мимо него и сел за стол к Юро.
Оборотень пододвинул к нему тарелку с яичницей из пяти яиц и ломтиками хрустящего бекона.
— Корвин, ты наведался к нам на завтрак поточить свой вампирский язык или сообщишь кто та особа, что вздумала столкнуть Диаваля со скалы? — Юро со скепсисом взглянул на бледнолицего.
— Ты думаешь, это было умышленное покушение на убийство под видом случайности? — вампир развалился в кресле.
— Нельзя отмахиваться от этой версии, конечно есть и та, в которой это действительно была случайность — сильный порыв ветра легко может скинуть слабо держащегося за опору человека. Но не спроста лорд Варлок так тщательно скрывал наличие сына и занимался его усиленной подготовкой. Не удивительно, что он поступил на третий курс и впервые столкнулся с некромантским оцепенением. Варлок хоть и подвергал Диаваля немыслимым испытаниям, которые не каждый мужчина выдержит, но всегда подстраховывал. Здесь же — он сам по себе, — пояснил Крабат, подцепив вилкой ломтик помидора.
— Согласись, ты и сам, когда впервые испытал оцепенение, был похож на мертвеца, а Диаваль еще легко отделался. По крайней мере, оклемался он достаточно быстро, — Юро сделал большой глоток кофе из чашки.
«За все это время дядя Аластор ни разу не проговорился. Он знал, что у Варлока есть третий сын, но сообщил мне о нем, когда Диаваль поступил в Виверну. Просил присмотреть за ним, стать напарником по учебе, защищать. Неспроста Варлок хранил наличие младшего ребенка в строжайшем секрете. Для такого инквизитора, отправившего в преисподнюю столько личей и преступников, есть веский повод ревностно оберегать секреты своей семьи. Не зря Диаваля с детства готовили к взрослой жизни, полной опасностей, и наличие покушений —часть», — думал Крабат, покончив с завтраком. Впереди их ждали лекции.
***

Диаваль 

Мне претила мысль о том, что я превращусь в глуповатую девицу, ожидающую, когда ей предложат руку и сердце, а клеткой для моей свободы станет выгодный брак. Нет, мои амбиции были куда выше: я жаждала стать инквизитором, идти по стопам отца и братьев и всегда, с самого детства, придерживалась этой цели. Мне было все равно, в каком облике существовать: женском или мужском. Главное — достичь своей цели, дотянуться до звезды. Матушка поддерживала во мне этот огонек и, будь она сама крепче здоровьем, пустилась бы во все тяжкие вместе с отцом, не побоявшись ни одного мертвяка. Но мужчины нашей семьи оберегали хранительницу домашнего очага, особенно от козней родственников и соседей.

За интереснейшими лекциями профессора Аластора время прошло незаметно. На обед студенты собрались в столовой университета, затем их ждала практика на кладбище.
Я сидела в полном одиночестве, неторопливо поедая печеный картофель с кусочками мяса в подливе, хрустела листиками салата и в очередной раз переваривала в голове произошедшее. Но так ни к чему и не пришла — это раздражало, хотелось что-нибудь сломать, выместить свой гнев.
— Приятного аппетита. Решил составить тебе компанию, а то сидишь хмурый и бледный, всех девушек распугал, — Корвин де Ланваль сел напротив, на его подносе кроме стакана с кровью не было ничего.
— Ты для этого решил потратить свое бесценное время на меня? — скучающе спросила я, орудуя ножом, от чего он неприятно скрипнул о тарелку.
— Ты со всеми так холоден? Ну прямо вылитый вампир, только высокомерия значительно меньше, — он отпил из стакана, с интересом разглядывая меня, будто я была прелюбопытнейшим экземпляром или же намеченной жертвой для его клыков.
— Я хотел предложить тебе свою поддержку. Стать товарищем, мы ведь на одном курсе, боевики и некромаги всегда отлично ладили. Возможно, в будущем нам суждено стать напарниками. Если в твоем списке друзей есть я, то тебе откроются все двери нашего общества, — «Да и мне этот союз был бы тоже весьма полезен. Дружба с одним из Некроманцеров — это мой счастливый билет в славное будущее. Не использовать этот шанс может только глупец».
Я положила столовые приборы на тарелку: аппетит куда-то пропал, захотелось выпить крепкого алкоголя, которым отец отпаивал меня и братьев после сильного эмоционального потрясения — будь то ночь, проведенная в гробу, или встреча с мертвецами.
— Любезно с твоей стороны, но я не заинтересован, и настоятельно рекомендую избегать моего общества, иначе все твои поклонницы разбегутся от моего мертвецки бледного вида, и у тебя не останется ни одного донора, — сухо сказала я.
Вампир рассмеялся:
— Мне расценивать твой отказ как угрозу, маленький некромаг?
— Ни в коем разе, граф де Ланваль, а теперь позаботьтесь о вашей даме сердца, нехорошо заставлять девушку ждать, а уж сидеть со мной в ее присутствии — верх бестактности. Этому вас должны были научить сызмальства, — я кивнула в сторону хмурой Рианнон.
Девушка поджидала своего молодого человека, сжимая побелевшими пальцами поднос с едой.
— Хорошего дня, граф и приятного аппетита, Рианнон, — пожелала я им светским тоном.
— Эм, благодарю, Диаваль... — слегка удивленно пролепетала девушка, проводив меня взглядом.
— Эй, ты! Некроманцер! — в коридоре меня остановил мужской голос.
Я обернулась и меня ударили кулаком в висок. Не знаю, чем я заслужила подобное, но меня никогда не били — это оказалось весьма болезненно и... унизительно. Во мне вскипела злость: я лежала на полу, а передо мной стояли трое парней, один из них потирал покрасневшие костяшки пальцев. Из-за их спин вышел Ариан — тощий, но высокий юноша с водянистыми голубыми глазами и короткими светлыми волосами. Вместо затравленного выражения на его лице, которое я увидела в нашу первую встречу, он выглядел слишком самоуверенно, был красив, но обладал отталкивающей красотой.
— Вот ты и получил по заслугам, — пропел он, сложив руки на груди и глядя на меня с превосходством. — Как полезно иногда случайно оказаться у кабинета Аластора и услышать о себе что-нибудь новое, — он пнул меня по ноге, и я дернулась, стиснув зубы, чтобы не вскрикнуть от боли. — Это только начало! Будет тебе уроком за крысячничество, поганый доносчик, — он сплюнул на пол. — Ты — сопляк и влез не в свое дело, но ничего, мои парни проучат тебя, как следует. Роби, бери его и пошли на кладбище, там ему как раз нашли подходящую могилку. Некроманцер, думаю, твой папаша будет жутко расстроен, узнав, что у такого известного инквизитора сын неудачник.
Меня подхватили под руки. Я никогда не была слабой девушкой, а отцовская муштра так и вовсе превратила меня в живое оружие. Мое колено вонзилось одному из мучителей в пах, а затем удар в челюсть настиг его соседа. Костяшкам на руке было больно, но это дало мне немного времени, чтобы что-нибудь придумать. «Использовать магию в целях насилия в стенах университета запрещено, как, впрочем, и драться. За нарушением правила может последовать исключение, но видимо у Ариана связи и ему точно ничего не угрожает».
Я была не готова терять возможность учиться. Но просто так стоять на одном месте истуканом и ждать, когда мне снова дадут по лицу — увольте.
— А ну разошлись! — рыкнул подошедший к нам Юро, рядом с ним стоял Крабат.
Его фигура в балахоне потемнела и расплылась, став черным сгустком, который переместился и оказался передо мной — обретя прежний вид.
— Хм, нашел себе защитничков, — Ариан усмехнулся, щелкнув пальцами и подозвал своих верных прислужников. Они с достоинством удалились, на их лицах играли издевательские улыбки.
— Ты как? — Крабат коснулся моего плеча, и я невольно вздрогнула.
— Ничего не сломал, а кровь... пустяки, — пробормотала я, касаясь разбитой брови. — Схожу к лекарю, пусть подлечат.
— Постарайся не ходить один. Если Ариан кого заприметил себе в жертву, то просто так от него не отделаться, даже с твоей фамилией, — предупредил Крабат. — Пошли, до начала занятия нужно привести тебя в должный вид.
Одну меня не оставили и отвели в лазарет, где на бровь наложили швы и ранозаживляющую мазь. Лекарь сказала, что все пройдет в течение трех дней.
***

Одногруппники собрались рядом с дорожкой, ведущей к кладбищу. Здесь же были и Ариан со своей компанией.
«Видимо, позволить своим верным псам дать сыну Варлока Некроманцера по морде — он посчитал отличным способом поднять себе настроение и самооценку», — думала я, разглядывая Ариана. Худых парней я не любила, они напоминали мне скелеты, ничем не отличающиеся от тех, которые лежат в своих уютных могилах. Перед глазами, для сравнения, возник полуобнаженный Юро, стоящий в море, и мои губы непроизвольно тронула улыбка, которую я тут же скрыла.
— Итак студенты, сегодня будем убирать кладбище. Хватит с меня халтурщиков и ленивцев, — приказал Аластор.
Недовольных была большая часть группы, среди них были две вампирши, подруги Рианнон, остальных я не знала и знать не хотела.
Когда все разбрелись по кладбищу, я ушла к дальним, нетронутым очистительной магией склепам, и принялась за уборку.
Трещины в стенах исчезали, сорняки превращались в прах, мраморные плиты блестели как новенькие, а надгробья освободились от налета плесени и мха. По земле тоже пришлось поползать, приводя могилы в достойный вид. В некоторых земля была разрыта так глубоко, что виднелись края гробов, а где-то и их содержимое. Гнилые доски пошли трещинами и сквозь щели, я увидела скелеты в старинных одеяниях.
— Бедняги, никто за вами не ухаживает, — я хотела позвать Аластора, боясь, что собственной энергии может не хватить, но по близости никого не оказалось. Я ушла от них слишком далеко. — Ладно, попробуем так...
С помощью левитации я подняла гроб из могилы, над которой возвышался крест с именем Аричибелы Сноуленд. Стоило днищу коснуться травы, как стенки попадали и перед моим взором лежало тело неизвестной, в некогда прекрасном, но истлевшем платье, от которого давно не осталось былой роскоши. Обычно перед погребением, коронер-маг осматривал тело на причину смерти, а затем накладывал на гроб заклинание, чтобы даже со временем доски не сгнили, но не всем эта услуга была нужна. Находились родственники, которые и о теле то покойного не слишком заботились.
В прошлом году отец лично присутствовал при всех эксгумациях на своем кладбище. Были заказаны и изготовлены новые гробы, с уже защитными чарами, а тела, которые невозможно было восстановить, были зачарованы от окончательного разложения.
Варлок Некроманцер руководствовался не столько заботой, сколько помощью следствию. Ведь никогда неизвестно, что может произойти, вдруг понадобится извлечь тело из могилы и осмотреть его на наличие следов яда, ран от убийства и прочих столь важных деталей. Когда же все тела в более-менее добротном виде инквизиторам проще работать например с целыми пальцами, из-под ногтей которых можно добыть недостающие улики или челюсть без одного зуба, случайно найденного на месте преступления, дабы запутать следствие.
— Это снова ты? — рядом со мной стоял сторож Варфоломей.
— Я. Не найдется случаем нового гроба или хотя бы досок для него?
— А как же, все есть, а чего это ты удумал?
— Если вам не сложно, дайте мне доски, а там получите ответ на свой вопрос.
Старик пожал плечами, и сходил в сарай неподалеку.
Из нового материала, я сотворила новый добротный гроб, а старый сожгла очищающим пламенем.
Взмах рук и от моих пальцев отделились синие нити, они коснулись скелета, оплетя каждую косточку и перенеся его в новый гроб, а затем и в могилу.
— Вот для чего! Снимаю шляпу, юный некромаг. Ну да, не буду вас отвлекать, пойду поговорю с господином Аластором, — и он скрылся за завесой вечернего тумана.
Смахнув с ладоней остатки магии, я наклонилась над могилой, проверяя, ничего ли я не пропустила, когда меня с силой толкнули в спину, и я чудом не поцеловалась с черепушкой Аричибелы Сноуленд. Сверху на нас упала крышка, перекрыв доступ к свободе. На внутренней крышке замерцала знакомая мне руна — ограничитель магии. Я не слышала голоса, только шорох и стук падающей сверху земли, которая перекрывала свет между тонких щелей.
«Очередной неизвестный «доброжелатель» решил избавиться от меня». 
— Создавала гроб для вас, леди Аричибелла, а оказалась в нем сама, — «Нужно выбираться, а у меня как назло не осталось сил, а крышку прочно прибили магией».
— Простите леди, я вас немного потесню. Жаль ваша атласная подушка сгнила вместе с внутренним убранством старого гроба, она бы мне пригодилась чтобы, вздремнуть сейчас, — я отодвинула сверкающий благодаря мне белизной скелет в сторону, черепушка уютно легла на мое плечо. «Романтика», — я сделала успокаивающий вдох и закрыла глаза, погрузив себя в летаргический сон некромага, чтобы не тратить оставшийся воздух.
Спустя примерно три часа я открыла вспыхнувшие фиолетовым блеском глаза и ударила по крышке синим, наполненным энергией шариком, но ничего не получилось, даже трещины.
«Вот как, замуровали основательно, а собирались ли вообще меня отсюда вытаскивать?», — в этом я сомневалась, скребя ногтями поверхность и... все получилось.
— Недотепы, от магии защиту наложили, а от элементарной лопаты, молотка или ножа — нет, — злорадствовала я.
Постепенно, но верно, с затекшими руками и шеей, я проделала в доске знатную щель, осталось только проломить ее.
— Еще раз прошу прощения, леди Аричибелла, но мне нужна ваша конечность, — в дело пошла длинная рука, а точнее кость, которой пришлось бить в щель, пока мне на живот и грудь не посыпалась земля. С трудом, но я расшатала две доски и протиснула между ними руки, выламывая деревяшки наружу. Земля мешала видеть: пришлось ставить вокруг себя защитный купол. И я начала постепенно продвигаться наверх, едва не увязнув. Раздвигая землю руками, я вылезла из могилы грязная, но вполне живая и чертовски злая.
Я лежала на холодной траве, в окружении тумана, глубоко дыша и глядя, как из-за тучи выплывает луна, я услышала волчье завывание.
Медленно встав и мысленно извинившись перед могилой несчастной леди, которая терпела со мной одну компанию и только хотела уйти, как передо мной возникли Юро и Крабат.
— Только не говори, что ты решил выспаться? — прошипел Крабат, буравя меня взглядом.
— Не скажу, — я пожала плечами, в упор глядя на злющего боевика.
— Тебя не было несколько часов, мы приходили к дверям твоей комнаты, но в спальне тебя не оказалось и решили проверить кладбище, а тут ты — вылезаешь из могилы. Расскажешь, что произошло, и почему у меня чуть сердце не остановилось, когда я увидел, как ты вылезаешь из свежей могилы? — Юро оглядел меня с ног до головы.
Я была вся в земле, волосы всклочены и ногти сплошь черные.
— Нечего рассказывать. Кто-то столкнул меня в могилу, когда я приводил ее в порядок, и закрыл гроб крышкой, навешав на нее анти-магические чары, чтобы нельзя было выбраться, — я широко зевнула и сонно потерла глаза тыльной стороной ладони.
— Однако ты здесь. Как выбрался? — продолжил допрос Крабат.
— Своими силами, — я пошевелила перед ним острыми ногтями и прошла мимо. Хотелось принять душ, выпить чашку чая и лечь на нормальную подушку, шея и спина болели, руки отнимались от перенапряжения, ко всему прочему я сильно вспотела, и рубашка неприятно липла к телу.
— Ты не видел, кто тебя столкнул?
— Крабат, — я резко остановилась и посмотрела ему в глаза, — не задавай вопросов, на которые уже получил ответ. Какое тебе дело, кто меня столкнул, что на утесе, что здесь? Своим состоянием озаботься, от тебя несет паленой плотью, — бросила раздраженный взгляд на его грудь, где под балахоном заживала пентаграмма. Я была не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы, возможно погорячилась, но не могла понять этой неуместной заботы. Привыкла все делать сама, рассчитывая только на себя, как и учил отец. Фыркнув, я развернулась и пошла в сторону общежития. Сильно болела спина.
Юро удивленно смотрел в след уходящему Некроманцеру и присвистнул:
— У Диаваля, оказывается, тоже случаются нервные срывы. Уж слишком он был спокоен, а тут на тебе! Видать хорошо досталось парню, пока он торчал в этом заколоченном гробу.
— Видимо, я сам ненавижу замкнутое пространство, а оказаться там в одиночестве… — «Как только мы закончили с уборкой и вернулись в общежитие, к Ариану подошел один из его подпевал и шепнул, что Диаваля нет. Тот отмахнулся, мол — все Некроманцеры больные на голову педанты в уборке кладбищ. Что же произошло, может на него напали», — волнение шевельнулось в сердце Крабата. Он поморщился. — От меня действительно так несет?
Юро принюхался и кивнул:
— Плохо заживает? — оборотень ободряюще коснулся его плеча.
— Но откуда Диаваль об этом знает? — Крабат провел пальцами по тому месту, где под одеждой был ожог.
— Вряд ли сын Варлока Некроманцера не знает всего, что знает родной отец. Пошли, сходим к лекарям, видимо тот мятный крем не сильно тебе помогает, только воспаление и снимает.
— Видимо, — Крабат поморщился. Выглядел он действительно болезненно, но кроме него пока что никто с их курса не прошел это испытание. Он бы и сам мог подождать до окончания университета, но хотел поскорее все сделать. Дядя Аластор предупреждал о боли, отговаривал племянника, но Крабат не отступил. Главное — он выдержал: и теперь пойдет по стопам родителей. Избавит мир от скверны, из-за которой они погибли.



Глава 5

Диавалия

В комнату я вернулась с большой радостью: горячий душ, чистая одежда и ужин, необходимое мне спокойствие и тишина.
Лис бегал вокруг меня, прежде чем я потушила свет и завернулась в одеяло. Животное поскребло коготками о подоконник и улеглось на подушках.
Было ли мне страшно оказаться закрытой в гробу? Да, было. Та практика, которую я проходила с отцом и братьями отличалась тем, что я всегда знала - в любой момент меня спасут. Здесь же, все оказалось иначе. И если бы не собственные ногти, я не знаю, смогла бы выбраться наружу или пролежала бы в летаргическом сне до тех пор, пока не перестало хватать воздуха.
«Мне нельзя умереть, ни в коем случае». Лис спрыгнул со своего места и забрался ко мне на кровать. Он осторожно ступал по одеялу, прежде чем уткнулся мне в руку. Я свернулась калачиком и стала медленно его гладить, по щекам потекли предательские слезы. Сколько раз я запрещала себе плакать, сколько раз успокаивала, нашептывая во мраке ночи слова утешения, терпела испытания, тренировала силу воли, но уже во второй раз в университете на мою жизнь посягнули.
Проснувшись на рассвете, я написала братьям еще одно письмо, в подробностях описав свое заключение в гробу. На первое послание они так и не ответили... «Их могли вызвать в любой момент на место преступления на то или иное кладбище».
Некоторое время я подробно изучала университетский устав, в нем четко говорились, что на территории учебного заведения, как и близлежащем кладбище, насилие между студентами запрещено.
- Дьявол, проклясть бы всех неугодных, вздумавших объявить на меня охоту, - я захлопнула книгу и швырнула на кровать. - С мертвыми куда проще, нежели с живыми.
Вчерашнюю форму я так и не почистила, сил осталось только на то, чтобы принять душ и перекусить. Умывшись и позавтракав, я занялась одеждой. В некоторых местах куртка порвалась, а глина прилипла так сильно, что заклинание очищения пришлось накладывать два раза подряд. Но к первому занятию, я была в лучшем виде.
Позже я ощутила легкую головную боль, с каждым часом она усиливалась, заставляя морщиться. «Вероятно, сказался недостаток кислорода».
Первой парой стояла "Ментальная магия", ее начинали вести в этом семестре, руководствуясь тем, что весь первый курс студенты проходили общие дисциплины, на втором приступали к чему-то более серьезному и практике на кладбище в том числе, а уже третий курс предполагал за собой самые сложные предметы. Студенты выбирали будущую профессию и каждому выдавалось индивидуальное расписание, куда входили дополнительные занятия с преподавателем для лучшего усвоения материала.
Аудитория находилась на втором этаже главного корпуса, куда я пришла самой первой, заняв место в последнем ряду у приоткрытого окна. К головной боли прибавилась слабость в теле и легкая тошнота.
Постепенно начали прибывать и другие студенты, следом и сам преподаватель, а точнее преподавательница. Высокая, стройная женщина в фиолетовом платье, выгодно подчеркивающем подтянутую фигуру. Ее темно-каштановые волосы были собраны в элегантную прическу, на вид даме можно было дать не больше тридцати пяти лет.
Если бы не колючий взгляд больших карих глаз, которым она прошлась по аудитории, на секунду задержав его на мне, я бы могла сказать, что преподавательница пытается найти себе жертву для вызова к доске.
- Доброе утро студенты. Мое имя Стефания Анраш, представилась она раздвинув пухлые, чувственные губы в улыбке. - Начнем наше первое занятие, - она прошлась вдоль первого ряда, где в основном сидели все девушки, в их взглядах плескалось восхищение к этой преподавательнице. - Ментальная магия - это умение влиять на разум того или иного живого существа, без помощи заклинаний, а силой вашей собственной мысли. При условии, что у вас имеется высокий энергетический уровень. Ментальным магом, может стать исключительно сильный волей и духом человек. Поэтому менталистов крайне мало и срок их жизни короче, чем у обычных людей. Все потому, что они задействуют не амулеты или тянут энергию извне, а исключительно свою собственную и восстанавливаться могут либо от себе подобных, и подпитка происходит в кратчайшие сроки, либо длительно за счет амулетов, эликсиров, водных источников и прочего, - она фыркнула и вздернув острый носик продолжила. - Поднимите руки те из присутствующих, кто выбрал своей будущей профессией работу в корпусе инквизиторов и боевых магов.
Я и практически все парни подняли руки.
- Отлично, как вам должно быть известно. Каждый, кто планирует занять выбранную вами специальность, обязан пройти обряд «Одержимости». Кто знает, что это за обряд? - она обвела аудиторию взглядом, - Вот вы!
Юро поднялся с места:
- Этот обряд, дает своему носителю возможность приобретения непробиваемого ментального щита. Никто не сможет влиять на него, подчинить своей воле, заставить действовать под принуждением.
- Верно. Садитесь. Однако запомните, не каждый способен выдержать данную процедуру. Бывало и такое, что, казалось бы, сильный на вид человек, превращался в овощ на двух ножках, его разум не выдерживал испытания, и он погружался либо в длительный летаргический сон, из которого неизвестно, сможет ли выйти или вовсе - терял себя как личность, превращаясь в недоразвитое существо. Но, не пугайтесь будущие боевики и инквизиторы, то было раньше. Сейчас все не так мрачно, с вами будут находиться лучшие менталисты, которые проследят за правильно проведенной процедурой, но не надейтесь - боли вы никак не сможете избежать. Заранее привыкайте, к ней, она - будет вашей пожизненной спутницей. Никто не получает столько ранений, как боевики и некромаги, эти ребята никогда не жалеют себя для ритуалов, а ведь в каждом втором для проведения необходима их кровь. Не удивляйтесь если увидите у такого человека множественные шрамы и порезы на руках. Запястья - это основные места, которые они режут. Так вот, возвращаясь к обряду «Одержимости» его завершением, становится клеймо на теле в виде неправильной пентаграммы, - она подошла к доске и нарисовала мелом символ. - Он проявляется как ожог и причиняет своему носителю с трудом переносимую боль. Эту процедуру, в основном, проводят на последних курсах, поскольку делать это ранее не целесообразно ввиду высокой вероятности смерти носителя. Это вам не бычка заклеймить, - преподавательница засмеялась, сев за свой стол.
Я молча слушала и записывала о влиянии ментальной магии на разум, периодически меня клонило в сон, а голова нещадно болела. После семинара, я поспешила в больничное крыло за лекарством. Сегодня, здесь было на удивление пусто, не считая единственной занятой койки.

Я сразу его узнала Крабата, он сидел ко мне спиной, сгорбившийся с понурой головой. Рубашка расстегнута и из-за чуть спущенного воротника, я разглядела несколько белесых шрамов на шее.
«Быть может поэтому он постоянно ходит в балахоне и не снимает капюшон, чтобы никто не видел какой он «красавец» - у отца тоже было много шрамов, вся спина, ноги и руки. Все из-за работы, некромаги действительно не жалели собственного тела, резали себя, чтобы помочь другим, совершали опасные для жизни ритуалы. И меня это ждет.
Крабат едва слышно застонал, прикладывая руку к груди, когда я бесшумно к нему подкралась, успев заметить выжженную пентаграмму.
Увидев меня, боевик закрыл ее рубашкой, буравя недовольным взглядом черных глаз.
"Он мучается...", - на тумбочке стояло несколько флаконов и пустая мисочка, видимо лекарь ушла за чем-то, не успев приготовить средство.
Положив сумку на стул и закатав рукава, я вылила содержимое и стала помешивать сначала по часовой стрелке, а потом против до получения густой смеси. Я взяла флакон с прозрачной жидкостью, подошла к Крабату и потянула за рубашку, парень ошарашенно на меня посмотрел.
- Или дождешься лекаря? – холодно спросила я.
Он промолчал, позволив себе помочь. Жидкость полилась на ожог за пузырившись, парень молчал, а я ловко накладывала смесь из мисочки, покрыв пораженную кожу толстым слоем. Оставалось ждать, когда она застынет.
- Откуда ты знаешь, как ее готовить? - спросил он.
Я промолчала, неторопливо перевязывая его грудную клетку пропитанным анестезирующим эликсиром бинтом.
К нам подошла лекарь, держа в руках скрученные пергаменты:
- Ой, я все подготовила, только рецепт подзабыла, а вы уже и сами управились, - лекарь в белоснежной треуголке, с передником поверх синего платья удивленно смотрела на открытые и уже наполовину пустые пузырьки. Взяв мисочку с тумбочки, она понюхала ее и перевела на меня удивленный взгляд.
- У вас нет капель от головной боли? - спросила я. - Вчера произошло кислородное голодание.
- Право же дружочек, что ж вы себя не бережете. С какого факультета?
- Некромагия.
- А-а-а... тогда ясно, сейчас дам тебе капельки. Чудо, а не средство - мой рецептик, - она скрылась за ширмой и вмиг вернулась с голубым флакончиком, накапав в стакан пять капель и протянула мне. - Вот, действует за секунды, а то ты совсем бледненький, но симпатичный, - подмигнула мне лекарь. - Ступайте, на занятия кто вместо вас будет ходить.
Выпив чудо-капли, я сверилась с расписанием и пошла по коридору в соседнее крыло. Вот-вот должна была начаться артефакторика под руководством Милоша Павлеша.
Крабат хотел о чем-то меня спросить, но я не желала с ним разговаривать и ускорила шаг.

От ярко освещенной аудитории я зажмурилась, закрыв лицо руками. Крабат вовремя натянул капюшон на нос.
- Проходите, проходите, - поприветствовал нас приятный баритон. - Прошу прощения, - и свет погас.
Я открыла глаза - за широким столом, уставленным разнообразными предметами, инструментами, материалами из драгоценных камней и оправ, на высоком стуле сидел длинноногий, худощавый... «скелет». Это был вполне живой мужчина, но уж больно худой, в синем щегольском костюме без пиджака и начищенных туфлях темно-зеленого цвета. Из кармана его жилета торчал бордовый атласный платок, а на шее повязан узкий галстук. На крючковатом носу преподавателя поблескивали очки в тонкой оправе, за которыми виднелись яркие серые глаза, в окружении тонких морщинок. Губы были скрыты за седыми усами с бородой, а черепушку прикрывали торчащие в разные стороны серебристые волосы.
Он стучал мелом по черной доске, выводя формулы для составления какого-то артефакта.
- Я не успел закончить разбор. Хорошо, что вы не ослепли, - он усмехнулся в бороду и проворно спрыгнул со стула. На вид ему можно было дать лет шестьдесят. - Проходите, занимайте места поближе чтобы все было видно.
Мы с Крабатом сели в первом ряду.
- Откуда ты знаешь, как готовить смесь для... от ожогов? – шепотом спросил он у меня.
- Знаю. Тебе придется довольствоваться этим ответом, - холодно ответила я. «Не рассказывать же ему все детали моей жизни».
- Диаваль, ты со всеми такой приветливый или только с живыми людьми? – в голосе Крабата звучал сарказмом.
Я пожала плечами, показывая всем своим видом, что разговор окончен, и я больше ничего не скажу. Немного погодя в аудиторию вошел Юро и был удивлен увидев нас сидящими за первым столом.
- Ребята, я к вам, - он опустился рядом со мной.
Когда аудитория заполнилась, преподаватель подошел и закрыл дверь на ключ:
- Теперь нам никто не помешает вникать в таинства артефакторики, - он сказал это таким тоном, как если бы был настоящим маньяком, а мы его жертвами. - Меня зовут Милош Павлеш, - мужчина сложил ладони в молитвенном жесте и чуть сутулясь улыбнулся.
- Вы известный артефактор, который создал для короля Иолира корону истины! - воскликнул один из студентов, вскочив с места.
Я удивленно захлопала глазами. Мне доводилось слышать от отца рассказы об известнейшем артефакторе. Этот человек - легенда! Можно сказать, именно он стал первым артефактором, тем, кто создал творения, стоившие целое состояние и были от силы у десяти людей во всем королевстве.
По схемам Павлеша, Варлок Некроманцер создал украшения для жены и детей.
Я вспомнила Милоша! Тогда мне было пять лет, но преподаватель был гораздо моложе или так мне казалось... «Неужели он так быстро постарел, превратившись в тощего старца?», - перед моими глазами встал образ молодого, высокого и отнюдь не худого мужчины с белоснежной кожей и шелковыми серебряными волосами, ни единой морщинки, ни какой бороды. Полный сил и энергии мужчина. Тогда я не поверила словам отца, расхваливающего опытность Милоша. Именно этот артефактор подбирал камни для драгоценностей мамы, и меня с братьями.
Милош рассказывал суть артефакторики, углубившись в историю предмета и для примера ему понадобился артефакт одного из студентов.
Я поднялась с места и под взглядами однокурсников протянула преподавателю руку с кольцом. Милош бережно осмотрел его с разных сторон и улыбнувшись, прошептал:
- Изумительная работа, узнаю руку мастера, - он едва заметно поклонился, а я впервые ощутила смущение, жаром опалившее мои щеки и заставив руки предательски задрожать.
- Итак. Перед нами одна из работ Варлока Некроманцера - серебряное кольцо с аргилитом. Поистине, редким камнем, - он поднял руку с кольцом вверх, дав всем возможность увидеть артефакт. - За таким сокровищем охотились многие некроманты, первый артефакт с аргилитом был у Нерва Виверна, основателя нашей альма-матер. Второй перед вами, - он хитро прищурился, прекрасно зная об остальных, которые были у Варлока, его жены и близнецов.
- Вы спросите, чем таким особенно это кольцо? И я вам отвечу - самим камнем, все волшебные свойства которого до сих пор не изучены и не ясно, как он проявит себя в той или иной ситуации, в которой окажется его носитель. В такие артефакты всегда вкладывается защитная функция. Окажись некромаг между миром живых и мертвых, благодаря артефакту с этим камнем, он сможет вернуться. Это то, что можно отчасти назвать бессмертием. Аргилиты продлевают жизнь и молодость своего носителя.
«Вот почему отец так хорошо выглядит» - осенило меня, о свойствах кольца, Варлок никогда не распространялся, просто велел носить для защиты и не более.
- При крайней степени магического истощения, камень делится накопленной ранее энергией. За такой артефакт сильнейшие менталисты готовы отдать любые средства, не побоюсь сказать, даже заложить душу демону. Известно, что камень помогает некромагу в вызывании душ мертвых, без сильных энергетических и временных затрат. Принято считать, что если носить на себе часть аргиллита при темной луне, то в человеке откроется дар к прорицанию и гадание станет точным на рунах и картах таро. Аргилит подходит не только некромагам, менталистам, но и целителям, налаживая и усиливая их связь с природой, от которой они черпают энергию. Целители, ранее не сумевшие вылечить то или иное тяжелое заболевание, с легкостью сделают это благодаря аргилиту. Но учтите, камень не простой, а с собственной душой. Не зря подобные артефакты передаются из поколения в поколение, но если камень чувствует в носителе тьму, жажду власти он его не примет. Ко всему прочему, аргилит ревнив и обидчив. Если носитель получил артефакт, допустим от отца к сыну и камень принял его, то этот человек не может никому отдать или упаси вас всевышний передарить его, одеть на кого-то, кроме себя. Тогда, артефакт действует по своему собственному усмотрению: теряет все функции, превращаясь в обычную безделушку в красивой оправе или того хуже... оставляет на носителе пожизненное проклятие. Человек - может лишиться своего магического дара. Не стремитесь получить этот опасный и редкий камень. Это лишь немногое из того, что я знаю об аргилитах, - он вернул мне кольцо. - Диаваль, благодарю за демонстрацию, можешь занять свое место.
Я поклонилась ему, а Милош продолжил.

После обеда народ собрался на лекции по нежитеведению с тренером Вариусом.
Занятия проходили на окруженной деревянными лавками опушке дремучего леса, неподалеку от сторожки с инвентарем.
- Присаживайтесь! - скомандовал тренер.
Место между Крабатом и Юро осталось свободно и мне пришлось его занять.
«Замкнутый круг, почему я всегда оказываюсь рядом с ними или они со мной?», -раздраженно подумала я.
- Итак, слушайте сюда молокососы и светские барышни. Буду краток, и мы приступим к практике, а краткость - сестра таланта. Сегодня изучаем призыв демонов. Духов, призраков и прочую мелкую сошку вы проходили на втором курсе. Теперь мы, наконец-то, подошли к самому интересному и сложному, - он довольно потер широкие ладони, в желтых глазах блестели хитрые искорки. - Официально по закону - за вызов демона вас ждет тюрьма с возможной казнью, все зависит от обстоятельств. За заключение сделки с демоном не в благих целях - вас ждет казнь, за вызов лича - вас ждет неминуемая казнь, за открытие портала в темный мир, вас ждет…
- Тренер, мы уже поняли! - выкрикнул один из парней.
- Вот и хорошо. Но раз у нас в истории были такие глупцы, которые не только вызывали демонов, но и пытались ими управлять, поплатившись за это своими никчемными жизнями, я обязан провести инструктаж. Как, например, закрыть портал, если вдруг вы абсолютно случайно окажитесь рядом с ним и вышедшим из него демоном, в чем я сильно сомневаюсь, а гость из другого мира вздумает заключить сделку в обмен на вашу свободу, - когтем он начертил в центре поляны неправильную пентаграмму, раскидав по ее углам черные агаты.
- У каждого демона есть истинное имя, зная которое, вы сможете им управлять. Но эти ребята не такие дураки, чтобы вам его сообщать, понимая, что тогда, они превратятся в послушных овечек. Для вызова разных демонов, также необходимы определенные атрибуты. Невозможно вызвать демона второго уровня, инвентарем для вызова третьего или первого. Все - индивидуально, - он расставил по кругу пять свечей. - Если вам, все-таки, удалось вызвать демона, не грубите ему. Они, - Вариус наставительно поднял палец вверх. - Высшие существа, практически боги. Представьте, что вы попали на аудиенцию к королю, так вот демон - это король, а вы простолюдин, грязь под его ногами. Ваши титулы и богатства не дадут вам ни единого шанса выжить, а вот вежливость, но без излишнего подобострастия, добавит шанс на то, что вам повезет. И не думайте, что круг защитит вас, демон может завладеть вашим разумом, приказать, чтобы вы сами вошли в пентаграмму и тогда...
- Нас ждет смерть! - выкрикнул один из студентов.
- Верно! Я прямо-таки восхищаюсь вашей догадливостью! - оборотень был доволен до невозможного. - Для этого вы и начали изучать такой предмет, как Ментальная магия. Итак, допустим все у вас получилось, и вы счастливы как последние блаженные. Остается понять, как изгнать демона, да так, чтобы не уйти вместе с ним. Как было сказано ранее, лишенный возможности выйти из круга, демон стремится проникнуть в ваше тело и занять его, атаковав ментально. Но и с этим вы худо-бедно справились, дальше - необходима родниковая вода. Чем больше, тем лучше. Для демона, опять же, смотря какого уровня - такая вода как жидкий огонь, она прожигает их плоть насквозь, но это только для слабых демонов. Соль, также отличное средство, хоть в чистом виде, хоть в воду добавьте. Если под рукой нет родниковой воды, насыпьте соль в обычную и плесните в демона, произнося формулу - Всем чертям и дьявольским прислужникам сыплю соль в глаза. Им на мой порог не глядеть, колдовать не сметь, мимо не бродить, душу соблазном не бередить. Соль заговариваю, замком дом запираю. Зло от его стен отгоняю, - от мановения его руки свечи зажглись. Оборотень обвел студентов взглядом и стал четко проговаривать слова призыва:
- Демон Преисподней, Владыка знаний, - Вариус надрезал руку кинжалом. - Покровитель истины и ума, приди ко мне, открой тайны свои, - с его ладони в пентаграмму упало несколько капель крови.
- Зачем вы вызвали высшего?! - заголосили сидящие девушки, быстро прячась за спинами парней и трясясь как осиновые листы.
Я же наоборот встала с лавки, выпрямив спину и наблюдая. Пламя свечей полыхнуло, символы пентаграммы засветились красным светом и в круге появился привлекательный мужчина в светлой тунике, очень похожий на ангела, а не демона.
Кто-то из девушек взвизгнул, парней прошиб пот, они не на шутку испугались.
Демон обвел присутствующих скучающим взглядом голубых глаз:
- Вариус, надеюсь ты потревожил меня по серьезной причине, - демон оказался сама вежливость.
Оборотень уважительно склонил голову:
- Приветствую тебя Астарот, и прошу прощения что помешал.
Я тоже поклонилась, чем обратила на себя внимание гостя.
- Вижу, не ты один рад меня видеть, - он улыбнулся и вытянул руку вперед. - Юный некромаг…
На миг, мне показалось что его пальцы прошли сквозь незримый купол от пентаграммы.
- У нас практическое занятие по призыву и изгнанию демонов. Но кто лучше демона может поведать молодому поколению об этом, - Вариус говорил спокойно, с должным уважением, не дерзил и не наглел. - Буду признателен, если ты внесешь в лекцию свою лепту. У тебя в разы больше опыта чем у меня.
- Архив преисподней подождет меня, - к всеобщему удивлению, демон легко согласился. - Очень рад, что хоть кто-то из присутствующих не обделен правильными манерами, а остальным должно быть стыдно. Как твое имя, дитя? - обратился он ко мне.
- Диаваль Некроманцер, - ответила я, не смея отвести от него взгляда.
- Практически как Дьявол, а я, как ты понял - герцог Астарот, покровитель инквизиторов. Итак, что же ты хотел узнать о моих собратьях? - он разговаривал только со мной, не обращая внимания на других студентов.
Я сделала шаг, встав рядом с Вариусом:
- Как можно выпроводить таких гостей как вы? - спокойно спросила у демона.
Идеально очерченные губы Астарота тронула едва заметная улыбка:
- Мне нравится, как ты тактично об этом спросил, и я буду рад ответить, приятно вести беседу с настоящим джентльменом, - он обнажил аккуратные белоснежные клыки. - Для начала, настоятельно рекомендую провести несколько дней в размышлениях, а стоит ли проблема услуги от демона? Если нет, то у тебя не появится никаких сложностей. В противном случае, необходимо знать истинное имя вызываемого демона, про себя говорить не буду. Но, например, мой сумасшедший сосед - Бельфегор. Если некий ученый с сумасшедшинкой, решится его вызвать, то лучшей компании ему не сыскать. Бельф сведет его с ума собственными теориями и познаниями, но единственный способ от него избавиться - это привести контраргумент вашему обсуждению, спору.
- Прошу прощения, — подал голос кто-то из однокурсников. — То есть вы имеете ввиду, что, если, допустим, ученый вызвал демона в помощь своему эксперименту по... изобретению волшебного чайника, то чтобы демон ушел, нужно его переспорить? Привести такое доказательство, которое повергнет его в немой шок?
Астарот хлопнул в ладони:
- Браво юноша! Все верно, как ваше имя?
Он встал рядом со мной и тоже склонил голову:
- Эм...Матиас, милорд.
- Запомните, студенты, на каждое действие - есть свое противодействие. При общении с демоном, нужно быть таким же изворотливым, как и он. Вот так каламбур, - Астарот усмехнулся. - И, конечно же, знание истинного имени и словесная формула спасут вас от неминуемой гибели, особенно если вы не умеете ставить ментальные блоки. Еще ни разу в истории нашего существования не было такого случая, чтобы слабовольный человек поработил демона. Всегда, все было с точностью до наоборот. К счастью или же нет, но такие недалекие люди будут всегда и везде.
Рыжеволосая ведьмочка вышла из-за спины одного из боевиков и сделала реверанс:
- Должно быть ужасно неприятно, когда неизвестный вырывает вас из дома, и вы оказываетесь непонятно где, - она прониклась к «гостю» сочувствием.
Астарот же наоборот оскалился, его голубые глаза заволокло черной пеленой, в заострившихся чертах лица стали проглядываться демонические.
- Истинно так юная леди, - пропел он гипнотизируя девушку и поманив к себе пальцами. - Все мы такие же занятые, - шептал он и ведьмочка словно послушная марионетка подошла к куполу вплотную.
Ни Вариус, ни я, никто-либо другой не осмелился подойти к ней, одернуть ее и привести в чувства. Мое сердце гулко забилось, я ощутила страх и волнение, предвкушение чего-то…
Демон провел ногтем по куполу и на прозрачной стене образовалась разошедшаяся в разные стороны трещина.
- Время вышло, - он моргнул, и девушка осела на землю, сонно моргая. - Вариус, будь добр... заодно продемонстрируешь студентам формулу.
Я и Матиас поклонились, остальные сделали тоже самое, а оборотень произнес:
- У меня своя дорога, у тебя, Астарот — своя. Уходи и не возвращайся, покуда я вновь не захочу позвать тебя, - и поклонился демону.
Астарот бросил последний взгляд на меня и исчез в пламени огня. К рыженькой бросились ее подруги и стали приводить в себя. Демон захватил ее душу, но что именно он ей сказал она так и не рассказала, лишь ее щеки алели от смущения.
Я подошла к пентаграмме, задула свечи, собрала камни и потерла носком круг, нарушив его.
- Всем переодеваться, впереди еще тренировка. В этот раз не на пляже! - гаркнул Вариус. - Жду всех обратно сюда, но в форме!



Глава 6

В пару со мной поставили ту самую рыженькую девушку, не побоявшуюся заговорить с демоном.
Ее звали Джиневра Пендрагон — потомственная ведьма с боевого факультета. От родственников ей достался рыжий цвет волос. А вот желтые глаза, как у кошки, она унаследовала от отца-оборотня, но умеет ли девушка оборачиваться — я не знала. Мне не хотелось иметь дело с новоиспеченным оборотнем, не умеющим себя контролировать.
Джиневра была на голову ниже меня, с большой грудью, широкими бедрами и тонкой талией, одним словом — красотка.
— Ты всегда такой молчаливый? — хлопая пушистыми ресницами, спросила ведьмочка, выпятив грудь вперед.
Я молча пожала плечами.
— Не пойму, что в тебе нашли другие девчонки? У тебя такое постное лицо, будто весь окружающий мир серый и скучный.
Мое молчание стало ответом на ее слова. «Надо же, мной интересуются девушки. Чем же таким в облике заучки Диаваля я их заинтересовала?».
— Ладно, не хочешь — не говори, дело твое. Но раз нас поставили партнерами у Вариуса, то давай хоть не облажаемся, — подытожила Пендрагон.
— Итак, напоминаю, что на первом курсе мы проходили нежить. Тогда вас пожалели, и ни о какой практике речи не шло. В конце второго курса — отправили на кладбище. Там вы встретились с приведениями, восставшими из могил трупами и прочими приятными созданиями. Но тогда вас оберегали защитные амулеты, и вы только знакомились с темными жителями нашего прекрасного мира. С теорией вы знакомы, поэтому приступаем к практике. Я выпущу нежить наружу, и вы должны справиться с ней, как можно быстрее. Защищайте друг друга и действуйте сообща, — напутствовал нас тренер.
Рядом с поляной открылась черная воронка, из нее хлынул поток разных существ: зомби, мелкие бесы, воющие призраки и духи. И все это нападало, рвало и метало.
Некоторые студенты кричали, прячась за спинами более сильных и собранных напарников, и те в одиночку справлялись с нежитью.
Сзади на Джиневру набросился черный бес с копытцами, запустив когти в ее пышную косу, он стал тянуть ее в разные стороны, рвать волосы — девушка закричала от боли и паники, пытаясь стащить с себя этот ужас.
Мне досталась парочка духов, попытавшихся проникнуть в мое тело, завладев разумом, но кое-что не позволило им этого сделать. Кожу на груди обожгло жаром, по венам пробежали электрические разряды.
Отведя ногу назад и выставив левую руку вперед, я приняла боевую позицию некромага, которой отец научил меня. Указательным пальцем я нарисовала в воздухе, вспыхнувшую серебром, руну подчинения — духов оплели синие нити, заковав в две прозрачные сферы, как джинов в бутылки.
Джиневра так и не избавилась от беса, хотя нежить и была пакостливой, но являлась самой простой.
Я сняла ремень с серебряной пряжкой и, схватив беса за длинный, с кисточкой, хвост, как следует отходила его ремнем по заду. Бес скакал на месте, пытался брыкаться, чтобы задеть меня копытцами, голосил дурным голосом, прежде чем я связала его серебряной цепью, упавшей с пояса Пендрагон.
— Фух… бес проклятый! — взвизгнула ведьмочка.
Вокруг себя и горе-напарницы, я воздвигла защитный купол. Остальные одногруппники худо-бедно справлялись со своими напастями.
Джиневра сидела на земле, размазывая слезы по грязным щекам, бес был на привязи, как собака на поводке.
— Так! Закончили! — недовольно гаркнул оборотень, призывая студентов к порядку и собственноручно избавляясь от тех существ, с которыми другие не справились.
Вокруг нас просвистел порыв ветра, и оставшуюся на свободе нечисть смело обратно в воронку, и та закрылась, как рот голодного существа.
На поляне остались два заключенных в сферы духа, бес на привязи, несколько лужиц из серой эктоплазмы, растекшейся под ногами девушки и двух парней.
В руках Матиаса был шар изо льда, с полыхающим внутри пламенем — это оказался дух огня, Жиж. Собираясь в кучу, эти мелкие огоньки сжигали леса, поля и деревни.
Юро и его напарница вампирша заточили в анти-магическую клетку существо, меняющее одну внешность на другую — суккуба. У оборотня на щеках сверкали следы от губной помады, морща лицо, он поспешно их вытирал.
Рианнон с искусанными руками опиралась на плечо Корвина, под глазом вампира расплылся фингал. На серебряной цепи, как комнатную собачку, он держал чупакабру. Странное животное, похожее на большую ящерицу с острыми шипами по всему хребту и пупырчатой, как у жабы, кожей. Из клыкастой пасти торчал кусок ткани, оторванный от вампирского плаща.
— Начнем с разбора ошибок. Вот вы двое, — Вариус ткнул на парня и девушку с лужами. — Вы должны были не разбегаться кто куда, а мгновенно занять защитную стойку — спина к спине. Тогда у обоих напарников открывается обзор вражеской местности, один готовится к атаке, не отвлекаясь на постороннее, а второй надежно прикрывает тыл. Вы должны действовать сообща, защищая ментальную связь от воздействия. Это же касается и тебя, Диаваль. Вместо того, чтобы все делать сообща, ты перетянул на себя одеяло, — отчитал меня Вариус. — Но, хвалю, что не поддался панике, как некоторые глупцы и дурехи! Использование рун — удобное оружие. Ты же, Джиневра, вместо крика и паники, должна была просто взяться за ремень с серебряной бляшкой или цепь. Что за детский сад?! Все оружие при вас! — тренер еще сорок минут всех отчитывал, а потом избавил от нежити и отослал раненых в лекарское крыло.

***

В комнату я вернулась раздраженной. Бросив сумку с книгами на пол, толкнула ногой кресло и оно с грохотом повалилось.
— Какого дьявола мне нужно с кем-то стоять в паре и подставлять себя под удар?! Работа инквизитора — это не дружеские посиделки! — бушевала я. — Это боевикам нужны напарники, а я и одна справлюсь.
При работе с братьями и отцом все происходило иначе, Маллеус и Малефикарум всегда действовали синхронно, предугадывая мысли друг друга, они были как одно целое. Таких напарников среди инквизиторов очень мало.
Лисенок неторопливо выбрался из-под кровати и зафыркал, требуя еды, о чем я и попросила. Самой же кусок в горло не лез. 
— Окажись мы один на один с опасностью, монстры не будут ждать, чтобы кто-то успокоился от истерики, они нападут и разорвут в клочья! Мне что ли каждый раз нужно ждать напарника?! — стук в дверь прервал мое негодование, и я с раздражением ее распахнула. Передо мной топталась Джиневра. Растрепанные волосы, грязь на щеках, глаза на мокром месте.
«Надеюсь, она не решила меня разжалобить. Знаю я эти бабские фокусы». 
— Что-то еще? — процедила я.
От моего злобного мужского голоса ведьмочка вздрогнула и втянула голову в плечи:
— Можно войти?
— Нет, — отрезала я.
— Э-э-э... прости меня, я сплоховала, — по ее щекам все же скатились слезы, и она громко шмыгнула носом. — Поддалась панике...
— Неужели? — с сарказмом спросила я, мне было ничуть ее не жаль и, видимо, в моих глазах отразилось что-то такое, от чего девушка побледнела и нервно сглотнула.
— Я знаю, что ты очень сильный некромаг и, видимо, не привык быть с кем-то в паре. Ты… такой недоступный, вечно занят учебой, наверное, поэтому девчонки положили на тебя глаз. А я решила привлечь твое внимание, но ошиблась и чуть не поплатилась за это жизнью, — сумбурно бормотала она, теребя рыжую кудряшку.
— Неужели? Ведьма, признавшая, что она была глупа и недальновидна, и руководствовалась низменными женскими порывами, — возможно, мне не следовало ей этого говорить. Кто знает, если бы меня воспитали иначе, то на ее месте могла оказаться я. Также желая привлечь мужское внимание, но… что-то мне подсказывало, что даже в том случае, подобного бы не произошло.
— Именно! Я поступила, как идиотка, но я буду стараться. Дай мне еще один шанс! — взмолилась она. — На самом деле, для меня большая честь быть с тобой в паре. О твоем отце и братьях ходит столько разговоров, из-за зависти некоторые и хотят тебе насолить, считают, что ты высокомерный и задираешь нос, раз перешел сразу на третий курс. Другие наоборот видят, что ты очень сильный некромаг, сильнее их.
Слухам и разговорам о своей персоне я не придавала значения, стараясь не забивать голову лишней информацией и от того удивленно изогнула бровь. Пендрагон же продолжила:
— Ты ни с кем не общаешься, молчишь, но на занятиях проявляешь себя с лучшей и опытной стороны. Вот другие и бесятся, и я не исключение, — она потупила взгляд. — Думала, ты как Ариан и его друзья, высокомерные аристократы, а на деле спас меня, оторвал того беса.
— Это обязанность напарника — помогать, а не стоять столбом, — более спокойно ответила я. — Но ты права, я привык работать один, — обернулась к валяющемуся на полу креслу и мановением пальцев вернула его на прежнее место. «Только беспорядка мне не хватало», — выпавшие из сумки книги легли на подоконник, из-за гардины выглядывал лисий хвост.
— Обычно, я была в паре с боевиком и... рассчитывала на него, сама толком ничего такого не делала. Но с тобой халтурить не получится, и я это понимаю, и впредь не посмею поддаваться панике. Этого больше не повторится, честно.
«Еще немного, и она упадет на колени…», — я представила, что девушка и поступила, и мне стало тошно. «Нет, я точно не такая как Ариан».
— Нет. Иначе получишь незачет от тренера Вариуса и не доживешь до старости.
— Верно... — она понурила голову. — Я буду сражаться в полную силу, можешь не беспокоиться. Я тебя не подведу и за слухи ты не переживай, — она улыбнулась.
— Меня это не волнует.
— Ну и хорошо, — девушка взбежала по лестнице. — Если что, я живу на четвертом этаже с боевиками! — крикнула Джиневра напоследок.
За ней поднялись вернувшиеся с тренировки девушки. Я проводила их задумчивым взглядом. «Неужели все они, как и Пендрагон, скрываются за спинами сильных напарников, а сами ничего не делают. Зачем тогда поступали? Удачно выйти замуж?» — я с силой захлопнула дверь и ушла в душ.

***

Рунологию вела худощавая женщина болезненного вида, внешне под стать артефактору Милошу. Поговаривали, что Дельфиния де Монтеспа внучка известной прорицательницы, но от самой прапрабабушки дар ей не передался.
У нее были бледно-голубые глаза, скрытые за круглыми очками, делавшими глаза похожими на два выпуклых блюдца. Копну чуть вьющихся седых волосы покрывал цыганский платок, а серое холщовое платье до пят с кожаным поясом, скрывало ее тело. Невозможно было понять, стройная мадам Дельфиния или нет. На ее тонких, длинных пальцах сверкали драгоценные перстни-артефакты. При ходьбе, из ее бархатного мешочка, пристегнутого к ремешку, раздавалось пощелкивание костяных рун, с которыми она ни на миг не расставалась.
— Любое гадание, рунология и подобное этому могут показаться туманными предметами. Но люди недооценивали приравненную к божественным знаниям силу, заключенную в рунах. Один начертанный знак, если знать, как правильно его нарисовать, может спасти жизнь.
Дельфиния прошлась вдоль первого ряда, с сидящими боевиками и лекарями. На столах лежали кости животных, деревянные поленья и галька с пляжа.
— Итак, перед каждым из вас лежит материал, из него вы должны вырезать или выточить, свои собственные руны. В предсказаниях они вам не шибко помогут, потому как для этого необходимо обладать даром прорицания. Но на какие-нибудь мелкие вопросы, вроде будет ли завтра дождь или стоит ли продолжать выбранный путь, если вы на перекрестке — они покажут ответы. Руны необходимы не только для предсказания, но и как защита. Зная все символы наизусть, как алфавит, и с правильно подобранным смыслом, вы спасетесь от той или иной опасности. Вот, например... — она нарисовала на доске соединенные между собой палочки в виде буквы «М». — Знаете ли вы, что руна с именем Дагаз означает положительное изменение, трансформацию плохого в хорошее, выздоровление, восход и расцвет после болезни, — рядом с Дагаз, она нарисовала другой символ в виде буквы «В». — Если же соединить между собой Дагаз и руну Беркана — это приведет к снятию напряжения и усталости. Кстати, очень полезно после тяжелого дня, — она широко зевнула, прикрыв рот ладонью.
— В основном, руны используются в лекарском ремесле, но и для боевой магии они отличные помощники. Почему-то, боевики и некры забывают о рунах, довольствуясь восстанавливающими эликсирами и зельями, хотя на их готовку вы потратите больше времени, чем на правильно нарисованную руну. Поднимите руки те, у кого уже имеются собственные наборы рун, сделанные лично и из определенного материала? — руки подняли все лекари без исключения, тройка боевиков и... всего один некромаг, это была я.
— Как я и ожидала, — скептично отметила Дельфиния. — Похвально то, что не все так глупы. Ну, за моих любимых лекарей я-то всегда спокойна, — было видно, что она обожает свой факультет.
— Пока те из вас, кто не имеет собственных рун — занимается их созданием, другие, у кого они есть, пересаживайтесь ко мне поближе, — скомандовала преподавательница.

Мне пришлось пересесть к Матиасу «С демоном заговорить не побоялся, Жижа в стеклянную сферу вчера поймал, руны имеются свои. Этот боевик мне нравится. Жаль, что у меня в напарницах оказалась Пендрагон», — посетовала я.
— Диаваль, разреши тебе представить моего двоюродного брата Михала и друга Бранко, — Матиас решил взять инициативу знакомства в свои руки.
У Михала оказались такие же как у брата волосы каштанового цвета. Но внешне, этот мускулистый парень был не так привлекателен: слишком широкий лоб, крупный нос и глаза навыкат. Бранко же, наоборот, с рыжим торчащим ежиком, смешливый и с искренней улыбкой на приятном лице, и большими зелеными глазами. Он был расслаблен, потряхивая мешочком с рунами.
— Привет, — Бранко обнажил желтоватые клыки оборотня. — Диаваль, ты не обращай внимания на постную физиономию Михала, он мне проспорил.
— Вот как, и в чем же? — спросила я, решив поиграть в дружелюбие.
— На первом курсе он говорил, что ему не понадобятся знания о древних рунах и для него это, как для собаки пятая лапа. Даже хотел избавиться от своих дощечек, но вот незадача. Пригодились, — он бросил взгляд на хмурого товарища и засмеялся.
— Вчера ты использовал руны? — сиплым голосом спросил Михал.
— Верно. Руна Наутиз — подчинение духов. Мне досталась парочка попытавшихся проникнуть в мой разум, — ответила я.
— Вот как? Но почему ты воспользовался именно силой рун, а не других чар?
— Отец учил меня использовать их. В случае духов серебряная цепь бесполезна. У тебя считаные секунды, чтобы не дать им захватить свое тело. И я действовал инстинктами, не задумываясь.
Парни одобрительно закивали, в их глазах читалось уважение.
Михал высыпал из своего мешочка кусочки деревяшек и разложил их по порядку. Внезапно он нахмурился и повернулся к брату:
— Матиас, получается, что против Жижа ты использовал руну Иса и сотворил ту прозрачную, похожу на стекло, оболочку?
Матиас кивнул, приложив палец к губам, чтобы друг замолчал. Дельфиния начала рассказ о значении рун, советуя, как правильно вырезать символы на выбранном материале и что лучше использовать — дерево с камнями или кости животных.
Мои руны были вырезаны из костей предков. Я получила их от братьев. Они сказали, что вырезали для себя новые, а эти пригодятся мне в учебе.
— При прорисовке каждой руны стоит произносить ее имя три раза. Первый, когда собираетесь нарисовать руну, второй при прорисовке, а третий после завершения. Наносить рунические формулы, направленные на исцеление или укрепление здоровья, а также для лечения, нужно в первую очередь на себя. Желательно на то место, где болит. Рунические формулы можно наносить на мази или крема, эликсиры или зелья. В таком случае состав активен до конечного использования средства. В данном варианте руническая формула усиливает действие лекарства. После того, как средство закончилось, пузырек выкидывается со словами благодарности за помощь. Еще одна техника нанесения рунических формул — на овощи и фрукты, в прямом смысле. Руны вырезаются ножом, а после фрукт или овощ съедается. Опять же, не стоит забывать о благодарности рунам. Такой рунескрипт действует изнутри. Но это все информация для лекарского ремесла, в боевой магии руны носят другой характер, — преподавательница наморщила нос, поправив очки. — Назовите хоть одну руну, полезную для боевого мага?
— Наутиз — произнес Михал.
— Руна Наутиз, Наутис, Науд, Наут, названий много. Это энергетическая руна принуждения, скованности и ограничений. Связана с понятиями судьбы и рока. Довольно сложная руна, поскольку для человека непросто видеть возможность развития в препятствиях и ограничениях, накладываемых судьбой, равно, как и смиряться с этими ограничениями. Между тем, на севере говорили, что над судьбой не властны даже боги. Поговаривают, что эта руна связана с богинями, ткущими нити судеб всего существующего. Магическое значение: придает силы в трудную минуту, помогает пережить сложный период. В древности ее чертили прямо на руке или на ногте большого пальца. Защищает от злых духов, людей и мыслей, — Дельфиния подошла к своему столу и подогрела на крохотной каменной плите железный кофейник, по аудитории поплыл обволакивающий аромат, женщина налила себе в чашку коричневую жидкость и начертила на ней знак. — Какую руну я нарисовала?
— Руну феу — обретение силы, энергии, — отчиталась одна из лекарей.
— Верно! Обожаю свой предмет, столько полезного, — преподавательница стала согревать пальцы о чашку. — Эй, вы, заканчивайте вырезать и осторожнее с материалом, иначе сами пойдете в лес или на кладбище за новыми досками и косточками, — прикрикнула она на понурившихся студентов, те разве что не пыхтели вслух, орудуя специальными ножами.
— Какие еще руны вы знаете?
— Альгиз! — выкрикнули с задних рядов.
— Руна защиты. Магическое значение: защита, прежде всего жизни от причинения, умышленного или неумышленного вреда. Если вы опасаетесь чего-либо, если ожидаете нападения или риска — начертите эту руну, и она не даст никому застать вас врасплох. Часто используется в сочетании с рунами Одал и Наутиз для защиты помещения или имущества. Они усиливают ее свойства. Руна защиты или, точнее, защищенности. Однако при любом определении необходимо отметить, что защита здесь носит пассивный характер, хотя руна и требует от защищающегося определенного количества личной силы. Применение руны Альгиз создает определенные условия, препятствующие вторжению внешних вредоносных сил — будь то чужое колдовство или падающий с крыши кирпич. В этом плане определение «руна защищенности» действительно оказывается более точным. Нередко с этой руной связывается покровительство светлых сил. Кроме того, руна Альгиз действует подобно «глазастым» камням, как кошачий или тигровый глаз, усиливая в человеке способность предчувствовать опасность или чье-то нападение, а иногда и предупреждая его тем или иным способом. Этой руной любят пользоваться боевики и некромаги. Допустим, сидите вы в засаде на кладбище, в ожидании своего любимого покойничка, а тут за ним идет целая толпа таких же неживых дружков, а вы один. К этой же группе присоединяется еще и могущественный лич. Благодаря руне, вы сэкономите бесценное время и сможете телепортироваться или же вызвать подкрепление. Не считайте руны чем-то, что не достойно вашего внимания.

В конце занятия многие успели закончить со своими дощечками и костями, у кого-то образовалась горка из гладких камней. Чьей-то работой преподавательница была довольна, а кому-то велела переделать. В целом, лекция прошла успешно. Многие боевики уже не сидели со скептичными лицами.
За мной и Матиасом увязался Михал. Парень выспрашивал у меня о том или другом значении рун, я отвечала коротко, и это походило на игру.
— Ингуз? — спросил Михал.
— Помогает снять напряжение и расслабиться, — азартно ответила я.
— Руна плодородия, — добавил Матиас.
Так переговариваясь, мы дошли до кабинета мадам Касиопеи. Нас ждало — зельеварение.
В этот раз, я была на первом ряду. «Варить, так варить». Матиас сел рядом.
Юро и Крабат, пропустившие рунологию, сидели сзади. Оба были сонные и уставшие, на щеке у Юро алели царапины от когтей.
«Хорошо ему досталось от суккуба», — с усмешкой подумала я.
— Итак, мои милые, начнем! — дверь хлопнула, и аудитория наполнилась ароматами лесных трав, исходящих от плаща мадам Касиопеи. Она уронила на свой стол холщовый мешок и принялась раскладывать содержимое по столу. — Сегодня мы разберем кладбищенские травы, поговорим об их пользе и вреде, а главное — о магической защите. Издревле крапиву использовали в северной магии и целительстве. Наиболее сильные магические свойства имеет взрослая, но не старая крапива. Для того, чтобы помочь в уничтожении темных сил, подходит старое растение. А самые мощные антидемонические свойства имеет крапива, срезанная во время молодой луны. Чтобы крапива помогла вам в обрядах, собирать ее необходимо без боязни и злости на ожоги. Для сохранности целебных свойств, крапиву лучше всего срезать серебряным ножом, имеющимся у каждого уважающего себя некромага; с корнем это растение вырывать нельзя — исчезает половина его силы, так как растение теряет связь с землей. Народное название крапивы — жгучка, жалюга, ожига, стреканка, стрекало. Свойства крапивы помогают снять порчу, защититься от недоброй энергии и колдовства. Она подкладывается под подошву ботинок или сапог мага, чтобы слабая нежить не смогла утащить их в подземный мир. Тем же демонам эти веники, как мертвому припарка. Хоть обмашитесь — толку никакого, — преподавательница провела извлеченным из-под трав веником крапивы по столам первого ряда, кому-то обожгло пальцы, и они с шипением одернули руки.
— Сегодня будем варить настойки из крапивы, разливать по флакончикам. И вы сможете везде их с собой носить, дабы быть готовыми к нападению нежити, — она поморщилась. — Вариус остался недоволен вашим практическим занятием. — Теперь приступаем!
На столах появились крохотные котелки и несколько пузырьков с зельями.
— Разбейтесь на пары: и без халтуры, чтоб я не видела, что один готовит, а вторая чистит ногти. Да-да, я говорю о вас, Присцилла! — Касиопея окликнула какую-то девушку, и та с зажатой в руках пилочкой, спрятала их под стол. — Как и лекари, некромаги должны уметь варить зелья и эликсиры. Помните мое слово — вам это пригодится.
— Диаваль, не хочешь со мной? — спросил Матиас.
— Хорошо, пойду и возьму наш пучок крапивы.
Работать с Матиасом было куда приятнее, чем с молчаливым и угрюмым Крабатом. Общими усилиями и подсказками, мы на «отлично» справились с заданием. В конце семинара, Касиопея наградила нас довольным взглядом и принялась разъяснять ошибки студентам за другим столом.
В комнату я вернулась немного уставшей. Практика с отцом не отнимала столько сил, как учеба. И это было странно, а возможно, я просто не привыкла к такому количеству людей, где каждый второй мог оказаться энергетическим вампиром.



Глава 7

За учебой время шло незаметно. Пестрая осенняя листва сменилась голыми, почерневшими от постоянных дождей деревьями. По утрам было не продохнуть от густого тумана, укрывающего стены университета. Он медленно подбирался к башням и пробивался в коридоры. Во внутреннем дворе было невозможно разглядеть фонтан, и студенты ориентировались на шум воды. Стоило выйти на улицу, и от холода кожа покрывалась мурашками. За территорией, ближе к морю, дул пронизывающий ветер, донося солоноватые запахи.
Женская половина с большим недовольством сменила туфли на теплые ботфорты или кожаные ботинки. Студенты переоделись в длинные плащи и зимние шарфы, но о снеге оставалось мечтать. Изредка, по утрам, изморозь покрывала замерзшую землю. Легкая белоснежная пудра опутывала ветки деревьев, одинокие лавки и подоконники окон.
Большую часть времени я проводила в библиотеке, с головой погрузившись в учебники, забывая про обеды и ужины. Очень часто компанию мне составлял Матиас.
После совместной работы над эликсиром из крапивы, мы так и остались в паре на зельеварении у мадам Зеварцер. Другая моя напарница — Джиневра Пендрагон, на тренировках у Вариуса стала вести себя куда осмотрительнее. Она больше не шарахалась в сторону от нападающей нежити, старалась помогать мне, вставая спина к спине, и делала успехи, чем все меньше меня раздражала.
В один из немногих солнечных морозных дней, когда берег моря застыл во льду, Джиневра вошла в библиотеку. В этот момент, я сидела за заваленным исчерченными пергаментами с изображением схем Вельзевула Некроманцера столом, и оттачивала свое мастерство. Мой прапрадед был гением.
Отец рассказывал, что мановением пальцев он мог изобразить на любой поверхности идеальную пентаграмму. Но, к сожалению, мой великий предок погиб не в лихой схватке с темными силами, а во сне, заснув с удочкой у пруда. И на поминальный ужин запекли пойманную им в последний раз рыбу. Однако этот факт нисколько не испортил аппетит прибывшим на похороны родственникам. И даже больше: некоторые похвалили отменное блюдо.
Слушая эту историю, братья долго смеялись. Похожий случай был с еще одной нашей родственницей, двоюродной бабушкой — леди Сепультурой Некроманцер. Милая, безобидная старушка, любившая проводить досуг за вязанием. В молодости она была известна под прозвищем «Спица». Не многие знают, что началом ее хобби послужил роман с оборотнем, убитым его же собратьями по клану. Несчастная девушка так и не смогла облачиться в свадебный наряд. Обидчики были наказаны и приговорены Сепультурой к пожизненному служению в виде зомби. В затылок каждого из них она вставила по зачарованной спице для вязания, опутала их кости своими некромантскими нитями от разложения. Убийцы ее возлюбленного были вынуждены до самой смерти своей хозяйки исполнять все ее поручения. Удивительно то, как Сепультура все обставила: с легкостью выследив убийц, она немного с ними пококетничала и в подходящий момент спицы сами вошли в затылки этих пятерых красавцев. Они метили на пост главы клана оборотней, тогда многих альфа-самцов убивали, боясь конкуренции. Умерла Сепультура на могиле своего оборотня, в довольно преклонном возрасте. Как говорят: «В ее теле едва теплилась жизнь». Она рыхлила землю одной рукой, держа в другой недоделанное вязание. Со спицами леди Некроманцер не расставалась ни днем, ни ночью. Мало кто знал, что это опасное оружие — артефакт, им можно не только убить, но и лишить живое существо воли без применения каких-либо ритуалов и жертв.
У бедняжки прихватило спину и разогнуться она так и не смогла, увязнув лицом в добротной и жирной для выращивания могильных цветов, земле. Подняться сил не было, возможно, она сломала нос и задохнулась. Или просто была так стара, что решила больше не оттягивать встречу с давней подругой, имя которой Смерть, и отдалась на ее волю. Поговаривали, что когда Сепультуру хоронили, ее слуги-зомби стояли рядом. У кого-то появились проблески сознания, они начали шевелить онемевшими губами, пытаться что-то сказать и, не успев это сделать — превратились в прах. Со смертью хозяйки чары ее спиц спали с жертв, но они все равно умерли. Бесценный артефакт перешел к отцу Варлока, а затем к нему, и уже он вручил его своей жене Малифиции. Мать прекрасно осознавала, каким оружием она владела, но вязание занимало ее больше, чем превращение недругов в ходячих мертвецов.

— Вот я тебя и нашла! — Джиневра встала рядом со мной, из выреза ее рубашки была видна пышная грудь. Если бы я была каннибалом, то, возможно, не отказалась бы от такого блюда как грудинка ведьмы. Но чего не было, того не было.
— Нашла с первого раза, — скептично ответила я, смахнув челку с глаз и поправив рукав куртки.
Джиневра надула пухлые губки и наклонилась над столом, расстояние между нашими руками сократилось.
— Ты что-то хотела? — перешла я к делу и провела четкую линию в новой схеме, едва касаясь карандашом бумаги. «Стоит перейти к практике. Например, прогуляться на пляж и с помощью некромантского кинжала, начертить схемы на песке. Ведь на деле у нас нет времени для идеальной прорисовки. Мы никогда не знаем, в каком месте окажемся, и какая поверхность подвернется под руку для кропотливой работы».
— Да так, ты всегда занят. Иногда ведь нужно и отдыхать. В будни учеба, а по выходным ты не вылезаешь из библиотеки, — она не жаловалась, но и явной заботы в ее голосе я не почувствовала. — Вот я и хотела тебе предложить прогуляться, давай куда-нибудь сходим. Одно дело мужская компания, и совсем другое женская, — ведьмочка подмигнула мне.
Я нахмурилась, сверяя рисунок на пергаменте с изображенным в книге. Кинжал был у меня в сапоге. «Если я пойду на пляж, то смогу попрактиковаться, например, на льду — это будет еще сложнее — твердая поверхность».
— Хорошо. Пойдем на пляж, — не глядя на нее, я убрала все следы своего пребывания и направилась к выходу.
Джиневра, довольная тем, что у нее так легко получилось меня уговорить, пошла следом. По пути она взяла с подоконника небольшую корзинку.
— Это для пикника. Тетушка прислала мне домашнего вина, — поделилась она.
Немного подумав, я, как истинный «джентльмен», перехватила ее ношу. Девушка благодарно мне улыбнулась.
— Я не пью.
— Не волнуйся, оно абсолютно безопасное. Гарантирую приятные ощущения, сладковатое послевкусие и отсутствие похмелья.
Я пожала плечами, но на деле мне стало любопытно, что же задумала моя спутница, придя в библиотеку, заранее подготовив корзинку с этим самым домашним вином. Ведь если бы я в очередной раз отказалась от ее предложения пойти на прогулку, она могла придумать другой повод.
Половину берега на пляже покрывал толстый лед и было достаточно много места, чтобы использовать кинжал.
Поставив корзинку на гладкий камень, заменивший нам стол, я вытащила из сапога оружие и, осторожно ступив на хрустящую снежную крошку, порывом магии очистила для себя широкий круг. Лед был неровным и достаточно толстым для черчения.
Пока Пендрагон вынимала свои припасы и наполняла кубки, я сосредоточено создавала рисунок пентаграммы. От кинжала в разные стороны летели крупицы льда, я щурилась, стараясь, чтобы ничего не задело глаза.
— Диаваль, нехорошо заставлять девушку ждать! — окликнула она меня, сидя на пледе. — Передохни немного и потом вернешься к своим каракулям!
Я смахнула влажные капли с лица, слизнув с нижней губы кусочек льда, он тут же растаял на языке.
Джиневра ежилась, поджимая под себя ноги.
— Не боишься замерзнуть? — спросила я. «Сидеть на пляже в холод, обдуваемой ветрами — не самая романтичная идея для свидания».
— Нет, я тепло одета, мы ведь здесь ненадолго… — она протянула мне кубок.
Пить то, что предлагают девушки с такой хитрой улыбкой — было верхом глупости. «Она явно туда что-то подмешала», — я села напротив и понюхала вино:
— Пахнет приятно, какие-то пряности?
— Да, тетушка варит это вино несколько часов подряд на определенном огне. Ну что, выпьем за твое здоровье?
— Как тебе будет угодно, — я поднесла кубок к губам, и вдруг вздернула руку, показав в небо позади Джиневры. — Это же блэквудские маусы, опасный вид летучих мышей! — Джиневра обернулась в ту сторону, где летело где-то пять черных точек, скрывшихся в щели утеса. — Мои братья давно мечтают завести себе парочку мышей. Они свободно летают днем, не боясь солнечного света. Еще они отменные нюхачи, прекрасно чуют кровь, и их яд обладает уникальными свойствами, — я сделала вид, что отпила немного, громко чмокнув губами. — Да, вино действительно очень приятное на вкус, никогда такого не пил.
Пендрагон обернулась ко мне и лучезарно улыбнулась, тоже сделав глоток:
— Я рада. Попозже ты почувствуешь его эффект, тебе станет легко-легко.
Если бы она так приторно не улыбалась, я бы ей поверила, но, как и было ясно изначально, девушка что-то задумала. Проверять на себе действие вина я не хотела, а вот использовать его на Джиневре...
— У тебя там нет никаких закусок? Засиделся я в библиотеке и проголодался, — пожаловалась я, сделав печальное лицо.
— Конечно, есть! — она отставила кубок в сторону и отвернулась к корзинке и, пока она в ней копалась, я незаметно поменяла кубки. — Надеюсь, тебе нравится запеченная курица и утиный паштет с гренками, — Джиневра достала еду.
Ее порция вина оказалась не такой пряной, и на вкус отдавала кислятиной.
— О, а как же тост? — спохватилась она, видя, что я сделала еще один глоток.
— Да, прости… спасибо за гренки, — я была сама учтивость, стараясь не рассмеяться.
Девушка захрустела черной полоской хлеба с коричневым паштетом, я без опаски тоже съела одну.
— У тебя кубок почти опустел? — спустя несколько минут молчания отметила я, наблюдая изменения во внешности ведьмочки.
И без того ее румяные щеки совсем раскраснелись, глаза странно блестели, зрачки расширились, а на лице расползлась пьяная улыбка.
— Д-да-а-а-а… то-о-о-о-чно, сейчас налью, — растягивая слова и облизывая пересохшие губы, протянула она.
Крышка корзинки была открыта, и я увидела не один сосуд вина, а два.
«Какой из них был с зельем, можно было определить по запаху», — незаметно для девушки, я вытащила кинжал и левитацией отправила его на лед.
— Джиневра, давай я поухаживаю за тобой, — я перехватила ее руку с кубком, и нежно сжала запястье. — Вот незадача, я забыл кинжал на льду, ты не могла бы его принести?
— Конечно, дорогой, — ее губы расплылись в глуповатой улыбке, и мне стоило больших трудов не рассмеяться.
Следя краем глаза за неуверенной походкой Пендрагон, я быстро откупорила обе бутылки, в коричневой было обычное вино, а вот в зеленой — добавка из смеси приворотного зелья.
«Нужно уделять больше времени и внимания занятиям мадам Зеварцер, иначе вздумай кто отравить меня — могу не унюхать», — я налила в кубок вина и захлопнула крышку корзинки. Джиневра вернулась обратно, довольно размахивая моим кинжалом.
Но отдавать его просто так она не собиралась, и я это поняла.
— Диаваль, ты такой неприступный, но, так и быть, отдам твое оружие в обмен на поцелуй, — игриво начала она.
— Целый поцелуй? — наигранно возмутился я. — Джиневра — это нечестно…
— Да брось, всего один, и забирай свой кинжальчик, мне-то он без надобности, — она подошла ко мне вплотную, упав рядом на колени. Ее рыжие волосы развевал ветер, она приоткрыла рот и потянулась ко мне.
— Хорошо, но закрой глаза, — приказала я.
В глазах Пендрагон появился азарт, и она послушно смежила веки, вытянув губы трубочкой. Я обвила ее талию рукой, коснувшись рукояти кинжала и… чмокнула ведьму в нос, ловко отобрав оружие.
— У-у-у, так нечестно! — девушка заколотила кулачками по моей мужской груди.
— Ты ведь не уточняла, куда тебя следует поцеловать, а воспользоваться опьянением девушки — мне не позволит совесть, — я усмехнулась, убирая прядь волос ей за ухо.
Пендрагон обижено надула губки:
— Пф! Честь… больно ты правильный. Ну почему ты такой зануда, Диаваль? Вокруг столько прекрасных девушек, а ты все время в книгах. Неужели тебя совсем не привлекает студенческая жизнь? Как же так? — она хотела ударить меня в плечо, но я увернулась, и девушка упала носом в плед, оттопырив свой зад кверху.
— Джиневра, кажется, вино твоей тетушки ударило тебе в голову.
— Кажется, — прогнусавила она, пытаясь подняться, но ее руки разъезжались в стороны.
«Придется тащить ее в общежитие. Отлично! Новая тема для слухов: Диаваль Некроманцер с пьяной дамой на руках». 

— Привет. У вас все в порядке?
Я обернулась и увидела Матиаса. Мой напарник по зельеварению с интересом разглядывал заднюю часть Пендрагон, и я быстро прикрыла ее пледом.
— Тетушка Джиневры прислала ей домашнего вина, и она решила попробовать его, а заодно угостить меня. И вот… как видишь.
Матиас склонил голову на бок, его широкий шарф съехал на плечо. Он был похож на всклоченного деревенского парня, но добродушного и ничуть не высокомерного, как Ариан и его друзья.
— Вижу.
— Поможешь отнести ее в общежитие?
— Без проблем, — он с легкостью поднял ее на руки, а я завернула ноги ведьмы пледом. Подобрав корзинку, мы покинули пляж.
— Странно было увидеть тебя с девушкой. На свидании… — немного погодя, добавил Матиас.
— Самому себе удивляюсь.
— Извини, если я вам помешал…
— Не помешал, а выручил, — мы почти дошли до общежития. — Не знаю, что делать с девушками в таком состоянии, у меня опыт только с пьяными братьями, но там все просто: главное не дать им упасть на что-то твердое, и вовремя подать стакан воды.
Матиас вдруг остановился и посмотрел мне в глаза:
— У тебя с ней, ну… все серьезно?
Я всматривалась в его лицо и пыталась понять, к чему он клонит, разве что…
— Не волнуйся. У меня нет видов на Джиневру, и если она тебе нравится, то действуй быстрее. В другой такой раз, она может напиться с кем-то менее щепетильным, не обремененным понятием чести, — я повесила корзинку ему на руку и направилась обратно в библиотеку.
Остаток выходного дня, прошел для Джиневры Пендрагон как в тумане. Она не помнила, как оказалась в своей спальне и мысленно проклинала теткино вино, пообещав, что больше ни капли не выпьет. По крайней мере именно этого! А вот нахождение Матиаса в своей комнате — стало настоящим откровением, особенно после того, как он предложил ей встречаться.
Для вида она сказала ему, что подумает, но внутри нее все ликовало. «С Диавалем все равно бы ничего не получилось, слишком чопорный, с таким сможет встречаться разве что монашка или такая же заучка, как и он», — думала она, провожая уходящего от нее Матиаса мечтательным взглядом, уже представляя себя его парой.



Глава 8 

После свидания с Джиневрой, я старалась держать с ней дистанцию. У меня и без нее хватало поклонниц. Девушки часто подбрасывали под мою дверь любовные письма и коробки со сладостями. Они караулили у входа в библиотеку и нагло занимали стол, за которым я обычно сидела. Барышень, которые пытались отвлечь меня от учебы, выгонял библиотекарь, сдружившийся с таким усидчивым студентом, как я.
С Крабатом, Юро, Матиасом и еще несколькими ребятами я продолжила общение, а Ариан и его дружки больше не пытались меня задирать, хотя у них было предостаточно возможностей, но каждый раз рядом оказывались друзья. Не раз меня звали на совместные попойки под покровом ночи или в таверну в деревне за кладбищем. Но я всегда отказывалась, боясь потерять контроль над своим разумом, одному демону известно, чем могло закончиться для меня алкогольное опьянение. «Отличный шанс убить меня, пока я не смогу защищаться».

Прошло два месяца, а на третий в Виверну прибыли близнецы Некроманцер.
Они появились в альма-матер поздним вечером, когда занятия давно закончились, а студенты разбрелись по территории университета.
Как всегда, я засиделась в библиотеке. На столе лежала стопка старинных фолиантов по «Древние руны» и «Темное искусство некромагии». Рядом лежали несколько исписанных перьевой ручкой пергаментов с символами и схемами. Я настолько погрузилась в чтение, что не услышала, как в библиотеку кто-то вошел, а когда щеки коснулась холодная сталь, широко раскрыла глаза. Сердце замерло, а затем нервно забилось в моей груди.
— Теряешь сноровку, совсем здесь расслабилась, сестра, — отчитал меня старший брат Малефикарум, убирая некромантский кинжал в ножны на широком ремне.
Я повернулась: передо мной стояли одинаковые, как две капли воды, близнецы.
— Потише нельзя, могут услышать, — зашипела я, недобро сверкнув глазами.
— Плохо же ты о нас думаешь, мы сразу повесили полог тишины. Кстати, при таком тусклом свете, ты похожа на мертвую, но даже за этими юношескими чертами, я могу разглядеть свою прелестную сестренку. Не смог не проверить тебя, — губы Малефикарума тронула усмешка, он нежно провел холодными пальцами по моему лицу, скрытому за мужской личиной, а затем заключил меня в объятья.
Оказавшись в его руках, я ощутила, как накопленное напряжение стало уходить из тела. Как тяжела оказалась эта ноша: хранить свою истинную личность в секрете ото всех, соблюдать правила, быть осторожной в словах. Чувствуя под ладонями широкие плечи брата, вдыхая древесный аромат туалетной воды, исходящий от ворота мужского плаща, ощущая шелк длинных волос и, глядя в родные сапфировые глаза, я расслабилась.
— Что вы здесь делаете? Я думала, вы на задании, — я едва доставала им до подбородков.
— Мы были в северной части королевства и получили твои письма по возвращению, — Малефикарум нахмурился, все еще держа ладонь на моем плече. — Они тревожные. Профессор Аластор, пригласил нас в состав комиссии по практике и оценке дипломных работ студентов пятого курса. В этом году они заканчивают, и для нас это отличная возможность побыть с тобой рядом.
Маллеус расстегнул ворот плаща и стянул с шеи связанный мамой шарф из черной мягкой шерсти:
— Конечно, произошедшее с тобой могло быть и случайностью, но работа с пятикурсниками — прекрасный шанс помешать твоим недоброжелателям.
— Вы будете жить в преподавательском крыле? — спросила я.
— Пока что не решили, возможно, снимем квартирку в деревне за кладбищем. Старшекурсницы должны быть весьма недурны, — Маллеус хитро подмигнул сестре.
— Брат, мы здесь не за тем, чтобы ты соблазнял молодое поколение, не забывай о репутации, — одернул его строгим тоном, таким похожим на отцовский голос, Малефикарум.
— Как вы меня нашли? — я стала собирать книги с пергаментами в сумку.
— Не забывай, что мы семья, каждый может чувствовать друг друга на расстоянии. А уж найти тебя в университете не составило труда. Раз ты не в своей комнате, кстати, на ней стоит неплохая защита, но все же недостаточно сильная, — отметил Маллеус. — То где тебе еще быть, как не в библиотеке.
— Дома были? — я повесила сумку на плечо, но ее забрал Малефикарум, взвесив тяжесть учебников.
— Вчера. Матушка передавала тебе привет, и… — он выудил из внутреннего кармана такой же черный шарф, как у Маллеуса, но с фиолетовой нитью по краю и вручил мне. — Она старалась, нити вымочены в ее крови и зашептаны обережными чарами. Это не поможет тебе от смерти, но лишним не будет.
Я обмотала подарок вокруг шеи и потерлась щекой о приятный материал, крупная вязка, все как я любила, но главное… чувствуется прикосновение маминых рук.
— Пойдем, проводим тебя до твоей комнаты. По вечерам опасно передвигаться в одиночку, — Малефикарум подтолкнул меня к выходу из библиотеки.
В коридорах действительно было мрачно, если бы мы не могли видеть в темноте как кошки, то давно споткнулись бы. Еще одна особенность некромагов.
— Непродуманная система освещения, — проворчал Маллеус.
Наших шагов не было слышно, а мрак и вороты плащей скрывали лица братьев.
Мы быстро дошли до комнаты и скрылись за дверью, где они смогли снять плащи. Форму для инквизиторов длительное время вымачивают в разных зельях, а затем сильные некроманты накладывают на них защитные чары. Каждый инквизитор ходит в такой одежде-броне, она защищает своего владельца.
Маллеус осмотрелся:
— У тебя уютно, гораздо лучше, чем было в нашей комнате. Обстановка, как дома…
Лис молча сидел на подоконнике среди подушек, он испугался вошедших гостей и спрятался.
— В ванную пойдете? — я сняла кулон и положила на тумбочку, по плечам рассыпались мои длинные волосы. Черты лица изменились на женские, а форма стала немного велика в груди и плечах.
При виде меня прежней, братья расплылись в улыбке:
— Вот, совсем другое дело. Еще бы переодеть тебя в женский наряд — и отлично, — отметил Маллеус, разглядывая меня с головы до ног.
— Ты еще больше стала похожа на матушку, — Малефикарум поцеловал меня в лоб, а потом долго всматривался в мои глаза. — Помнится, дома ты не была такой уставшей. Тебя сильно тревожат эти покушения?
— Теперь нет. Рядом всегда находятся… друзья, — мне было трудно выговорить это слово, я не понимала его значения. Да, мы были компанией, учились вместе, но никому из них, я не могла довериться так, как братьям.
— Мал, иди в душ первым, — приказным тоном сказал Малефикарум. Затем он подвел меня к креслу, и устроившись рядом, вытянув ноги к огню.
— Слушаюсь, господин старший инквизитор, — Маллеус шутовски поклонился и скрылся в ванной, через минуту вся его одежда вылетела из-за двери на пол.
— Неряха… — я покачала головой и взмахнула рукой, развесив все на вешалке, применив к ним и к сапогам очищающие чары.
— Ты, действительно, очень похожа на маму. Вы даже одинаково двигаете руками, — Малефикарум с нежностью смотрел, как я колдую. — Сколько мы не виделись?
— Месяца три или четыре. Вы убыли по заданию до моего отъезда в «Виверну», — я взяла его за руку и приложила ладонь к своей щеке.
Он нахмурился и сжал мои пальцы:
— Все гораздо серьезнее, чем я предполагал. Ты бледна, полна тревоги и истощена. Возможно, отец возлагал на тебя слишком большие надежды, давил своим обучением…
Я покачала головой:
— Нет, не в этом дело. Просто… от прошлого не уйдешь. И порой мне страшно осознавать, что в любой момент я могу умереть и, тогда, помощь понадобится другим. Я — как шкатулка с запертым внутри мощным проклятием, от него просто так не избавиться. Я ношу это в себе столько времени, — я тяжело вздохнула, мне хотелось плакать. Но если я не выговорюсь сейчас, то потом буду неразборчиво говорить сквозь рыдания. Сделав глубокий вдох и отпив воды из протянутого Малефикарумом стакана, я продолжила. — Раньше мне было проще мириться с тем, что со мной произошло в детстве, ты и сам это помнишь. Но, живя среди живых людей, у каждого из которых свои планы на будущее — веселье, отношения, я понимаю, что мне все это чуждо. Будто я стара, как мир. Все повидала, у меня нет их простых желаний, все, что мне важно — это не умереть, и вдруг… кто-то планомерно пытается это со мной сделать.
— Мне, кажется, ты утрируешь, всего-то два покушения, а не двадцать два, как у нас с Маллеусом. Большая часть из них, скорее всего, была вызвана завистью одногруппников, попыткой проверить, такие ли мы, Некроманцеры, сильные на самом деле. Ведь многие считают нашего отца бессмертным. Возможно, ты преувеличиваешь… и слишком боишься того, что другие неудачно пошутили — история с тем, что тебя закрыли в гробу — смахивает на мелкую пакость, а не на покушение. Но вот скинуть тебя со скалы… да, в этом есть своя доля опасности. Но и ты должна была отразить ее, воспользоваться левитацией, а не уйти в оцепенение и испугаться. Не этому учил тебя отец.
Мне стало стыдно за себя и свой нелепый страх. «Действительно, это все не стоит того, я — дочь Варлока Некроманцера, спавшая в закрытом гробу с разлагающимся трупом, боровшаяся с такой отвратительной нечистью, какую сложно представить, пережившая не один смертельно опасный ритуал — трачу время и силы на подобные переживания, оказавшиеся чьей-то мелкой пакостью, нехорошей шуткой, местью».
— Возможно, я излишне подозрительна, и в твоих словах есть правда…
— Кто знает. Подозрительность ты унаследовала от отца, но мы — мужчины, а ты — девушка. И, хотя отец никогда не делал между нами разделения, воспитывая тебя как третьего сына, я-то знаю, как непросто это тебе далось. Я горжусь тобой и верю, что все наладится. В любом случае, мы здесь, и тебе не о чем волноваться. Если кто-нибудь вздумает совершить очередное покушение, мы разберемся. А ты учись, и не забивай свою голову лишним… помни — твоя голова — это чердак, и ты хранишь там все самое важное и необходимое.
— Помню.
Когда водные процедуры были закончены, а братья облачены в домашнюю пижаму, они втроем ужинали за столиком. Маллеус поедал огромную яичницу с сосисками под острым соусом и запивал все… горячим чаем.
— Эх, никогда не получалось упросить слуг Виверны подать вина.
— Что ты хотел — это университет, а не таверна. Здесь не приносят студентам алкогольные напитки. Радуйся, что еду подали, иначе сидеть тебе голодным, — Малефикарум усмехнулся.
— Не напоминай, — Маллеус страдальчески закатил глаза. — На втором курсе нас на неделю лишили еды, приходилось таскаться в общую столовую, а все потому, что мы притащили из дома парочку бутылок из отцовского погреба.
Звяканье столовых приборов нарушало те моменты, когда Маллеус не открывал рот. Я только успевала подать ему салфетку.
— Иногда мне кажется, что ты сын не лорда, а обычного простолюдина. Посмотри, как ты ешь, настоящий свин. Жуй с закрытым ртом и прекрати разговаривать, — беззлобно отчитал его Малефикарум. Он понемногу начинал засыпать, разомлев после горячего душа, пары сэндвичей с большой чашкой какао и исходящего от камина тепла.
— Сегодня вы останетесь со мной? — с надеждой спросила я.
В детстве, лет до шести, я частенько выбиралась из своей большой и несколько мрачной для ребенка комнаты, сбегая к братьям и таща за собой плюшевого енота, которого Маллеус собственноручно для меня сшил, хотя, конечно, без помощи мамы не обошлось.
Я укладывалась с Малефикарумом, потому что из-за кошмаров Маллеус дергался во сне и мог скинуть меня на пол. А вот Малефикарум спал практически как покойник, но стоило маленьким холодным ножкам и ручкам прижаться к его телу, он тут же просыпался, укутывал меня одеялом, и так мы спали до утра, согреваясь теплом друг друга.
В те пару месяцев, приставленная ко мне гувернантка, недовольно ворчала, что юной леди не положено спать с мальчиками, даже если это ее братья. Иногда она чуть ли не силой пыталась увести меня из комнаты братьев, но стоило Малефикаруму посмотреть ей в глаза, у дамы начинали дрожать губы, и моя маленькая ручка выскальзывала из ее стальной хватки. Я скрывалась за дверью комнаты братьев и до глубокой ночи мы могли играть в карты или собирать пазл из белоснежных косточек животных. Такие пазлы Малифиция при помощи чар связывала невидимой нитью и приклеивала к подставке или вставляла в рамку.
Модели этих скелетов отлично подходили под интерьер библиотеки и кабинета Варлока.

— Сегодня останемся, — ответил Малефикарум, не открывая глаз.
Я с нежностью поцеловала его в висок, а через секунду он спал мертвым сном, закинув ноги на пуфик, откинувшись на спинку кресла. Инквизиторы могли спать где угодно и в любом положении, главное спать. Маллеус, в отличие от него, разлегся на другой половине кровати, поцеловав меня в лоб и пообещав, что не будет дергаться.
Утром я проснулась от того, что меня гладили по голове:
— Отец… еще немного… — сонно прошептала я, зарываясь лицом в подушку.
Послышался знакомый смех, а затем по комнате поплыли ароматы завтрака: свежеиспеченный хлеб, жареный бекон и… черничный пирог.
— Вставай, соня, иначе опоздаешь на лекцию.
Все это заставило меня окончательно проснуться.
Маллеус сел в кресло. Одетый с иголочки в темно-синий деловой костюм, волосы были тщательно причесаны и перевязаны лентой в цвет.
Малефикарум поправил узкие очки в черной оправе и перекинул косу через плечо. Он читал свежий выпуск газеты и пил кофе без сливок и сахара. В отличие от Маллеуса, старший оделся в полностью черный костюм, и единственным ярким пятном был алый шелковый платок в кармане пиджака. Такие одинаковые, но вместе с тем разные мужчины, один легкомысленный, а второй серьезный.
— Диа, садись завтракать, — не отрываясь от чтения, сказал старший брат.
Я быстро умылась и, переодевшись в форму, устроилась на пуфике.
— Ты с кем-то сдружилась? — спросил Малефикарум.
— Не то, чтобы сдружилась, но в кругу моего общения есть один умный парень, ведьма, оборотень и… некромаг. Очень сильный, умеет сливаться с тьмой и прошел испытание «Одержимости».
— Вот как? Кто же этот несчастный, кто решил заранее его пройти? Хотя, о чем я. Отец заставил нас ощутить весь спектр этих невероятных впечатлений в десять лет, — Маллеус говорил шутливым тоном, но в его глазах застыла боль.
— И как его зовут? — Малефикарум поднял на меня блестящие глаза.
— Крабат, он племянник Аластора.
— Вот как? Мале, это случайно не тот самый мальчик, сын Реджины, сестры Аластора.
— Верно. Ал рассказывал, что она и ее муж были инквизиторами и погибли во время рейда по драконьим подземельям. Один опасный некромаг совершил там запрещенный ритуал, но Реджина с Сайласом вмешались. Из мира демонов выбрался сильный лич, и им собственноручно пришлось не только закрывать портал, но и уничтожить лича, у них ушли все энергетические запасы. Помощь опоздала, и они превратились в прах, даже косточки не осталось. Их портреты висят в галерее славы, рядом с нашим отцом.
Эта история меня шокировала. За все это время, я никогда не интересовалась семьей Аластора. «Оказывается, Крабат не просто его племянник, а сын великих людей, пожертвовавших собой ради мира в королевстве».
— От живых проблем больше, чем от мертвых, — Малефикарум ободряюще погладил меня по макушке. — Доедай свой бекон и вперед, к знаниям. Мы останемся жить в университете, займем апартаменты в крыле преподавателей. Я отправил магический вестник ректору.
— Но мы же будем по вечерам выбираться в деревню? — с надеждой спросил Мале у брата. — Там есть неплохие таверны, печально, что в таких местах нет достойных борделей. Это — не столица, — пожаловался он.
— Замолчи, иначе я снова заморожу твой язык, — одернул его Малефикарум.
— Не будь ханжой! Как будто тебе в прошлый раз там не понравилось, я помню ту брюнетку, — он подмигнул старшему.
— Хорошо, — Малефикарум, устало прикрыл лицо газетой. — Иногда мы будем захаживать в деревню, только замолчи и давай без подробностей. Мы рядом с сестрой, а не братом.

Остаться незамеченными им не удалось. Стоило близнецам выйти из моей комнаты, как гомон голосов в коридоре тут же стих — на нас все таращились. Я поудобнее перехватила сумку, и мы спустились на улицу, двинувшись к учебному корпусу.
Возле кабинета Милоша Павлеша братья остановились, приветствуя подошедшего к ним артефактора. Преподаватель с удовольствием жал близнецам руки, посматривая на их шеи, с висящими на них подвесками с аргиллитами.
— Все дети Варлока Некроманцера в одном месте — удивительно, берегитесь, как бы враги об этом не прознали, — Милош усмехнулся. — Диаваль, проходи в аудиторию.
Под ошарашенные взгляды студентов, близнецы кивнули младшему брату.
— Слышал о вашем назначении. Пятикурсникам не позавидуешь, — посмеивался в усы Милош.
— Все так, господин Павлеш. Нам с братом посчастливилось быть приглашенными ректором.
— Малефикарум, вы по-прежнему держитесь, как истинный лорд. Вашим манерам и выдержке может позавидовать любой.
— Вы мне льстите. Хорошей лекции, профессор, — и они с Маллеусом ушли.
— Ах, как жаль, что они не смогли остаться. Какие экземпляры, удивительная работа… потрясающие артефакты, а подвески… просто нечто, — бубнил себе под нос Милош, входя в аудиторию. — Добрый день, господа, начнем!
Лекция проходила относительно спокойно, не считая постоянных перешептываний за моей спиной.
— Не может быть? Ты уверена?
— Я сама видела, вдвоем выходили из его комнаты.
— Они такие красавчики, статные, а какие плечи. Все три брата — просто обворожительны, аж мурашки по коже. Вот бы мне такого охмурить. Но если старшие выглядят более живыми, то Диаваль, как мертвец. К тому же, вечно хмурый, и чего ему не хватает?
— Я слышала, что среди преподавателей появятся двое новеньких, быть может, это они и есть? Уж больно представительно выглядели, особенно тот, в синем костюме.
— Меня больше привлек в черном костюме, который был в очках, но у него такой пугающий взгляд.
Этот женский треп продолжался до тех пор, пока терпению Милоша не пришел конец, и у болтающих, не замерзли языки. Я мысленно позлорадствовала.
Сидевшими сзади, оказались студентки с факультета некромагии и целительства. Кого-то я помнила в лицо, но не по именам. Это было для меня лишней информацией и без крайней необходимости, я не трудилась ее запомнить. Исключение составляли те, с кем я относительно близко общалась.
Обернувшись, я увидела за задним столом Крабата и Юро. Некромаг выглядел гораздо лучше, чем раньше. «Должно быть, рана от пентаграммы практически зажила». Оборотень, почувствовав мой взгляд, приветливо улыбнулся.
После окончания лекции, меня со всех сторон обступили девушки.
— Диаваль, а это твои братья, да? — спросила одна из них.
— Да, — коротко ответила я, убрав книгу в сумку.
— Такие привлекательные, должно быть, вы все пошли в отца…
— Должно быть.
— Может, давайте все вместе после занятий отправимся в деревню? Я слышала, в таверне подают очень вкусный пирог с почками.
— Мы предпочитаем слегка прожаренные бифштексы с кровью, — уточнила я.
Отовсюду слышались вопросы, но я как всегда была холодна и спокойна, отвечала равнодушно, едва ли не зевая.
Решив, что с этим курятником пора заканчивать, я протиснулась между женских бедер к выходу:
— Мне нужно к тренеру Вариусу, — барышням я кивнула на прощание, и покинула аудиторию, через несколько шагов вздохнув с облегчением. «Не было напасти! Теперь точно не отвяжутся. Что же им всем не учится», — думала я, спускаясь по ступенькам и идя к полю.
По пути меня нагнали Юро и Крабат:
— Ну и переполох устроили наши девчонки, смотри, Диаваль. Как бы к концу месяца всякие фифы не женили на себе твоих братьев, — Юро усмехнулся.
Я резко остановилась и холодно посмотрела на оборотня, улыбка сошла с его лица.
— По-твоему, мои братья столь недальновидны и слабохарактерны, что позволят легкодоступным и глуповатым девицам с их мамашами окрутить себя? — процедила я.
— Нет… я вовсе не это имел в виду, — начал оправдываться Юро.
— Вот как? В таком случае, что же ты имел в виду, говоря подобное о моих братьях?
Оборотень примолк, а Крабат слишком сильно хлопнул меня по плечу, заставив резко выдохнуть воздух.
— Не злись на Юро, он сказал не подумав. Никто не думает, что твои братья слабохарактерные. Такие, как они, выберут для себя достойных девушек, а не этих куриц.
Я смерила некромага более спокойным взглядом и, скинув его руку со своего плеча, пошла дальше.
— Чего это он так разозлился то? — шепнул Юро, проводив удаляющегося Диаваля растерянным взглядом.
— Не шути с некромагами, особенно такими прожженными и потомственными, как Некроманцеры. Они не понимают обычного юмора, только исключительно замогильный, черный. Никто из них не будет бегать за девушками, и никогда ни одна барышня не окрутит таких, как они. Взгляни хотя бы на самого Диаваля, за те несколько месяцев, что он здесь, хоть одной девушке удалось очаровать его? Нет. Он только и делает, что учится, ни на что и ни на кого не отвлекаясь.
— Но как так можно жить, а как же мужские гормоны и все дела? Из меня, к примеру, так и хочет выскочить волк, наброситься на самочку посимпатичнее, и…
— Лучше помолчи, и не говори о своих желаниях при Некроманцере, а то он подумает, что ты такой же глупый, как некоторые.
— Странный он парень. Как в лучшие годы нашей жизни, в пору молодости, можно думать об учебе?
— И об этом спрашивает племянник альфы? Будь я на месте тренера Вариуса, всыпал бы тебе плетьми, — Крабат не ожидал от себя подобного, но слова друга ему не понравились. Возможно, Диаваль действительно перегибал палку, посвящая все свое время учебе и практике, оттачивая некромантское мастерство, но… быть разгульным он бы другу не пожелал. — Диаваль выбрал, что для него важнее, и я уважаю его выбор.
Они пошли к поляне с лавками.
— Почему пятикурсники раздеты по пояс? — удивился Юро, меняя неприятную тему разговора. — И что здесь делают близнецы Некроманцер?
— Аластор пригласил инквизиторов для оценки их практики и дипломных работ. Повезет, если когда будем заканчивать «Виверну», и к нам таких пришлют, — ответил Крабат.
— В этом году пятикурсникам несдобровать. Зная подход инквизиторов, я им не завидую. Ты посмотри! Они заставляют их ползать по холодной земле.
— Тело необходимо закалять, неизвестно, где ты окажешься на работе. Может сутками придется сидеть в засаде в ледяном склепе или сыром подземелье, — пояснила я, вернувшись к парням и вспоминая собственную практику с отцом и братьями.
Перед нами встал тренер Вариус.
— Пришли первыми, отлично! Значит, пойдете к пятикурсникам в «груши для битья», — он оскалился в улыбке.
— Для битья?
— Ты не ослышался, Юро, идите и ждите, когда вам прилетит парочка проклятий. Практика будет незабываемой.

Под руководством близнецов, подготовка будущих бойцов и некромантов шла полным ходом.
— Встали! Легли! Перекатились, защитный круг, скорее! Мертвые не буду вас ждать, а лич не пригласит на чашку чая, — командовал Малефикарум, наблюдая, как старшекурсники выполняли все команды, ползая по земле. У кого-то уже в кровь были стерты ладони: они выдирали мешающую траву и ковыряли кинжалами замерзшую землю, чертя защитный круг или схемы.
— Тяжело в учении — еще тяжелее в бою, — прикрикнул Маллеус.
Сейчас легкомысленный брат был похож на демона в черном развевающемся плаще. Глаза — два кусочка льда, холодные и непроницаемые. Он видел перед собой нити человеческих жизней, вены, с текущей по ним кровью, она капала с кончиков их пальцев на землю. — Небрежно! Вы должны действовать аккуратно, ваша кровь бесценна и может послужить против вас. Не умеете чертить защиту без ран, так надевайте перчатки, хоть сраститесь с ними, но все должно быть чисто. Как тарелка в ресторане!
— О чем это он? — едва слышно спросил Юро.
— Обязательный элемент формы инквизитора — это защитный плащ-щит и перчатки, не пропускающие сквозь себя кровь. Практически во всех ритуалах изгнания тьмы, нечисти и прочего зла, некромант вынужден резать себя, дабы использовать свою кровь. Нельзя, чтобы ее капли остались в неположенном месте, или не дай всевышний, враг заполучил ее, чтобы сделать из тебя марионетку. Конечно, капли крови недостаточно, но все равно, — тихо ответил Крабат, а я кивнула, соглашаясь с ним.
Мне импонировало стремление Крабата к знаниям, к будущей работе он относился серьезно.
— Почему ты выбрал боевой факультет, а не некромагию? — спросила я, глядя в его черные глаза.
— Потому что так и не смог решить, но возможно, что в конце этого курса, я передумаю и переведусь. У меня идет обучение по двум специальностям.
— Поэтому тебя нет на многих занятиях, ты занят, — поняла я.
— Верно. Другие учатся по той же схеме. Чаще всего, когда поступают на некромагию, позже уходят в целительство или наоборот. Но ты-то никуда не уйдешь?
Я покачала головой:
— Нет. У нас семья потомственных некромагов. Я хочу стать таким же инквизитором, как мой отец и братья. Тот, который гоняет студентов по полю — это Маллеус, а второй — Малефикарум.
— Они оба насквозь пропитаны тьмой — это видно невооруженным глазом, как им не страшно…
Я непонимающе посмотрела на парня:
— Крабат, ведь ты тоже с тьмой на коротком поводке. Не зря решился пройти испытание «Одержимости» раньше своих однокурсников. Некромаг, идущий по жизни рука об руку с тьмой — всегда сильнее тех, кто боится и отторгает ее. Это как с одиночеством, ты либо принимаешь, либо живешь и мучаешься. Все просто.
— Я поражаюсь твоему хладнокровию. Неужели, впервые столкнувшись с тьмой, ты не испугался? Ощутил, как она захватывает твое тело, растекается льдом по венам, и вот ты смотришь на мир не своими глазами, а такими черными, — Крабат провел пальцами по виску. — Она может поработить тебя, и ты потеряешь себя как личность, останется одно желание — убивать.
— Рано или поздно это случается со всеми, кто не может совладать с тьмой, кто ослаб, но продолжает служить. Чаще всего, таких отправляют в отставку или, если у них хватает ума, уходят сами. Другие просто устают от трудной жизни. Это вечный поход, где тебе приходится мотаться по королевству, спать, где придется, есть или голодать, пока ты занят работой. Юро в этом деле будет попроще, он оборотень и стая никогда его не бросит, он не умрет от истощения. Некромагам тяжелее, мы — всегда одни, и чем раньше каждый это осознает, тем проще ему будет жить, — от моих слов повеяло холодом, и дело было совсем не в погоде. Я не думала об отношениях, чувствах, а просто шла к своей цели.
К нам подошел Маллеус:
— Вот и первые жертвы, приветствую. Вы двое встаете в пару с теми бугаями, а ты, — он кивнул мне. — С этим темноволосым. Хочу проверить, сможет ли толковый на вид вампир, герцог Илириан, сражаться против моего младшего брата. Не жалей его, — последнее он шепнул мне на ухо.
Я встала перед высоким брюнетом с серыми глазами. Под его бледной кожей проступали голубые вены, а ноздри прямого носа раздувались — он чувствовал мой запах, и как любой хищник запоминал его. Это было особенностью оборотней и вампиров.
Следы земли на острых скулах, ничуть не портили его внешнего облика. Под длинными ногтями запеклась кровь, он орудовал ими вместо кинжала.
— Встали в боевую стойку! — приказал Малефикарум. — Крабат, Диаваль — вы нападаете, как это сделал бы лич, а ты… Юро, как одержимый оборотень. Но попрошу, без смертей, иначе ваши хладные останки никто хоронить не станет. Начали!
Я призвала к себе тьму, и она заклубилась на ладонях, преобразовавшись в два черных шара. «Выложиться на полную.Я не могла полностью стать личем, для этого необходимо умереть и воскреснуть. Эти существа черпают первородную тьму, и она не идет ни в какое сравнение с той, которую используют живые некромаги. Чтобы убить одного лича, нужно несколько очень сильных инквизиторов».
Я взмахнула руками, отвлекая его внимание на один из шаров, плечи вампира напряглись — он был готов отразить атаку в любую секунду, но вместо прямого нападения я развернулась и ударила вторым шаром его в грудь. Он отлетел, на ходу умело сгруппировавшись и встал на ноги.
Вампир зашептал молитву изгнания, тьма скукожилась в моих руках, растворяясь, причиняя неприятное покалывание кожи, переходящее в боль. Герцог резко бросился на меня, обнажив острые ногти.
Я опустилась на колени и, начертив на земле руны подчинения, выпустила из пальцев нити. Они оплели вампира, и я дернула его на себя, еще шаг и меня бы проткнули насквозь. Вампир широко раскрыл глаза, понимая, что смерть неминуема, но я остановила его, полоснув перед собой кинжалом и поранив мужское горло. Хлынувшая из пореза кровь обагрила сталь, и к моей ладони потянулась алая нить. Затуманивая вампирский разум, я подчинила его себе. Если бы вместо меня перед ним стоял настоящий лич, он безвозвратно поработил бы герцога. Его глаза остекленели, сознание зажато в тиски, я сковала его. Он мог слышать, видеть и ощущать все происходящее, но сделался безвольным рабом.
Я недовольно покачала головой. Вампир стоял передо мной, как вкопанный, я вытащила из кармана платок и вытерла его запачканное лицо, заклинанием очистила ногти от грязи.
Маллеус подошел к нам и с усмешкой оглядел вампира-марионетку:
— Ты ничего не хочешь с ним сделать? Брат… такой шанс, а ты помог ему привести одежду в порядок.
— Он итак наказан.
Крабат и Юро тоже закончили со своими «жертвами». Малефикарум прошел мимо каждого, оценивая нанесенный урон и проверяя использование тех или иных чар:
— Крабат, могло быть и лучше. Ты ведь учишься сразу по двум специальностям. Юро — неплохо, но в следующий раз осторожнее с кровожадностью. Диаваль — чудесно. Герцог хорош, ему не хватает практики с личами и из него выйдет толк.
— Где ты найдешь столько личей? — Маллеус рассмеялся.
— Рано или поздно они нас найдут. Не всегда мы можем отследить их появление из первородной тьмы. Каждый день порталы в преисподнюю открываются в разных местах, со слабым защитным полем, а уж с помощью глупцов, пытающихся призвать демонов, и того чаще.
— Вы трое можете отдыхать, пока мы ждем ваших однокурсников. А вон и они, Вариус расслабился. Помнится, раньше, он не давал нам проходу, все норовил наказать, заставив до потери сознания тренироваться в боях, — Маллеус сложил руки на груди и подавил зевок, — Ох, что-то я хочу спать. Диаваль, верни этого упыря на место. Его семейство не простит, если узнает, что герцог Илириан, пал под воздействием чар младшего сына Некроманцера. Тебе ведь не нужен этот кровопийца в качестве слуги.
— В нашей семье есть один шибко умный упырь, ты каждый день видишь его в зеркале, а я вынужден мириться с тем, что он мой брат и напарник, — Малефикарум устало коснулся виска, и они ушли к Вариусу.
С минуту я наблюдала, как Матиас и Джиневра становятся в пару с незнакомыми старшекурсниками, и если парень был хмурым, то ведьмочка улыбалась, и во всю включила свое обаяние. Впрочем, как и другие девушки.
Распутав скрывшуюся в затянувшейся ране на шее вампира нить подчинения, я вытащила кинжал и стерла подчиняющие руны под стоящим на коленях Илирианом, затем заглянула ему в глаза, прикоснувшись пальцами к его лицу зашептав обратную молитву по освобождению:
— Ты не подвластен тьме, вернись к свету, — завершив обряд, я отошла от него.
Пятикурсник встряхнул головой и поднял на меня осмысленный взгляд:
— Как ты это сделал? Подчинение и освобождение подобного уровня проходят на четвертом курсе.
Я ничего не ответила и, развернувшись, пошла в сторону своих однокурсников, но вампир нагнал меня, положив руку на плечо, болезненно сжав его острыми ногтями.
— Не смей поворачиваться ко мне спиной, человек, — процедил он.
Мои глаза заволокло тьмой, и вампир отшатнулся:
— А то что?
— Прошу прощения, Диаваль Некроманцер, я... позволил себе лишнего, — вампир потупил взгляд и убрал руку.
— Невнимательный в бою, к тому же глухой. Вам нужно прикладывать больше усилий, герцог, иначе другой на моем месте — не будет так милостив, и убьет вас.

Меня немного трясло. Очень давно я полностью не сливалась с тьмой, отец запрещал мне это. Сказал, что для моего возраста это небезопасно, и я могу уйти за грань.
Впервые, когда я слилась с тьмой, мне было пятнадцать лет. Всей семьей, мы были на кладбище, убирались и тут в одном из склепов открылась черная воронка с клубящейся внутри первородной тьмой. Она скользила по земле, опутывая мраморные плиты, и к нам вышел лич.
Если бы не мгновенная реакция Варлока, то на кладбище прибавилось бы могил. Тогда он заставил Малифицию скрыться в родовом склепе под защитой предков, а сам с близнецами принялся за выдворение незваного гостя, вызвав подкрепление.
Но помощь не приходила, а им не хватало сил и, наплевав на указ отца, я отдалась во власть тьме. Призвав ее и действуя по наитию, я не просто помогла отцу с братьями, а спасла их. Помощь пришла, когда все было кончено. Близнецам засчитали это за пройденную практику, и дипломную работу они сдали на отлично.
Меня же почти месяц отпаивали эликсирами, борясь за мою жизнь на грани тьмы и света.
В тот день в волосах отца прибавилось седых прядей, они с братьями выглядели, как настоящие обтянутые кожей скелеты.
Малефикарум не отходил от моей постели ни днем ни ночью, меняясь с матерью.
Тогда, я впервые встретилась с демоном Астаротом. Отец призвал его, чтобы узнать, как мне помочь. В то же время, на моем пальце и появилось кольцо с аргиллитом, больше я его не снимала. Не знаю, заключил ли отец с демоном сделку, об этом мне не сообщалось, но я узнала, какое будущее мне уготовано — я могла стать личем, но благодаря помощи демона — не стала.
«Второго шанса не будет, если я умру или меня убьют, мне не спастись. Мой разум поглотит тьма, и я стану той, которая убьет своих близких. Я жила с этим знанием, стараясь затолкать его подальше, не думать об этом, жить, учиться столько, сколько смогу». 
С тех пор, мне запрещалось полностью погружаться во тьму, и мне оставалось скользить внутри нее.

Основной учебой стало штудирование неизвестной до этого литературы, посещение лекций, где я вычленила для себя исключительно важную для работы инквизитора информацию, и вместе со всеми отрабатывала практику. Преподаватели видели, что я всегда на несколько шагов опережаю своих однокурсников. Никто из студентов не мог похвастаться богатым опытом отца-некроманта, каким был и оставался Варлок. Они не учили своих детей выживанию, как это делал лорд Некроманцер, подвергая своих чад множеству испытаний, закаляя их тела и характер, ставя их жизнь под угрозу.
«Благодаря всему этому, я опытнее других. Отец считал, что даже если ему суждено перевоплотиться в лича, есть шанс бороться и стремиться к свету». 



Глава 9

— Итак, хватит с меня этого детского сада. Ваш курс — это слабаки и кисейные барышни. Я не понимаю, на кой черт вы вздумали поступать в Виверну, если не стремитесь стать боевыми магами и некромагами, от чьего вида у покойника душа возродится и уйдет в пятки, а мертвецы сами закопаются в могилы, не посмев выйти на полуночный променад, — кричал тренер Вариус на студентов стоя на поле, прохаживаясь вдоль ряда студентов. — Мы посоветовались с профессором Аластором и решили перейти к кардинальным мерам — исключение.
Послышались возмущенные крики и шепотки, но тренер был непреклонен, одного рыка ему хватило, чтобы всех утихомирить.
— Первое испытание вы пройдете поодиночке, локации и оружие разные. Никто больше не будет предупреждать вас о том, куда вы попадете, с чем столкнетесь, и кто вам достанется в напарники, кстати — это вторая часть задания. Прохождение пути вдвоем. Не дойдете с напарником — вы исключены. Это касается каждого, еще раз напомню — всем плевать на ваши титулы и положение в обществе, перед смертью все равны, — он победоносно рассмеялся. Рядом с ним стояли профессор Аластор, инквизиторы Некроманцер и ряд пятикурсников.
— Но так и быть, мы подстрахуем тех, кто окажется на грани, и вытащим ваши останки, — добавил Аластор.
Весь третий курс боевиков и некромагов стоял, как громом пораженный. Такого они точно не ожидали от тренера и ректора, но мужчины были серьезны, как никогда.
Вся эта заваруха случилась через неделю после прибытия в альма-матер инквизиторов. Они удовлетворились результатами пятого курса, а затем взялись за четвертый и остановились на третьем. Если старшие студенты подавали хоть какие-то надежды, то весь третий курс никуда не годился.
— Таких выбрось на поле боя — от них мизинца не останется, не то что целого черепа, — жаловался Маллеус, когда они вчетвером остались наедине.
— Значит, решение единогласное, — тренер Вариус был доволен как кот, наевшийся сметаны. — А теперь бегом марш!
Студенты побежали по кругу.
Малефикарум сурово посмотрел на оборотня и ректора:
— Только без фанатизма. Поблажек мы не делаем ни для кого, но и умереть никто не должен. Там наш брат.
— Уж в ком, а в Диавале ты должен быть уверен, — Аластор сложил руки на груди и довольно улыбнулся. — Он пройдет это испытание.
— Если научится быть в паре. Парень привык со всем справляться один, Варлок прекрасно его вымуштровал, но одиночки у нас долго не живут, он дичится окружающих, — проворчал Вариус. — У него нет близких друзей, нет девушки. В его возрасте у всех парней эмоции зашкаливают, думается одним местом, а он как ледышка. Иногда я и сам побиваюсь его взгляда, такой черный, как первородная тьма, проникающий в самую душу. И это говорю я — оборотень не робкого десятка.
Маллеус навесил на них полог тишины:
— Он не всегда был таким. Это произошло с ним в пятнадцать лет, когда мы случайно столкнулись с личем, — пояснил он.
Варлок доверял Вариусу и Аластору, и близнецы решили не скрывать часть правды, но о личине сестры умолчали.
— И что же? — оборотень широко раскрыл глаза.
— Если бы не он, мы бы погибли. Его инициация тьмой прошла раньше, чем отец планировал. После того случая, Диаваль месяц балансировал на грани жизни и смерти. Бывало, что он полностью окунался во тьму и добудиться его могли только матушка или я. А когда он ненадолго приходил в себя, переставая метаться в бреду, то смотрел на нас так, как на тех, кого хотят убить — тьма захватывала его разум. В то время отец и сделал наши амулеты, он надел на палец Диаваля кольцо с аргиллитом, которое собирался подарить на совершеннолетие и артефакт помог вытащить брата с того света. Есть вероятность, что когда он умрет, то преобразится в сильного и полноценного лича. Но как в таком случае Диаваль себя поведет — мы не можем знать, — ответил ему Малефикарум.
— Тьма либо поглотит его, либо он сможет подавить ее, — Аластор нахмурился, потирая подбородок со щетиной. — Но это будет не жизнь, а постоянная борьба, и в любой момент Диаваль может не выдержать и поубивать всех окружающих.
— Все это догадки. Просто приглядывайте за братом, он вам всем еще покажет, на что способен. Лич или наполовину лич — не имеет значения, пока он остается собой, — с уверенностью сказал Вариус. — Давайте начинать. У нас много народу, чувствую, к концу недели останется в половину меньше.
— Представляю лица тех, кто проплатил попечительскому совету место своего ребенка в «Виверне», — Аластор усмехнулся.

***

Одиночные испытания прошли далеко не все боевики, из тридцати человек осталось девятнадцать. Без травм не обошлось, но их быстро подлатали. Находились и те, кто-либо сбежал, либо был сильно ранен, не справившись с заданиями.
С легким волнением я пробегала взглядом по списку выбывших, его обновляли каждый вечер, вывешивая на стенде первого этажа в общежитие и в главном корпусе.
Крабат, Юро, Матиас, Корвин, Михал, Бранко и другие боевики прошли в одиночных испытаниях. На все про все им дали три дня. Теперь настал черед некромагов.
Тянули жребий, и первой выпало идти мне, но из некромагов меня никто не поддержал. Некоторые, наоборот — провожали полными ненависти взглядами.

Первым испытанием стал густой непроглядный лес в сумерках.
Здесь я повстречалась с сильным духом, попытавшимся проникнуть в мой разум и завладеть телом, но я легко с ним справилась, поморщившись от неприятной боли в груди. Пентаграмма ревностно оберегала мое тело и разум от чужого посягательства.
Вторым было кладбище с десятком умертвий — опасный вид нежити, эти скелеты в старых доспехах с мечами бежали за мной, стуча своими костями и будя покойников, готовых сожрать живую плоть. Я не могла позволить им прикоснуться к себе, тогда бы они вытянули из меня жизненную силу.
На первый взгляд обычные неразумные скелеты, управляемые волей сильного некромага, но на деле — не менее опасны, чем другая нежить. Но и здесь я справилась. Этой группой нежити управлял некромаг-пятикурсник, я видела его на поле. Кажется, именно с ним в паре стоял Крабат. Из оружия мне досталась коса, ею я скашивала скелетов и мертвяков, а затем повторила действие с кровью, тем самым подчинив врага. Хоть и не без труда, но я справилась, обезвредив противника, не ожидающего, что я мастерски скроюсь, слившись с тьмой и подкравшись к нему сзади.
Третьим испытанием стал очерченный печатью ритуальный круг для вызова демона, с полыхающим внутри пламенем. Я не знала, кто окажется передо мной. Сердце громко застучало, стоило мне встать в шаге от начертанной пентаграммы.
За защитным кругом подул сильный ветер и вот, я смотрю в золотистые глаза. Темные брови, высокий лоб, прямой нос, мужественное лицо. Черные волосы заплетены в косу. Широкоплечий и статный демон, одетый в восточный кафтан. Взглядом золотистых глаз в обрамлении черных, пушистых ресниц он раздевал меня.
Я знала, что он не сможет навредить мне, разве что попытается повлиять, но какой из иерархии был этот демон, я не знала. Он продолжал на меня смотреть с усмешкой, и вдруг мне стало тепло: по телу разлилась приятная усталость, еще немного, и я бы упала на колени, если бы не оперлась о шест косы. Демон давил на меня своей аурой, хотел, чтобы я пала ниц.
— Какой ты хорошенький, даже в этом виде, — прошептал он.
— Как твое имя? — пролепетала я, стараясь сосредоточиться.
— Неужели, ты меня не узнал или... не почувствовала?
На меня нахлынула волна неизвестного до сих пор желания, телом и душой я захотела слиться с этим демоном, отдаться ему.
«Он понял, кто скрывается за моим мужским обликом. Демонов просто так не проведешь, они не только чувствуют, но и чуют стоящего перед ними человека». 
Подтверждением моих мыслей стала широкая улыбка-оскал:
— Вот, теперь узнаешь?
— Асмодей — демон похоти.
— Он самый. Меня вежливо попросили проэкзаменовать тебя, но я вижу, ты едва стоишь на ногах. Не желаешь прилечь... и окунуться в вихрь страсти вместе со мной? У меня давно не было молоденьких и неопытных студентов, твой вид меня не смущает, — он облизнул губы и вдохнул мой аромат. Его глаза широко раскрылись и в них больше не плескалось золото, там горел сжигающий огонь.
Печать на моей груди взорвалась жаром, стало невыносимо больно, и я застонала, упершись ладонями в колени, в голове поселился туман, я с трудом соображала.
— Прекрати... — я тяжело дышала.
— Хм, не выйдет у нас с тобой любовь. Ты насквозь пропитана первородной тьмой, она лишила тебя невинности, впитавшись в кости и плоть. Я же отдаю предпочтение девственным юношам и девам, с чистыми душами, дабы испить их свет, как лучшее вино, — помпезно сказал демон.
Я все-таки упала на землю, рядом лежала бесполезная коса.
Асмодей водил острыми ногтями по полупрозрачной стене пентаграммы, насылая чары, сводящие меня и мое тело с ума.
— Вместо постельной услады, мне встретилась глупышка, обрученная с тьмой. Когда-то, ты умерла, но тебя вернули обратно, однако первородную тьму из тебя все равно не вытравили. Ты — наполовину лич, моя девочка.
— Ах... — я сжалась в комок, постанывая и жадно глотая ртом воздух, экстаз медленно подбирался ко мне, как что-то мерзкое, склизкое, чего я не желала. На глазах выступили слезы.
— Я удивлен, как ты цепляешься за жизнь и человечность. Даже моя пытка удовольствием, другая на твоем месте давно бы кричала, молила ублажить ее, а ты сопротивляешься. Но ведь это так приятно... Ну же, сотри эту преграду с земли, и я подарю тебе блаженство, какого ты никогда и ни с кем не испытывала и не испытаешь, — увещевал он.
«Повтори In expulsis Asmodeus! Изгнание Асмодея», — я услышала в своей голове знакомый и такой приятный в этот миг голос.
— In expulsis Asmodeus, — выкрикнула я, начиная подергиваться.
— Глупая некромантка... — недовольно прошипел демон.
Сильный порыв теплого ветра пронесся между нами, погасив огонь в круге.
Дрожащими пальцами, я вытащила кинжал и прочертила на печати крест, тем самым нарушив границы и перекрыв ее действие.
Полежав на холодной земле и окончательно придя в себя, я встала на ноги, и подобрав косу, побрела дальше. Мысленно благодаря того единственного, кто во второй раз спас меня.

Я оказалась посреди знакомого леса. Вдалеке виднелась поляна с лавками, полыхал костер. «Где все остальные?» — однокурсников не было. «Видимо, их тоже отправили на испытания», — стоило сделать несколько шагов, как кусты затрещали и на меня, сбив с ног и припечатав к земле своей тяжелой тушей, налетел вендиго. Это существо я узнала по запаху.
Однажды в детстве, во время прогулки с отцом по лесу, у разрытой могилы мы увидели вендиго, он поглощал мертвую плоть.
Морда не то медведя, не то оленя с острыми окровавленными клыками. На голове рога, руки-когти и грудная клетка со слезающими с нее кусками плоти, подобно старой змеиной коже. Человеческие ноги неловко переступали, но это не помешало ему оказаться быстрым.
И сейчас, валяясь на земле, прижатая огромным тяжелым разлагающимся телом, я успела выставить перед нами шест, не позволяя отвратительной морде с клыками вцепиться мне в горло. На грудь из пасти капала зловонная кровь.
Превозмогая тошноту, я призвала тьму и слившись с ней, растворилась из-под противника. Монстр лежал на траве, озираясь по сторонам и вынюхивая меня.
Появившись вдалеке и приготовившись к атаке, кончики моих пальцев обагрились кровью. Подняв руки перед собой, к вендиго потянулись алые нити и хлестнули по нему, как плеть. Половину морды чудовища разорвало на куски, ее алые лоскуты упали на землю, он взревел и бросился ко мне.
Я скользнула за широкий ствол и, начертив в воздухе защитные руны, направила их на нападающего. Тейваз, Хагалаз и Ингуз слились в порыве ветра обретая форму молота и ударили по чудовищу, отбросив назад. Я не решилась использовать нечто более сильное, потому что не ведала, что ждет впереди. Мне нужно было беречь энергию.
Вендиго вновь поднялся с земли и, наклонив голову с массивными рогами, побежал на меня. Взмахнув рукой и раскручивая кровавую нить, как веревку с петлей, я приготовилась накинуть ее на шею монстра. «Всего одна попытка, как в детской игре, когда мы с братьями бросали железные кольца на деревянные кресты. Кто повесит больше колец, тот и выиграл. Здесь, я должна выиграть собственное спасение».
В ушах засвистело, а пущенная петля затянулась на горле вендиго. Шаг назад, и я неловко поскользнулась на траве, чувствуя, как меня отшвырнули на ствол дерева.
Острая боль пронзила спину и голову, по виску потекло что-то горячее, а перед глазами все плыло. Монстр зашипел и взмахнул передо мной смертоносными когтями, надеясь задеть горло, но вместо этого, я дернула за нити, и его кошмарная голова, подлетев вверх, с чавкающим звуком шлепнулась рядом. С глухим стуком тело вендиго упало на траву, оно трепыхалось, пока не замерло.
— Requiescant in pace, — перекрестилась я, глядя на валяющуюся у моих ног голову «Покойся с миром».

*** 

На лавках у огня сидели близнецы Некроманцер, тренер Вариус и ректор Аластор.
Пятикурсники устроились напротив, они пили энергетические эликсиры, чтобы не уснуть.
— Как думаешь, третьекурсники быстро справятся? — спросил парень с края лавки, попивая из чашки горячий чай. — Помнится, у нас на третьем курсе таких испытаний не было.
Его однокурсник пожал плечами, буравя взглядом огонь, пока, вздрогнув, не обернулся. На его плечо легла мужская рука и парни с ужасом взирали на фигуру в черном. Залитая кровью ткань, а под капюшоном было лицо скелета. Он или оно уверенно держит косу и от этого существа веет смрадом мертвой плоти.
Пятикурсники, стоящие поблизости, также побледнели.
— Диаваль, ты первый! Я и не сомневался, — похвалил его Маллеус, оказавшись рядом.
— Опять твои шуточки, не мог оставить останки в могиле? — Малефикарум подошел к младшему брату, забрал косу и снял с лица маску-череп. Усадив Диаваля на лавку, внимательно осмотрел рану на затылке, очистив ее от крови и грязи.

Мне было так приятно ощутить себя в родных заботливых руках, что я тут же расслабилась, проваливаясь в полузабытье. Малефикарум успел поймать меня за плечо.
— Почему от него несет вендиго? — морща нос, спросил Маллеус.
— Я бы и сам хотел знать. Вариус, дай воды и эликсиров! — Малефикарум окрикнул тренера, пока пятикурсники отсаживались в сторону, освобождая место.
— Дух был, нечисть на кладбище, демон по вызову, но кто притянул этого монстра? — оборотень нахмурился, вливая в рот Диаваля лекарство, пока Малефикарум поддерживал его.
— Узнаю — закопаю живьем, — процедил старший Некроманцер.
— Михаэль, возьми пару ребят, и прочешите лес вокруг поляны. Где-то неподалеку должны быть останки вендиго, — приказал Маллеус, обращаясь к старосте боевиков.
Пока Диаваль отдыхал, лежа на лавке, старшекурсники притащили за собой тело монстра, точнее разлагающуюся плоть, пришлось заключить ее в кокон, чтобы она не разлезлась по дороге, оставляя за собой дорожку из слизи и мертвечины.
Вариус обнюхал останки и сплюнул в сторону:
— Знатно смердит, за таким ароматом не сразу учуешь подчинительные чары. Видать, кто-то очень умело заманил сюда нежить.
— И не просто заманил, а целенаправленно натравил на Диаваля. Он мог появиться в любой части, недалеко от поляны. Значит, за ним следили, не факт, что на самих испытаниях, а вот начиная с момента его возвращения… — Маллеус провел рукой в перчатке по плоти, попробовав кровь на вкус, сплюнул и промыл рот обеззараживающим эликсиром. — Без сомнения. Подчинение и слежка. Это как натравить собаку на нерадивого соседа. Кто же такой хитрый? Нашел где-то вендиго, подчинил, натравил сильную нежить на студента, много работы.
— Некто, знающий, что после испытаний Диаваль вернется ослабленным. Едва ли после такого напряжения некромаг сможет убить вендиго. Это не низшая нечисть, а высшая. Диавалю несказанно повезло, — Аластор недовольно нахмурил лоб.
— Но он или она просчитались. Члена семьи Некроманцер не так-то просто одолеть, — Малефикарум, погладил брата по прилипшей к влажному лбу челке, — скоро появятся остальные. Малле, я отнесу его в комнату и скоро вернусь.
— Понял.
Малефикарум поднял брата на руки и понес в общежитие.
Закрыв дверь комнаты, и опустив тело юноши на кровать, он снял с шеи кулон — перед ним лежала Диавалия. Вид сестры был пугающим: вся в крови, лицо бледное, как у мертвеца, темные круги под глазами, обескровленные губы.
Он хотел погладить ее по голове, когда на его запястье сомкнулись острые как бритва ногти. В глазах девушки плескалась первородная тьма, а рот раскрылся, обнажив испачканные в крови зубы. Она походила на одержимую.
— Диа, приходи в себя, — прошептал Малефикарум, касаясь ее щеки, — ты в своей комнате, испытания закончились. Возвращайся...
Я медленно отвела от него взгляд и закрыла глаза, глубоко дыша. Успокоилась я в тот миг, когда прекратила сжимать запястье брата и окончательно пришла в себя.
— Прими душ и поужинай, мне нужно вернуться к остальным. Ты прошла испытание. Осталось парное, но оно через несколько дней, — он остановился у двери, словно хотел что-то сказать, но промолчал и ушел.
Оставшись в комнате одна, я с трудом стащила с себя одежду, хотелось сжечь ее, чтобы окончательно избавиться от вони разложения.
Я долго сидела в душе. Горячие струи воды, аромат мыла — все это расслабляло.
Положив голову на бортик ванной, я стала вспоминать, что произошло со мной за сегодня. Нет, меня тревожил не вендиго, а голос и тот, кто помог мне одолеть искушение Асмодея.
Мне вдруг захотелось, чтобы меня обняли и, возможно, даже поцеловали или...
«Это все остатки от магии Асмодея, пробудившего во мне физическое желание! Мне нужен Астарот. Этот демон может знать ответы на мои вопросы», — переодевшись в пижаму, я закрыла дверь комнаты на магический замок, чтобы никто не смог мне помешать и начертила на полу пентаграмму, расставила свечи с камнями и проколола палец.
— Демон Преисподней, Владыка знаний, Покровитель Истины и Ума, приди ко мне, открой тайны свои, — кровь капнула во вспыхнувший круг, и передо мной предстал Астарот.
— Диавалия, мы снова встретились, — он улыбнулся, ничуть не удивившись, увидев меня перед собой, — чувствую, от твоей ауры пахнет восточными пряностями, неужели ты позволила Асмодею лишнее? — его взгляд стал хищным.
— Нет, и я благодарю вас за спасительные слова. Прошу прощения, что помешала вашим делам, — я поклонилась.
— Мы здесь одни и я разрешаю тебе обращаться ко мне в свободной форме, без лишнего официоза, ведь ты ко мне ближе, чем другие люди. Я был прав, не став в нашу первую встречу обращаться к тебе, как к девушке. Ведь ты этого не хотела? — мягко спросил он.
Я покачала головой, убрав мокрую прядь за ухо:
— Не хотела, благодарю за это, но я не понимаю, почему я ближе к вам, чем другие? — я вскинула на него обеспокоенный взгляд.
— Твоя кровь переплетена с первородной тьмой. Весь мой мир живет ею, пользуется, творит магию, без нее, мы бессильны. Как и люди не смогли бы выжить без солнца и воды, — спокойно пояснил он. — Асмодею же нет дела, кто перед ним — юноша или девушка, он может принять любой облик, но не волнуйся, он не станет болтать о твоем маленьком секрете, я позабочусь об этом, — он приложил ладонь к сердцу и едва заметно склонил голову. — Видеть тебя такой приятнее, нежели в мужском обличии…
Мне не было дела до Асмодея, я хотела открыться Астароту:
— Я знаю, кем мне уготовано стать, если я умру.
Он немного помолчал и наши взгляды встретились:
— Живи настоящим, не стоит постоянно думать и страшиться того, что произойдет. Сейчас ты человек. Дышишь, живешь, чувствуешь, истекаешь кровью, как и любая другая девушка, — он осмотрел мою фигуру, но его взгляд был не таким откровенным и полным разврата, как у Асмодея, а спокойным, оценивающим. Почему-то мне стало немного неловко, словно моя пижама не имела для него никакого значения, он видел сквозь нее.
— Как говорят в мире людей — так сошлись звезды, и тебе было предначертано стать сосудом первородной тьмы. Выносить ее, как мать ребенка, и однажды дать ей возможность появиться на свет. Вместе с ней, преобразишься и ты в облике могущественного лича. Род Некроманцеров всегда был силен своими некромагами, так же, как и твои братья, ты впитала силу рода через кровь отца.
— Мне не хочется стать личем и убить тех, кто мне дорог, — я опустила затуманенный взгляд в пол. Для меня было недопустимой слабостью давать волю слезам, но после пережитого, и испытанного напряжения — плакать при Астароте было гораздо легче, чем при отце.
— Никто этого не хочет, все в твоих руках, — его голос успокаивал меня, я ощутила, как моих плеч коснулись его горячие ладони, но смахнув слезы, не увидела там ничего, лишь ощущение…
— Ты можешь обуздать тьму, но будь осторожна. Кто-то пытается тебя убить и не просто так, а умышленно заставить преобразиться в лича. Быть может… захватить твое тело в момент слабости, когда ты вновь окажешься на грани жизни и смерти.
— Зачем кому-то это делать?
— Ради заключения сделки. Первородная тьма — это не демон, который будет торговаться с тобой, как купец на рынке. Ее желания куда глубже, тьме нет дела до захвата мира, все, чего она жаждет — это поглотить людской свет, для нее, как и для демонов — это настоящий деликатес.
— Асмодей назвал это вкушением дорогого вина.
— Верно, так и есть. Оказавшиеся в вашем мире личи действительно были сильны, но не настолько, какой можешь стать ты. Никто из них не был из рода Некроманцер. Никто не обладал аргиллитами, и никто не был так самоотвержен, отдавая свою жизненную энергию за жизнь отца и братьев в пятнадцать лет. Я не удивлен, что Асмодей возжелал тебя, хоть и обманул, чтобы скрыть это желание.
— Он сказал, что ему по вкусу только невинные девы, а не уже…
— Он солгал. Не верь ничему, что говорят демоны, по крайней мере, не всем нашей расы. В нашу первую встречу я обратил на тебя внимание, ты дивно пахла, таким родным и притягательным ароматом. Я бы мог забрать тебя из этого мира, одеть в шелка, подарить все сокровища, но тогда… ты увянешь, как сорванная роза.
— Когда же вы… ты увидел меня впервые, разве не когда мне было пятнадцать? — я с непониманием на него посмотрела, а он улыбнулся, так мило, словно передо мной был не древний демон, а обычный мужчина.
— Когда тебе было пять лет, вы с Малифицией, твоей матерью, гуляли по семейному кладбищу среди белоснежных роз. Они расцвели и окутали твою детскую фигурку шлейфом своего аромата. В какой-то степени я обладаю даром предвидения: в тот день я стоял в стороне и долго наблюдал за тобой, уже тогда мне хотелось прикоснуться к тебе, я чувствовал некую связь. Затем ты выросла, и в пятнадцать лет случилось твое единение с первородной тьмой. Я мог потерять тебя, и если бы твой отец не вызвал меня, то я пришел бы сам. Твои братья и мать не знают о заключенной со мной сделке.
— Какая сделка? — я испуганно раскрыла глаза, боясь услышать, на что пошел отец ради меня, но Астарот успокоил своей нежной улыбкой.
— Сейчас не время об этом рассказывать, но знай. Твоей семье ничего не угрожает, их души останутся при них. Ты не помнишь того, что происходило с твоей душой, пока ты металась в агонии между светом и тьмой. Я вытащил тебя, и ни дня не пожалел о содеянном.
— Скажи, тогда на кладбище, когда меня заперли в гробу, тоже был ты?
Демон кивнул.
— Но ты не знаешь, кто это был?
— Нет, но знаю, что это связано с миром духов, откуда появляются личи.
— Астарот, что мне делать? — с тоской спросила я, приложив ладони к прозрачной стене пентаграммы между нами.
— Жить, моя девочка. Что же еще? — он провел пальцами вдоль моего лица, и я ощутила прикосновение, оно мне понравилось. По спине пробежали мурашки, сердце гулко забилось. — Уже не невинна, но так чиста и соблазнительна. Я бы хотел поцеловать тебя. Но боюсь, что ты никогда не забудешь о моих ласках и ни один человеческий поцелуй не доставит тебе такого удовольствия, как поцелуй и прикосновения демона. Я не трону тебя. Во мне все еще осталось что-то светлое, — в его голосе переплелись сожаление и нежность, — береги себя. Не думай о том, что в тебе живет опасная тьма, прими ее и не бойся. Мы еще встретимся… позови меня, когда окажешься в опасности.
— У меня своя дорога, у тебя, Астарот — своя. Уходи и не возвращайся, покуда я вновь не захочу позвать тебя, — я не хотела с ним расставаться, но попрощалась.
Пентаграмма погасла, от фитильков свеч по комнате расплывалась легкая дымка.



Глава 10 

Два дня прошли незаметно, а на факультете некромагов студентов и студенток убавилось в половину.
— Так что, теперь у тебя стало наполовину меньше завистников, — Пендрагон сидела в кресле, доедая кусок торта и запивая чаем. Мы собрались в общей столовой, куда я пришла, чтобы одновременно поужинать и почитать заданные книги. Обычно, здесь никого не было, а заниматься и одновременно есть, сидя в комнате за подоконником или круглым столиком было неудобно. Естественно, следом за мной увязалась горе-напарница, ей вдруг тоже захотелось перекусить.
Следы от пентаграммы по вызову Астарота, пришлось как следует затереть не только чистящей магией, но и специальным зельем, чтобы ни у кого из близнецов, если они нагрянут ко мне, не возникло лишних вопросов. Но чувство благодарности и странная тоска по демону зародились в моей душе. Время от времени, я мысленно возвращалась к образу Астарота и призналась себе, что нахожу демона привлекательным. Он обладал тем, чего не было ни у одного из моих ровесников — мудростью и опытом прожитых лет, если не веков.
— Но тебе стоит остерегаться герцогиню Галатею, — мои мысли прервал голос Джиневры. — Она из не менее старинного рода, чем твой. Тоже потомственный некромаг, однако рядом с тобой — не так сильна, как хотела бы. Именно она распускает о тебе разные слухи, сначала говорила, что у тебя в комнате были не братья, а два трупа, и что ты увлекаешься некрофилией. Поэтому, ты не обращаешь на девушек внимания. Но эта стерва сразу же прикусила свой язычок, стоило ей увидеть твоих братьев. Видимо, они ей кое-что сказали, раз она аж на неделю замолчала, а после ваших одиночных испытаний, продолжила. Буквально вчера, у доски объявлений, она всем рассказывала, что ты прошел только благодаря протекции братьев-инквизиторов, а без них ничего не можешь. У нее в подпевалах Ариан и его дружки.
— Очень полезная информация, — подытожила я, отпивая из чашки кофе с каплей энергетического эликсира. Сегодня ночью я планировала заниматься до победного.
— Кто еще тебе правду-то расскажет? Но не думай, что все такие, практически весь боевой факультет хорошо к тебе относится, но там, думаю, Крабат с Юро постарались, и Матиас тоже, — при упоминании имени последнего, на губах ведьмочки появилась довольная улыбка. — Может, тебе перевестись на наш факультет?
— Нет, я — потомственный некромаг. У нас все закончили этот факультет, и плевать на других. Всем известно, что те, кто слаб, всегда завидуют и вставляют палки в колеса сильных соперников. Думаешь, я один в будущем претендую на должность инквизитора? Туда не каждый может попасть, связи не имеют значения, будь у той же герцогини Галатеи в родственниках хоть сам король. Они не понимают всей серьезности этой работы. Для них — это престиж, а не спасение жизней обычных людей, и борьба с темными силами.
— Понимаю, у боевиков также, еще я слышала, что у вас, некромагов, есть собственный кодекс правил, в котором говорится, что каждый некромаг ненавидит себе подобных, и если на дороге встречаются двое некромагов, то один из них должен умереть.
— Ересь.
— Тебе виднее, но мне кажется, что в этом что-то есть. С чего бы тогда все тебя так ненавидели?
— Неизвестно. Это напоминает мне заговор против короля. Правда, когда на моей голове успела появится корона, известно только Галатее и ее свите.
— Ох, если я буду и дальше есть сладкое, то снова поправлюсь. Ничего не могу с собой поделать, жутко нервничаю из-за всех этих испытаний. Думала, у меня волосы так и будут дыбом стоять, после встречи с болотным змеем.
Я посмотрела на ведьму долгим взглядом, от чего она нервно заерзала на стуле, видя, как мои глаза заволакивает черная пелена. Моему терпению приходил конец, Джиневра быстро научилась разбираться в моих особенностях.
— От твоего взгляда мороз по коже, — прошептала она, и страдальчески посмотрела на кусок недоеденного торта.
— Все будет хорошо, Пендрагон. Ты справишься, будем надеяться, что в парных испытаниях тебе попадусь либо я, либо другой сильный напарник.
— Диаваль, ты правда так считаешь? — она схватила меня за руку, и я вытаращила на нее черные глаза.
— Да, только давай без нарушения моего личного пространства. У тебя для этих целей есть Матиас, — я высвободила руку.
— Ух, какой ты все-таки чопорный. Но да, у меня есть Мати, и он прелесть, такой душка и заботливый, не то что ты. Бр-р-р, — она передернула плечиками и по ним рассыпались волосы.
С громким стуком, дверь в столовую распахнулась, и к нам вошли Юро с Крабатом.
— Вот где он, оказывается, прятался, говорил я тебе. Если нашего великого некроманта нет в библиотеке — ищи поближе к еде. Не на кладбище же ему шляться, — Юро усмехнулся. — Привет, Пендрагон, что ты тут с ним сидишь и киснешь, вон, даже торт не доела.
— Что происходит? — всполошилась девушка, хлопая пушистыми ресницами.
— Небольшая вечеринка в деревне за кладбищем. От экзаменов необходимо отдыхать, поэтому бери руки в ноги, прихорашивайся и пойдем. Диаваль, ты идешь с нами, — Юро схватил меня за плечо, стоило мне встать из-за стола.
— Нет желания развлекаться, на носу еще один экзамен. Это не шутки.
— Кто же спорит, но ты все равно пойдешь, хочешь ты того или нет, Крабат, помоги подержать нашего неуловимого товарища по оружию.
Крабат даже не пошевелился:
— Пойдем, Диаваль, будет весело. Тебя никто не заставляет напиваться, как это собирается сделать Юро.
— Мне не надо переодеваться, я итак красотка, правда, Диаваль, ну пойдем… — захныкала Джиневра и схватила меня за другую руку.
«Трое против одного», — страдальчески закатив глаза, я поджала губы и процедила:
— Хорошо.
— Ура! — воскликнула ведьмочка, и бросилась мне на шею, пришлось Юро оттаскивать ее от меня.
«Пендрагон — барышня эмоциональная, не умеющая держать чувства в узде и, возможно — это было не так плохо. Такие простые люди мне нравились, за словом в карман не лезли, скрытничать не умели, подлянок от них не дождешься. Джиневра добрая и отзывчивая, временами игривая, но не такая стерва, как Галатея». 
— Значит, дружно идем в деревню! Таверну мы уже сняли, никого лишнего там не будет, ты ведь так ценишь уединение, Диаваль. Не правда ли? — Юро явно надо мной издевался.
Я отнесла свои вещи в комнату, покормила лиса и спустилась к ним.
— Многие уже начали пить, а мы потратили время, чтобы найти тебя и теперь мне достанется меньше выпивки, — ворчал оборотень, идя через кладбище.

***
Таверна стояла на краю деревни, аккурат рядом с кладбищем. И, видно, место это было выбрано специально, чтобы скорбящим родственникам на поминках было недалеко идти.
Я представила пласт, предстоящей после такой попойки работы, и мне было искренне жаль сторожа Варфоломея. «На его кладбище только-только все стало налаживаться».
К выпивке я действительно не притронулась. Вместо этого, мне заботливо налили фруктового сока, и я, как единственный трезвый человек, наблюдала за окружающими.
Здесь были и Рианнон с Корвином де Ланвалем, парочка сидела у барной стойки, периодически целуясь или углубляя вампирский поцелуй в женскую шейку. Отчего я могла позавидовать вампиру. «И пассия есть, и ходячий запас крови».
За другим из круглых столиков Михал и Бранко соревновались в борьбе на руках, пот тек по их спинам, блестел на внушительных мышцах, а стоящие рядом девушки сжимали их рубашки и млели от этого зрелища. Друзей поддерживали братья-боевики, они галдели, требовали у бармена новые пинты разливного пива, так что пена оставалась на их носах, делали ставки, кто победит и весело проводили время. Здесь же, рядом играли в карты, народ занял сразу четыре стола, за ними я увидела молчаливого Крабата, судя по кислым лицам сидящего рядом с ним Ариана и его собутыльников, племянник Аластора выигрывал.
Я устроилась в темном углу барной стойки, попивая сок и вполуха слушая щебет Джиневры, но, как только в бар зашел Матиас, девушку унесло в его объятья, и она выговаривала ему за опоздание. Но боевик быстро исправился, нежно поцеловав ее, и увлек обратно на улицу. У влюбленных были свои дела.
Я уже хотела достать сборник схем, когда рядом со мной сел Крабат, а через минуту с другой стороны от меня втиснулся Юро. Пришлось отлипнуть от стенки, чтобы уступить ему место. Я была между двух парней и… будь я на месте Джиневры, возможно, мое сердце трепетало от волнения: девушка в компании мужчин, но внутри все молчало. Я чувствовала, что мне не хватает кое-кого… «Его никто не заменит. От него словно веет силой и знаниями, и пока что, я не могу прикоснуться к нему, хоть и очень этого хочу», — Астарот, вот о ком я думала. Каково бы мне было, появись он рядом, сидя со мной за одной барной стойкой, попивая вино или пиво. Это возможно? Демон и в таверне. Я усмехнулась.
— Наконец-то ты улыбнулся, а то как пришли — у тебя слишком постная физиономия для человека в эпицентре веселья и общения с одногруппниками, — отругал меня Юро.
— Да, веселее не придумаешь, — я чокнулась с ним и, немного подумав, поманила тавернщика рукой. — Есть достойное красное вино?
— А как же, но цена… — начал юлить он, явно собираясь взять с меня больше положенной суммы.
— Цена меня не волнует — неси.
И вот мы втроем пьем дорогую, но качественную выпивку, и меня почему-то ничуть не удивляет тот факт, что именно я решила их угостить.
— Диаваль, а ты, оказывается, можешь быть таким же, как все — нормальным, приветливым… насколько это вообще с тобой возможно.
— Лови момент, Юро, — я усмехнулась, смакуя вино. Оно было холодным и приятным, без лишних специй или кислинки.
— Мне непонятно одно, почему ты так погружен в учебу. Неужели, тебя никто не интересует?
Я немного помолчала, обдумывая свой ответ. Крабат смотрел в одну точку, но было видно, что он тоже хочет услышать о причине.
— Должно быть, я не привык к такому количеству людей и не знаю, как с ними общаться. Какой к кому нужен подход, с чего начать разговор. Всю жизнь я учился, отец вдалбливал мне и моим братьям в голову осознание того, что нас в любой момент могут убить или, что его не станет, и мы будем вынуждены себя защитить, и не только себя, но и нашу матушку, дом, и всех, кто в нем живет.
— Поэтому Варлок запирал вас в гробах и муштровал так, как ни один некромаг не готовит своего ребенка к будущему.
Крабат смотрел на меня осмысленным взглядом, в его кубке вина убавилось ровно наполовину.
— Да.
— Ты хотел себе такой жизни? Мечтал стать инквизитором?
— Да, как и мои братья. Методы отца далеки от гуманных, они жестоки, порой переходят черту дозволенного, могут сломать тебя, но в конце, когда все испытания пройдены, и он смотрит на тебя с гордостью, а ты чувствуешь, что да! Не подвел его, достиг цели — все отходит на задний план и, в первую очередь, страх. Но даже он — мимолетное ощущение. Признаюсь, рядом с отцом и братьями мне никогда не было страшно, как в тот вечер, когда меня заперли в гробу, и мы встретились на кладбище, — я не заметила, как перешла на шепот. Юро и Крабат придвинулись ко мне ближе, чтобы все услышать.
Оборотень довольно хмыкнул и похлопал меня по плечу, а Крабат сжал мою руку.
— Хотел бы я, чтобы меня воспитали так же.
— Возможно, ты бы пожалел о своем решении, если бы попал к моему отцу в ученики, — я улыбнулась Крабату, наполнив его кубок.
— Должно быть, вас с братьями постоянно обхаживают соседские мамаши с дочерями, иметь в зятьях кого-то из Некроманцеров… — оборотень сделал большой глоток и облизнул губы.
— Брачными делами ведает наша матушка, и даже если кто-нибудь попытается нас одурманить чем-нибудь, то пожалеет об этом. Братья давно научились различать по запаху и вкусу приворотные зелья. А я вот недавно едва не поплатился за свое незнание. Пендрагон постаралась или ее тетушка… — поделилась я, кивнув в строну ведьмочки, вернувшейся с Матиасом под руку.
— Да ты что? Не завидую я ее тетушке. Джиневра девушка хорошая, ведьма конечно — они народ сумасшедший, если чего захотят, то получат всеми возможными и, особенно, невозможными способами. Вероятно, и она, и тетушка подготовились. Я слышал, что она встречается с твоим напарником по зельеварению, — Юро повернулся в сторону парочки.
— Да, так и есть. Надеюсь, на этом попытки меня очаровать закончатся.
— В боевой магии без напарника тяжело, но все приходит с опытом, — Крабат нахмурился. — Тебе вдвойне тяжело с кем-то работать, ты привык все делать один.
— Воистину, это так, — согласилась я, и мы снова чокнулись.
Народ захмелел, а самые слабые выбегали на улицу и их знатно тошнило в специально отведенные для грязных дел бочки.
Вечеринка в таверне близилась к своему завершению, и высыпавшиеся в ночную прохладу студенты, решили продолжить веселье на кладбище.
Все на перебой предлагали сотворить что-нибудь с преподавательским крылом или вызвать несколько духов с того света, чтобы они рассказали какие-нибудь забавные истории, или вскрыть склепы, опробовать свои силы. Идей было много, но ни одну из них я мысленно не одобрила, понимая, что рано или поздно, все закончится как всегда — не самым лучшим образом.
— Предлагаю прямо сейчас начать экзамен, кто не справится с восставшими мертвецами, тот вылетает из Виверны, — пьяным голосом сообщил Ариан.
Не успел кто-либо что-то сказать, как он стал медленно призывать темные силы. Тьма клубилась под его ногами, заставляя землю издавать странные не то стоны, не то вздохи. Послышался треск разломанных гробов, и наружу стала выползать нежить, скелеты, духи с алыми всполохами в пустых глазницах.
«Просто так призывать тьму нельзя, особенно в таком состоянии. Ариан не сможет ее контролировать и это плачевно закончится». 
Повеяло смрадом разложения и холодом смерти.
«Мертвые наступают…», — я затаила дыхание, сосредоточенно наблюдая за их парадом. Хруст костей, скрежет доспехов и оружия тех, у кого оно было. Режущие слух крики темных духов. «Если они проникнут в тела однокурсников — смерть неминуема. Все, кто были защищены от них — я и Крабат». Перед моими глазами мелькнули картины того, что произойдет, если я не вмешаюсь. Университет Виверны получит не будущих боевиков и некромагов, а партию свежих трупов, которых будут препарировать, или заниматься изгнанием из них духов.
«Они не обучены тому, что знаю я. Но если… я использую все свои силы, то могу погибнуть. Будь проклят этот Ариан», — я оскалилась.
Тьма надвигалась, она подползала к ногам студентов, закручивалась кольцами на их щиколотках. Кто-то вскрикивал, но продолжал стоять, словно не замечая происходящего. Они не видели того, что видела я. Эти темные щупальца, высасывающие их свет и энергию.
Веселье превращалось в неминуемую беду. Бойню, где разомлевшие пьяные студенты не смогут защищаться.
Пока нежить наступала, я создала защитный барьер, ненадолго, но он оттянет выход мертвых с территории кладбища. Щупальца тьмы, с едва слышным шипением, отскочили от ног живых, а мертвые немного замедлили свой шаг.
Отойдя от однокурсников, я поманила к себе Рианнон, девушка поймала мой взгляд и удивленно вытаращилась. Корвин напрягся, ревниво обнажив клыки, но девушка отмахнулась от него и подошла ко мне.
— Привет, удивлена, что ты позвал меня. Что-нибудь нужно?
— Да, прошу прощения, что оторвал тебя от де Ланваля, но мне нужна помощь. Сейчас все навеселе, и может случиться что-то непредсказуемое. Ты ведь ходишь на музыкальные уроки к мадам Сольфе?
— Да, каждый вечер стараюсь заниматься игрой на фортепьяно, параллельно осваиваю флейту. Для общего развития, так сказать, не одним ведь лекарством заниматься.
— Отлично, ты не подскажешь, есть ли в деревне магазинчик с музыкальными инструментами?
— За углом, на соседней улице, минут пятнадцать идти, а что? — ей все больше становилось любопытно. Корвин не выдержал и подошел к нам.
— Диаваль, в чем дело? — резко спросил он, его взгляд побагровел, а клыки заострились.
— Корвин, вы с Рианнон не могли бы как-нибудь достать музыкальные инструменты из магазинчика, Ариан уже предоставил нам исполнителей, нужно обеспечить их инструментами. Народ требует зрелищ.
— Я все поняла! — с восторгом воскликнула Рианнон и, схватив Корвина за руку, потащила за собой.
«Так-то лучше, девушки всегда сообразительнее парней», — я подошла к Юро и Крабату:
— Отвлеките народ, чтобы они не разбредались. Кто знает, каких они могут натворить глупостей в таком состоянии.
— Что ты собрался делать? — спросил Юро, когда я побежала к воротам.
— Увидишь!
Дело осталось за малым, топчась перед аккуратными могилками, я мысленно извинилась перед Варфоломеем и стала призывать темные силы подчиниться мне. Проколов подушечки пальцев ногтями, я высвободила свои кровавые нити и, как дирижер, взмахнула руками.
Земля задрожала, а плиты над могилами пошли трещинами. Местами грохотало, будто кто-то стучит в дверь, и вот, то из одной могилы, то из другой, из склепов, увитых плющом, стали выходить все те, кого при жизни считали более или менее известными музыкантами. На некоторых были потертые фраки, держащиеся на одних костях, у кого-то кружевные манишки выбились из вырезов кафтанов и были такими же серыми, как кожа самих покойников. Провалы черных глазниц, искривленные и щелкающие челюсти.
Темных духов и мертвых, вызванных Арианом, я не без труда усмирила и вовлекла в выстроившийся передо мной полумесяцем оркестр мертвых, и единственный на все кладбище дирижер, то есть я, взмахнула руками. Мои нити оплетали их тела, мерцая магией мертвых, магией подчинения, а сзади ко мне подбежали запыхавшиеся Рианнон и Корвин, они держали инструменты в руках, а другие висели над ними.
— Будьте любезны, раздайте музыкантам их инвентарь и начнем наше представление, — скомандовала я, подобрав с земли тонкую веточку и сделав ее дирижерской палочкой.
Провожаемые Крабатом и Юро пьяные студенты, сначала гулко переговаривались, но при виде оркестра и меня, стоящей на крыше склепа, замолчали.
Чтобы поднять столько мертвых одному студенту-третьекурснику, было необходимо много сил. Для старших — это было слегка проще, но я не была бы Некроманцер, если бы не смогла проделать подобное.
— Симфония смерти, в исполнении гостей из мира мертвых! — скомандовала я, кривя рот в улыбке, хотя самой хотелось рвать и метать от глупости Ариана.
Инструменты были отданы, и каждый из мертвецов заиграл. Кто фальшивил, кто играл четко, но все они были в моей власти. Как истинный Некроманцер, и дочь своего отца, я умело ими повелевала.
Скучной эта мелодия не была, скорее агрессивной и энергичной, отчего хотелось пуститься в пляс и под одобрительное улюлюканье, студенты разбились на пары и стали вытанцовывать в бешеном ритме.
Кое-кто из однокурсников запустил в воздух сферы с желтоватыми и красными огоньками. По плитам застучали каблучки и затопали ботинки. Кладбище превратилось в танцевальную площадку на костях мертвых.
Рианнон с Корвином, и Матиас с Джиневрой также не отставали, только Юро с Крабатом наблюдали с какой грацией и легкостью, я дирижирую палочкой. От моих пальцев во все стороны скользили нити, отражающиеся в свете луны серебристым блеском.
— Теперь я точно не удивлен тому, как он поступил на третий курс, — прошептал Юро.
— А ты говорил, что он слишком много умничает и погряз в книгах, — поддел Крабат парня, довольно улыбаясь. Сейчас он гордился тем, что водит дружбу с Некроманцером.
Подхватив девушек под руки, они также затанцевали.
У нас был свой бал Смерти. Народ смеялся, веселился и плясал, пока их не прервали петушиные крики и лучи восходящего солнца.
По кладбищу пронесся вихрь, музыка смолкла, мертвые исчезли словно их и не было, могилы вернулись в прежний вид, а Рианнон собственноручно отправила все похищенные инструменты обратно в лавку.
— Вот это зрелище!
— А какие танцы. Давно так не веселилась!
Слышались отовсюду восторженные голоса однокурсников.
Я спрыгнула с крыши склепа, упав в руки Крабата и Юро. Меня морозило и трясло, холодный пот стекал по лицу и спине, к горлу подступала тошнота. Тело ломило, как от сильной лихорадки. Я едва шевелила руками и ногами.
«Жалкое создание, возомнившее себя настоящим некромантом. Его хвастовство могло стоить всем нам жизни. Перехватить контроль над вызванной тьмой, обуздать жажду крови в мертвых. Отец учил меня этому, сколько раз мы с братьями практиковали подобное умение на нашем кладбище, но не когда столько нежити на одного некромага. Здесь и двоим-то сложно управиться», — капли пота скатились по болезненно стучащим вискам. Веки отяжелели, я держалась на последних магических резервах. У меня не было с собой накопителя, даже самого маленького, кто знал, что студенческая попойка обернется для меня очередным испытанием, которое я могла провалить. Одному всевышнему известно, чего мне все это стоило.
Хотелось завалиться в одну из свободных могил и уснуть крепким сном, но друзья поддерживали меня, не давая упасть. Я старалась улыбаться, делая вид, что все в порядке и мое состояние — это не более чем результат алкогольного опьянения.
— Ты молодец, я не знал, что так умеешь, — восхищался Юро.
— Должно быть, сильно устал, — заботливо поддержал Крабат.
— Д-да, больше не буду пить. Алкоголь — зло, — с усмешкой ответила я охрипшим голосом. Даже говорить было больно, горло саднило, а во рту чувствовался привкус крови.
Они продолжили разговаривать, практически неся меня на себе, пока я откидывала голову то на одно мужское плечо, то на другое, стараясь не впасть в забытье. Возле дверей моей комнаты, парни как следует меня растормошили, чтобы я вошла. Я поблагодарила их, за что Юро крепко обнял меня до хруста в костях.
— Спокойной ночи, Диаваль, смотри, чтоб тебя там не стошнило. Магия — такая магия, — он подмигнул мне, и они с Крабатом поднялись на свой этаж.
В ванной меня действительно стошнило смесью крови и желчи, после чего я еще долго лежала, приходя в себя и глотая эликсиры для восстановления. Если бы не друзья, валяться мне на том кладбище и, вероятно… мертвой.
Забраться в постель и разлечься на подушках было истинным блаженством, при виде меня, лис поднял голову со своей подстилки на подоконнике, и продолжил дальше спать.
Мне снился сон, похожий на настоящий. Сон, где я оказалась в черном замке, а за его окнами, простиралось сплошное, алое небо. Огненный шар солнца, мороз и запах костра.
Так пахло в детстве, когда мы всей семьей ездили на море. Северные земли, горячие источники, запах дерева, треск поленьев в камине. Тепло и хорошо.
И вот я здесь, где пахнет так же, родным местом, но где я?
Меня обняли сзади, погладили по волосам, слегка сжимая их на затылке. Я была в своем девичьем теле.
— Ты истратила себя на то, чтобы поразвлечь смертных, — Астарот говорил спокойно, но был явно недоволен моим поступком. — Прикрыть чужие ошибки ценой собственной жизни — это глупо и недальновидно. Если бы ты оставила все как есть — вышел очень поучительный, а главное, жизненный урок о том, как не нужно использовать свои способности. Ты слишком добра к тем неблагодарным людишкам.
Я тяжело вздохнула и повернулась к нему, оказавшись в кольце его рук. Нет, он не сжимал меня насильно и не удерживал, мне самой было приятно стоять с ним рядом так близко. Грудь к груди, сердце к сердцу, смотреть на то, как он хмурится, гладить его идеальные брови, скулы, подбородок. Мои пальцы замерли на его губах. Как я осмелилась совершить подобное?
— Это сон? — с надеждой спросила я, пытаясь оправдать свою смелость.
— Кто знает. Я ненадолго забрал тебя к себе. Ты так ослабла, и я боялся, что ты можешь умереть после сильного магического истощения. Сейчас тебе не холодно, не морозит? — в этот раз он погладил меня по щеке, у него была очень нежная и теплая ладонь, она пахла миндалем и кофе.
— Сейчас нет. Признаюсь, то, что скрывает мое тело — также не волнует меня. Думаешь, это неправильно? И я веду себя не так, как положено приличным девушкам?
— Диавалия — ты не такая, как все, и не воспитывалась в ханжеских правилах своего мира. Мне нравится твоя прямолинейность и открытость. Но это не значит, что ты легкомысленная и доступная.
— Ты также знаешь, что я не верю словам. Особенно исходящим из уст демонов.
— Знаю, — он усмехнулся, довольный моим ответом. — Если бы ты верила каждому слову Асмодея, то не стояла бы сейчас здесь. Со мной. В моем замке, — он нежно поцеловал мое обнаженное плечо, и было в этом поцелуе что-то светлое и чистое. Он не Асмодей, от того несло похотью, той, что люди предаются в грязных переулках, не думая ни о чем, той, от которой несет смрадом немытых тел, разлитого вина и грязным желанием.
— Какое счастье, что я не поддалась ему, иначе проклинала бы себя до самой смерти, — я уткнулась носом ему в грудь и обняла.
— Посмей он к тебе прикоснуться, покуситься на твое тело и душу, то в мгновение сгорел бы, — Астарот говорил спокойно, тихо, но я слышала в его словах угрозу.
Асмодей бы не выжил. Я была в этом абсолютно уверена, как и в том, что с Астаротом мне ничего не угрожает. Я испытывала к нему безграничное доверие, он понимал меня, знал и манил.
Его пальцы перебирали мои волосы, убрав их и обнажив спину. Он переместил ладони на лопатки и поясницу, прижав к своим бедрам и нежно целуя меня в висок, прикусывая ухо и оставляя на шее отпечаток горячего поцелуя.
Я откинула голову назад, прикрыв глаза, и наслаждаясь его прикосновениями к моему горлу, ключице, пока не услышала треск ткани. Астарот замер, а я опустила взгляд на свои бедра, обтянутые простыней. Мужская рука преобразилась в когтистую демоническую длань и оставила на ткани порезы.
— Иногда, бывает сложно сдержать демона внутри себя, — прошептал Астарот.
Я перехватила его руку и приложила ладонью к своей щеке. В покрасневших глазах демона отразилось удивление.
— Не боишься, что я могу не сдержаться и сделать что-то против твоей воли, ведь я демон?
Я покачала головой. Мне хотелось только одного, наконец-то почувствовать то, что чувствовала Джиневра с Матиасом, Рианнон с Корвином.
— Могу я просить… подарить мне поцелуй демона? — я не отводила взгляда, погружаясь в глубину его багровой радужки с золотистым кругом.
— Ты помнишь, что я тебе говорил?
— О том, что после этого я не смогу ощутить с другими того, что почувствую с демоном.
Он кивнул. Я запустила руку в его белоснежные волосы, ставшие у корней черно-красными — мягкие и гладкие, как шелк.
— Если это действительно то, чего ты желаешь… — его губы коснулись моих, как если бы мы были двумя кусочками одного целого, только сейчас слившегося, и идеально совпавшего.
Я чувствовала головокружение, тепло, окутавшее меня, нежность, легкую боль от впившихся в мои бедра когтей. Мне хотелось полностью погрузиться в эти ощущения, но демон не позволил мне торопиться, прервав поцелуй и, напоследок, проведя кончиком острого языка по моей нижней губе. Целуя мой подбородок, теснее прижав к себе, Астарот гладил меня по затылку, запустив руку в волосы.
— Ты даже не представляешь, какой соблазн одолевает мой разум. Покуситься на твой душевный свет, выпить его, до последнего глотка.
— Что же тебя останавливает? — тихо спросила я, чувствуя под ладонями его узкие бедра.
— То, что спустя время, после экстаза — я почувствую пустоту, какой до сих пор не испытывал.
— Неужели, среди всех, кто окружал тебя, ты не нашел никого обладающего такой душой?
— Они были, но их свет не так ярок, как твой. Ты горишь, как вечная свеча, воск которой никогда не растечется и не потеряет формы. Тогда, в твоем детстве я наблюдал за тобой, совсем крохой, и впервые почувствовал себя живым. Столько времени я существовал, но не жил, дышал, но не задумывался над тем, чем дышу. Твой свет открыл для меня то, что до сих пор было скрыто тьмой. И она же поселилась в твоем теле, — он приложил ладонь к моему животу. — Уйдя за грань, став личем — есть шанс вернуться.
— Куда?
— Сюда, ко мне, где ты не потеряешь разум и сможешь уходить в мир людей, не причинишь боль своим близким.
— Неужели, ты предлагаешь мне заключить сделку?
— Нет, я предлагаю всего себя, — он поцеловал мои руки, каждый пальчик. Его глаза снова стали золотистыми, волосы посветлели. Он был прежним, спокойным и рассудительным.
— Я не стану принуждать тебя. Просто знай, когда наступит тот самый миг прощаться, и ты будешь думать, что выхода нет — это не так.
Я тяжело вздохнула:
— Я пока что сама не знаю, что ждет меня впереди, и не хочу знать, чтобы думать об этом изо дня в день. Хочу наслаждаться тем, что происходит сейчас, здесь, с тобой…
Он едва заметно улыбнулся и снова поцеловал меня, в этот раз без головокружения, так нежно, как я не знала, что можно целовать, чувственно и проникновенно.
— Останься со мной. Только сегодня, — прошептал мне в губы Астарот и я кивнула.
Свернувшись под его боком и чувствуя, как он не выпускает мою руку из своей, я медленно погрузилась в сон под треск горящих поленьев, запах костра и прохладу морозного дня.



Глава 11 

На следующее утро мы вновь собрались на поляне. Здесь стояли тренер Вариус, инквизиторы и подстраховка, состоящая из пятикурсников.
— Значит так, каждый входит в лес поодиночке, а дальше узнаете сами, — оборотень оскалился в улыбке.
— Это все? — подала голос девушка с копной вьющихся черных волос и пухлыми алыми губами.
— Да, леди Галатея, это — все. Смотрите: не испортите свой прелестный маникюр, — огрызнулся тренер. — Надеюсь, все заранее подумали собрать дорожные рюкзаки, иначе сидеть вам без провианта.
«Так вот ты какая, Галатея. Ростом с меня, не обделена женскими достоинствами, особенно бюст и лицо — роковой красотки». 
Она одарила инквизиторов томным взглядом больших голубых глаз, и Маллеус обратил на нее внимание.
«Дорогой брат, надеюсь, ты не приведешь эту змею в наш дом», — подумала я, помня, какой он ловелас.
Студенты стали разбредаться. Ко мне подошли братья, в руках Малефикарум нес собранный рюкзак.
— Ты справишься, — он заботливо надел его на меня.
— Как всегда.
— Мы в тебя верим. Испытаешь на себе прелести походной жизни, встретишь напарника, и вместе одолеете монстра. Если появится кто-то вроде вендиго, подай нам знак — сигнальный огонь. Зря не рискуй, не геройствуй, и напарнику своему это же вдолби в голову. И еще… поменьше используй магию, — Маллеус похлопал меня по плечу. Братьям хотелось обнять меня, но на них недобро косились другие некромаги.
Небо расчертила молния, оглушив раскатом грома.
Малефикарум поднял взгляд к серым предгрозовым облакам:
— Всевышний нагнетает обстановку.
Я в последний раз им улыбнулась, наградив благодарным взглядом, и скрылась за темными стволами деревьев. Пахло хвоей, прелой листвой и дождем. Поляна и университет исчезли, вокруг был сплошной лес.
— Вперед, нужно найти место для ночлега, — подбодрила я себя, веря, что если что-то пойдет не так, есть вероятность получить помощь от моего демона. Я резко остановилась и нахмурилась. — С каких это пор он мой? Что за ересь я себе надумала.
Мне предстоял путь через непроходимую чащобу. Колючие ветки то и дело били по плечам, задевали короткие волосы, больно тянули их назад, прежде чем я не убрала их под плотный капюшон, закрыв лицо черной маской из ткани.
«Теперь я похожа на наемника», — за плечами был скрытый под плащом меч.
В этот поход нам разрешили взять свое оружие. Некромантский кинжал засунут в высокий ботинок, а на поясе позвякивала серебряная цепь от нежити.
Наконец-то, ельник закончился, и я вышла на небольшую открытую поляну, начал накрапывать мелкий дождь, готовый перерасти в настоящий ливень.
Не теряя времени, я вытащила меч и очертила широкий круг, захватив дуб и парочку кустов, если мне захочется по нужде. Расставить палатку не составило труда, я много раз делала это с отцом и братьями. Из-за усилившегося дождя, хоть и не сразу, мне удалось разжечь огонь.
Подобрав ветки с земли я сложила их, а затем прочий сухостой шалашиком, и подожгла с разных сторон, использовав руну огня. В рюкзаке лежали фляга с чистой водой, пузырьки с лечебными зельями и эликсирами, и кое-какие запасы походной еды с энергетическими накопителями.
Устроившись в палатке, прикрытой для сохранения тепла ветвями ели, я закрыла глаза и слилась с тьмой. Мой слух обострился, обоняние усилилось.
«Осталось ждать. Приползет ли сюда нежить, или же объявится мой напарник».
Но ни через час, ни через три рядом никого не оказалось. Иногда я слышала уханье филина и карканье воронов, но не чувствовала человеческого присутствия. В какой-то момент, меня стало клонить в сон, вытащив меч и положив его рядом с собой, я устроилась в спальнике. Выпив немного воды, закрыла глаза и задремала. Через некоторое время меня разбудили голоса: мужской и женский.
— Думаешь, нам удастся его найти?
— Конечно, пока он один, мы сможем избавиться от него. Как он умудрился убить вендиго?! Ведь после испытаний он должен был ослабнуть. Ты что-то сделал не так.
— Как ты и велела, я приманил монстра. Пришлось вести его за собой ночью через графство. Я истратил все энергетические накопители — это не слабая нежить, он требовал постоянного контроля.
— Да что мне твой контроль, когда этот выскочка Некроманцер до сих пор ходит по земле живой. Нужно было призвать демона третьего уровня и пусть утащил бы его в свой мир.
— Демоны опасны и непредсказуемы, они могут навредить и нам.
— Не мне-то уж точно, я бы соблазнила это дьявольское отродье. Он бы ползал передо мной на коленях. Ариан, иногда мне кажется, что ты настоящий тупица. Сначала посеял свой кинжал на нашем кладбище, затем притащил разложившегося вендиго. Надеюсь, теперь-то с нежитью не будет проблем, и ты вызовешь самую сильную? Иначе, я отменю помолвку и твои родители узнают куда их сынок спустил все свои деньги, а заодно и родовой кинжал. Сегодня заночуем здесь.
— Мне не нравится эта поляна, что-то в ней не так. Я чувствую.
— Глупости, хотя… мне тоже здесь как-то не по себе. Кто из нас сильный некромаг? Защищай меня, раз любишь. Не за просто так я отдалась тебе той ночью.
Послышался тяжелый вздох и звук удаляющихся шагов.
Я открыла глаза. Если бы отец не научил меня накладывать первоклассную защиту, со мной могли бы попытаться расправиться прямо сейчас. Двое некромагов на одного.
Свои способности я не переоценивала. Умирать мне никак нельзя.
«Стерва. Значит, именно из-за герцогини на мою голову и было совершено столько покушений. Ариана я даже не подозревала. Но видать парню действительно есть что терять, раз ввязался в авантюру своей невесты. Но за что она так меня ненавидит?», — я завозилась в спальнике, радуясь, что он пошит из магических нитей, сохраняющих тепло.
«Почему тогда Джиневра говорила, что Галатея сильный некромаг. Сильный легко призовет демона и уж тем более будет удерживать вендиго на привязи, как собачку», — все эти вопросы я оставила на потом, сон сморил меня.
Наутро в костре тлели угольки, а я мечтала умыться и выпить чашку кофе, но пришлось довольствоваться водой из фляги.
Собрав палатку, упаковав рюкзак, я сверилась с внутренними ощущениями, пытаясь прочувствовать энергетику, исходящую от ближайшего водоема или реки. Тонкая голубая ниточка скользнула мимо, указывая идти прямо.
«Юро хорошо, он оборотень. Все чувствует без магии, а у меня резерв пустеет, как и накопители». 
На закате я добралась до озера, упав под деревом, откинулась на шершавый ствол и устало вытянула ноги.
— Мне предстоит длительный поход. По ощущениям, я прошла не одно графство.
Под боком я видела кристально чистую озерную воду поразительного голубого цвета, а на дне вместо ила была белая глина.
Сняв со спины рюкзак, я достала из него вяленое мясо. «Сейчас бы бифштекс с кровью и горячего вина с пряностями», — мечтала я. Охотиться мне было лень, и я добавила к мясу сухие галеты и наполнила флягу озерной водой. Бросив в емкость свое кольцо с аргиллитом, тем самым обеззаразив воду, я с наслаждением сделала три больших глотка.
«Необходимо разжечь костер. По ночам у воды становится холоднее, чем в лесу». 
Собрав достаточно хвороста, я повернулась к палатке.
Кусты затрещали, и на меня сзади набросилось что-то или кто-то тяжелый, придавив к земле. В нос ударил запах псины, и я использовала защитную руну. Напавшего откинуло в сторону, и я услышала голос Юро.
— Прости! Не ушибся? — он помог мне подняться и собрал раскиданные ветки.
— Ты зачем на меня накинулся? Тебе твоя волчья сущность совсем в голову ударила? — наорала на него я, мысленно радуясь, что использовала именно эту руну, а не режущую, или свои кровавые нити, иначе от оборотня остались только куски плоти
Парень удивленно захлопал глазами, глядя мне в глаза.
— Паршиво выглядишь, Некроманцер. Видок мертвее, чем обычно.
— На себя посмотри, от тебя разит псиной. Я голоден, будто волк, — я подобрала другие ветки и пошла к палатке.
— Понял, не дурак, разводи костер, я сейчас… — обернувшись зверем, он скрылся за деревьями и, немного погодя, вернулся, таща в зубах парочку кроликов со свернутыми шеями.
— Давай сюда и осторожнее, не надо меня слюнявить, — возмутилась я, когда меня лизнули в руку. — Время здесь идет иначе. Вроде только вчера все началось, а ощущение, что прошло три дня. Тошнит от этих проклятых галет и вяленого мяса. Чувствую, что если пробуду на такой диете еще немного, то свалюсь под березой, и будет там моя могила. Некромант, умерший из-за галет, вот хохма, — с Юро в облике волка мне было проще разговаривать, нежели в человеческом и, кажется, он это понял, довольно виляя хвостом, пока я освежевала кроликов.
Вымыв руки в озере, я порезала мясо на кусочки. Огонь приятно потрескивал, отбрасывая искры в разные стороны. Юро в человеческом облике выстругал кинжалом из веток деревянные шпажки, и насадил на них мясо, обсыпав солью и специями из маленького мешочка.
Воздух вокруг пропитался запахом жареного мяса, а мой рот наполнился голодной слюной, я была готова запустить руки в огонь, чтобы схватить ужин. Юро вовремя протянул мне сначала одну шпажку, велев есть маленькими кусочками, а затем вторую.
Я наелась очень быстро, а вместе с сытостью пришло спокойствие. Обезопасив место нашего ночлега защитным щитом, закончив с трапезой, я спросила:
— Где твоя палатка? — и бросила пустую шпажку в огонь.
— Я оборотень — мне с собой лишнее в походе без надобности, — он указал на свой облегченный рюкзак.
— Я довольствуюсь спальником.
— Тогда ты ложись, я постерегу, — Юро подбросил еще дров.
В темноте его голубые глаза стали желтыми, а уши слегка заострились.
— Не переживай, я навесил защиту, и никто лишний не сунется. Пойду искупаюсь, — я забрала грязные ножи, вытащила из рюкзака кусочек мыла с полотенцем и ушла.
— Ты далеко не отходи! Здесь могут водиться русалки.
— Мне-то они точно не страшны… — я прикусила язык, сболтнув лишнее, мысленно коря себя за это. Русалки опасны для всех особей мужского пола. — Попадутся — выпотрошу их, как кроликов на ужин, стервы хвостатые, — и скрылась за ивами.
Юро услышал всплеск и, закрыв глаза, принюхался. Сегодня было полнолуние, и его оборотнические способности троекратно усилились: он разобрал окружающие его ароматы на кусочки. Обоняние зверя не обмануло, рядом с ним находилась девушка, и ее запах был знаком зверю. Юро долго думал, что с Диавалем не так, пока не набросился на него в истинном обличие. Его догадка подтвердилась животным инстинктом. Но об этом лучше молчать, раз девушка приняла облик парня, значит, на то была веская причина. Он сделает вид, что ни о чем не знает.
От вернувшегося Диаваля пахло мылом. Ворот расстегнутой рубашки промок, он посвежел, и в его чертах можно было разглядеть ту женственность, которую Юро до этого не замечал. «Как же ты выглядишь по-настоящему?», — подумал оборотень.
Некроманцер протянул ему кусок мыла:
— Пойдешь, или будешь спать на улице?
Юро взял его, коснувшись пальцев напарника и ушел, а вернувшись, застал Диаваля спящим. Некромаг устроился в спальнике.
Юро расстелил тонкий плед с другой стороны и долго лежал, любуясь чертами лица напарника. «Какие секреты ты таишь в себе, дочь Варлока Некроманцера?»

***

Ночью я проснулась от чувства тревоги, открыла глаза — место Юро пустовало. Куда ушел оборотень — я не знала, но в защитном кругу его не было. В костре тлели угли, и я подкинула в него поленьев, заставив пламя полыхать.
В воздухе резко запахло тиной.
— Юро! — позвала я парня, но никто не ответил. Переступив через черту, меня со всех сторон оглушили лесные звуки. Стрекот сверчков, уханье филина, шелест крон деревьев и странное пение со стороны озера.
Не успела я додумать мысль до конца, как бросилась вдоль берега, высматривая несчастного парня.
«Русалки!», — билось в голове. Отмахиваясь от ветвей ивы, я по колено вбежала в воду, осматриваясь. Из-за облака выползла белоснежная луна, освещая своим светом местность и серебря водную гладь. На высоких серых валунах лежал Юро, его руки тянулись к русалке. Девушка призывно колыхала своими обнаженными прелестями, по ее спине рассыпались золотые волосы. Она напевала ему нежную мелодию, не разрывая зрительного контакта, а ее подруги окружили оборотня.
— Пошли вон, селедки! — заорала я, запустив в них разряды тока, чувствуя, как уровень моей энергии падает.
Русалки зашипели, обнажив острые клыки, и вмиг перестали быть такими прекрасными. Их нежная кожа посинела, на позвоночнике выступили иглы.
Побежав по мелководью, я задела корягу и шлепнулась на живот.
Тем временем, Юро стали стаскивать с камня за руку, еще немного, и он полностью погрузится в воду, а второй рукой парень держался за острый выступ.
Я поднялась, охнув от боли в ноге:
— Юро, не позволяй им себя стянуть! — и я метнула в одну из русалок проклятьем, отбросившим ее в сторону. Добежав до камней, я полоснула кинжалом по руке с перепонками и тварь зашипела, обдав камни волной.
— Убирайс-с-ся! Он наш-ш-ш! — они клацнули зубами.
Вторая волна скинула меня в воду, и они набросились на меня, ударив острыми, как бритва, хвостами, по воде поплыла кровь. Русалки взбесились от ее вкуса, став еще более агрессивными.
Пнув одну ногой в живот, я отплыла в сторону камней и наконец-то вынырнула наружу сделав спасительный глоток воздуха.
— Я съе-е-ем твое-е-е сердце-е-е, некрома-ант! — меня схватили за горло и разодрали грудную клетку, оставив пять глубоких ран.
«Не сметь умирать!», — кричало сознание от боли.
Тьма вползла в меня живительной энергией, и я схватила русалку за запястье, обжигая ее плоть до костей. Несчастная превратилась в прах прямо в воде, а вторая бросилась к камням, ухватив Юро за свободно болтающуюся в воде руку. Она запела и жадно поцеловала оборотня, высасывая его энергию.
Я размахнулась и с точностью запустила кинжал ей в спину. Рыбина вздрогнула и осела на выступе. Морщась от боли и прижимая ладонь к ране на груди, я подползла к Юро. Взгляд оборотня был пустым.
— Очнись! — потормошила я парня, но он не отозвался. — Проклятье, что там было написано в книге о русалках… — припав к его губам, вдохнула в него часть своей энергии, пока не почувствовала, что на мой поцелуй отвечает очень даже живой Юро.
Оттолкнув его от себя, дала ему отрезвляющую пощечину.
— Ты в порядке? Мыслишь здраво?
Он осмотрелся и остановил взгляд на моей окровавленной рубашке, а затем крикнул:
— Ты ранена! — Юро поддерживал меня под руку, мы побрели по мелководью в сторону палатки. Я удивилась, почему он обратился ко мне как к девушке… догадка осенила меня: «Неужели, он понял?!», — я схватилась за кулон — артефакт был на месте.
Заметив мое движение и, прежде чем я успела что-либо сделать, оборотень сорвал кулон.
Юро с жадностью смотрел, как меняется мое юношеское телосложение и лицо, как наливаются женскими формами грудь и бедра. Я стояла в его объятьях ни жива ни мертва. Я практически не дышала, ожидая его реакции.
Но он был само спокойствие. Промолчав, Юро усадил меня на плед и достал из своего рюкзака эликсиры, влив пару энергетических в себя и протянув мне. Я послушно выпила, а потом он взялся за ворот моей порванной рубашки.
— Нет, оставь, я сама, — пробормотала я, чувствуя смущение. — Уйди…
— Нашла время стесняться! — рыкнул он и разорвал остатки рубашки.
Расчерченную кровоточащими порезами обнаженную грудь, он бережно обработал. Но не раны испугали Юро, а выжженная на том же месте, где и у Крабата, пентаграмма. Этому знаку было много лет, но я была уверена, он задался вопросом, во сколько я прошла ритуал «Одержимости».
Я стиснула зубы, чтобы не застонать от боли, пока Юро дезинфицировал раны, а затем наложил на них заживляющую мазь.
— Мне нужно затянуть бинты. Потерпи, — предупредил он, а когда закончил — я сипло дышала, на лбу выступила испарина.
Юро пришлось воспользоваться магией, чтобы высушить нашу одежду, из своего рюкзака он достал запасную рубашку и заботливо надел ее на меня, прикрыв бинты.
Я хотела заговорить с ним о случившемся, но он приложил палец к моим губам, заставив замолчать.
— Сейчас отдыхай, оставим болтовню на потом и, будь спокойна — это останется между нами. Клянусь жизнью дяди, — просто так оборотни не станут клясться жизнью близкого, и я немного успокоилась, устроилась поудобнее и закрыла глаза.
Каждые полтора часа, Юро вливал мне в горло разбавленную с лечебным эликсиром воду и смачивал лоб холодным полотенцем. Костер горел до самого утра, пока не начало теплеть, тогда оборотень и ушел на охоту.
«Трата магических сил требует немедленного пополнения нормальной пищей, а не галетами», — подумала я, проснувшись и увидев поджаренное мясо, но Юро рядом не было. Я неторопливо поела, напилась воды и снова провалилась в мертвый сон.
Так мы провели на одном месте два дня, на третье утро я была в относительно крепком состоянии, чтобы двигаться дальше.
Я сидела у костра в рубашке Юро, грела босые ноги и… сушила мокрые волосы.
— Как ты себя чувствуешь? Есть не хочешь? — заботливо спросил он.
— Терпимо. Не хочу, но мечтаю поскорее закончить это испытание и вернуться в свою уютную кровать, к моим любимым подушке и одеялу. Цивилизация, — бодро ответила я, предчувствуя разговор о самой животрепещущей теме — моей половой принадлежности.
— Вижу, тебе действительно лучше, тогда сушись и выдвигаемся.
К обеду мы оказались перед вересковой пустошью.
— Нам нужно ее пересечь, — вместе со своим рюкзаком, Юро нес и мой.
Мне же достался меч и полный магический резерв.
— Странный план у дяди: отправить нас в поход без карты, в какую сторону не пойдешь — везде могут поджидать неприятности. И будем мы блуждать, пока не окажемся перед университетом, — поделился Юро.
— Верно. Идеальная стратегия, особенно с разными локациями. Тебе, как оборотню с нюхом и зрением, проще.
Минуя кустарники, мы шли по пружинящему под ногами мху.
— Как думаешь, кто нам может здесь попасться? — спросил Юро.
— Не знаю, возможно призраки или духи. Но не стоит рисковать, на ночь я снова наложу защитный круг на палатку.
— Может не стоит, побереги силы.
— Стоит, — с нажимом пояснила я.
Но я переоценила свое состояние, очень скоро охнув от боли. Бинты пропитались кровью, и я осторожно опустилась на мох.
Юро быстро разложил палатку, пока я, отвернувшись, приводила свои раны в порядок. В этот раз парня я к себе не подпустила: осторожно обработав раны, наложив свежую повязку, как можно бережнее затянула бинты. Поднявшись, я слегка пошатнулась и уперлась ладонью в грудь Юро. Он был горячим, от него пахло лесом.
— Сегодня обойдемся без огня, — предупредил оборотень.
— Верно, не стоит привлекать внимание.
Ночью мы любовались небом. На просторах пустоши оно казалось необъятным, и звезды были такими яркими, казалось, протяни руку и соберешь их. Но эта красота не спасла меня от холода, хотя за время практики с отцом, мне доводилось ночевать в более холодных местах. Я приготовилась погрузиться в мертвый сон. Юро укутал меня поверх спальника своим пледом и лег рядом.

***

Девушка уткнулась ему в грудь холодным носом, она практически не дышала. Но Юро знал, некромаги всегда так спят, их сон равносилен смерти.
Оборотень вдохнул ее запах — и осмелился погладить по волосам.
«Почему ты стала такой? Что у тебя случилось, Диа…», — мысленно спросил он, всматриваясь в черты миловидного женского личика. Больше всего, его интересовали не причины, а как ее отец — Варлок Некроманцер, додумался до этого: превратить дочь в парня, вырастить из нее воина, а не барышню на выданье, как делали многие отцы.
«Почему ее пентаграмме столько лет. У Крабата свежий шрам, он получил его сравнительно недавно, но во взрослом возрасте и с уверенностью, что сможет выдержать испытание «Одержимости», а девушка — совсем другое. Как же ей было больно». 
Ночь они провели спокойно, но Юро покинул палатку раньше, чем Диа проснулась. Ему не хотелось ее смущать. Он пробежался по пустоши в волчьем обличии, найдя съедобные ягоды, собрал их в мешочек, принеся Дие.
— Это вместо полноценного завтрака? — сонно спросила я, протирая лицо влажным полотенцем и заплетая волосы в косу.
Он ссыпал горсточку мне на ладонь, а остальное съел, запив водой из фляги:
— Вместо. Ты выспалась?
— Я могу выспаться где угодно. Радует, что на нас не пыталась напасть более опасная нежить.
— Тебе-то нечего бояться, если встретимся с духами, то они не смогут захватить твое сознание из-за пентаграммы.
Девушка тяжело вздохнула и посмотрела ему в глаза:
— Хочешь об этом поговорить?
— Если ты сама не против. Во сколько лет ты прошла ритуал «Одержимости»?
— Кажется, в пятнадцать, если не меньше.
— Сколько?! — оборотень испуганно на нее смотрел. — Как ты выдержала? Крабат еле вынес, ведь это адская боль. Сильнейшее испытание для разума, а ты сейчас в здравом уме и твердой памяти: стоишь и разговариваешь со мной.
— Было действительно очень больно. Я ответила на твой вопрос, теперь пойдем дальше.

***

К ночи мы миновали пустошь и добрались до леса, а там показалось университетское кладбище.
Юро нахмурился, принюхиваясь:
— Что-то здесь не так.
— Естественно, не так. Слишком тихо и спокойно. Хоть бы кто-нибудь из покойников переговаривался между собой, ходил в гости в соседний склеп, — шутливо отметила я.
— Диа, я серьезно.
— Я тоже!
Встав спина к спине, Юро материализовал в своих руках меч. На нас налетело нечто с мертвенно-синей кожей в лохмотьях. На голове существа развевались черные космы, и оно шевелило длинными пальцами со стальными ногтями.
— Черная Аннис! — закричала я, приготовившись отразить атаку своими нитями и защитными рунами.
С истеричным смехом, ведьма пронеслась над нами, попытавшись задеть наши лица ногтями, но мы синхронно пригнулись. Я могла порадоваться подобной реакции и понадеялась, что мы и дальше будем сплоченной командой.
— Ведьма-людоедка. Она не дух и считается нежитью высшего уровня. Берегись ее ногтей, они отравлены смертоносным ядом, — затараторила я, вспоминая все, что читала об этой старой карге. — Пока она мечется в воздухе и прицеливается, с какой стороны нас лучше сожрать, подстрахуй меня, — я опустилась на колени и стала быстро расчерчивать землю кинжалом, откидывая мешающие камешки в сторону, вырывая траву с корнем. Все это мешало четкой защитной пентаграмме.
Ведьма снова пролетела над нами. Юро размахнулся мечом, но лишь задел ее тряпье кончиком лезвия. Это было бесполезное размахивание, пока враг не окажется хотя бы не так высоко.
— Если она и дальше будет летать, то нам понадобится не защита под ногами, а крыша над головой, — Юро внимательно следил за ведьмой.
Я отбила колени и изодрала руки, когда от оглушающего визга Черной Аннис у нас заложило уши, а в глазах потемнело.
— Надо заткнуть ее, иначе мозг не выдержит. Ты оборотень, у тебя слух еще острее, — я увидела, как из левого уха Юро потекла тонкая струйка крови, его глаза пожелтели, а клыки отросли. Зверю внутри него было больно.
— Потерпи, — прошептала я, и быстро достала из рюкзака свечу. От щелчка пальцев, фитилек замерцал огоньком, с помощью магии, я растопила воск. Не чувствуя, как он обжигает мои израненные пальцы, я остудила его ледяным дыханием некромага, и он принял пластичную форму.
— Это чтобы ты не изошел кровью, — и быстро заложила уши оборотня воском. — Меня слышно?
— Мне это напоминает какую-то старинную сказку! — повысил он голос. — Плохо, но слышу.
— Отлично! А теперь — приготовились! — «Сегодня никто из нас не умрет, а вот старуха Аннис отправится ко всем чертям!»



Глава 12 

Я внимательно следила за летающей над нами Аннис. Начертив в воздухе руну подчинения, я запустила ею в нечисть. Но не чувствовала былой уверенности в том, что мне это поможет и… оказалась права. Стоило руне коснуться ее рваного наряда, она вспыхнула серебром, к ведьме потянулись нити, оплели ее и… разорвались — руна потухла.
— Здесь нужно другое средство, — рассуждала я, стараясь привести мысли в порядок, неотрывно следя за нечистью.
— Мечом ее тоже не достать. Нам придется отсиживаться в защитном круге? — спросил Юро.
— Нет, я не смогу долго его сдерживать, — я чувствовала, как понемногу пентаграмма вытягивает из меня энергию.
Юро опустил меч и создал прозрачную сферу. Та запульсировала в его руках, и оборотень бросил ее в Аннис. На миг дух замер, сковываемый магическими разрядами и ведьма закричала — сфера лопнула, осыпавшись градом мелкого стекла.
— Не сработало, — боевик тяжело вздохнул.
— Я сожру вас, детишки! — заверещала она, пронесясь над нашими головами и пытаясь задеть стальными ногтями.
Юро дернул меня за руку, и мы сели на землю:
— Вот бестия, есть идеи, как нам от нее избавиться?
Я лихорадочно вспоминала все о высшей нежити и черных духах. Аннис была среди них. Именно к такой критической ситуации я оказалась не готова. Паника постепенно подбиралась, в висках стучало, а сердце нервно колотилось. Я терпеть не могла, когда меня подгоняют, и когда время не играет нам на руку.
Стиснув зубы и прикрыв глаза, я сделала успокаивающий вдох:
— Духи не любят железо, есть еще вариант найти ее останки или личную вещь и сжечь что-то из этого, а лучше вообще все, но вряд ли у нас будет на это время… стоп, — я посмотрела на Юро широко раскрытыми глазами, меня осенило. — Опусти меч! — он удивленно вскинул брови, но подчинился. Я сорвала с ремня флягу с водой и облила сталь. — Ее остановит меч, закаленный магией смерти, — дух снова пронесся над нами и оборотень резко подпрыгнул, вонзив оружие в живот скрытый за покровом грязного тряпья. Я плеснула остатки воды ведьме в лицо.
Аннис заметалась в воздухе, раздирая свое лицо и шипя, от нее тут же пошел зловонный пар. Ранее опущенное в воду кольцо с аргиллитом было также отменным средством против темных сил.
— Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnes tenebris potentia! In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti! — «Изгоняю тебя, дух всякой нечистоты, всякая темная сила», — я повторяла эти слова, прикладывая как можно больше энергии для изгнания, пока дух не повис вялой тряпкой на мече Юро. Пентаграмма под нашими ногами погасла, а я почувствовала подступающую к горлу тошноту и мне стало дурно. Тело одолела слабость.
Но слишком рано мы расслабились и не заметили выпада издыхающей Аннис, ведьма пробила плечо Юро, а я накинула на ее шею серебряную цепь, и с последним всхлипом, дух превратился в прах, осыпавшийся к ногам оборотня. На мече осталась черная тягучая клякса.
Юро до скрипа стиснул клыки и болезненно застонал, держась за кровоточащую рану.
Я попыталась снова возобновить защитную пентаграмму, но сил не хватило, контуры на земле загорались и гасли. Я еле стояла на ногах.
— Придется тебе потерпеть, в плече застряла парочка ее когтей. Видать, старуха до сих пор разлагается… — спокойно сказала я, глубоко дыша, чтобы голова прояснилась, и тошнота отступила. Надев на руки кожаные перчатки, я быстро разрезала кинжалом ткань на его рубашке. Вид ран, и того, что в них находилось, мне совсем не понравился. «Если не поспешить, то тренеру Вариусу придется хоронить любимого племянника».
— Обычно, такими шрамами награждают в порыве страсти, а не а-а-а! — закричал Юро.
Я выдернула сразу два длинных стальных когтя. Со звоном они упали на могильную плиту, а оборотень опасно зарычал. Но я не боялась. Страх отступил, и на его место пришло равнодушие. «Пусть лучше волк меня загрызет, чем умрет, потому что я вовремя не помогла с ранением».
— Представь, что это длинные занозы, сейчас нужно обработать раны. Плечо онемеет, но так, ты не почувствуешь боли, — тихо заговорила я, погладив его по голове. «На собак это действует, может и оборотня такая ласка успокоит. Зверь все-таки…»
— Почему ты не сделала этого раньше? — процедил Юро, тяжело дыша.
— Вытащить когти нужно было, как можно быстрее, не было времени обезболивать, — я знала, что сказала ересь, но не хотела признаваться в своей ошибке. Сейчас нам было не до разговоров. Дальше я спокойно занималась его раной, слушая недовольное рычание, пока половина тела Юро не онемела от холода. Анестезирующие чары действовали быстро.
Из рюкзака я извлекла эликсир с серебром и вылила на оскверненные ядом раны, и кровь зашипела. Дальше, я начертила на грудной клетке несколько рун — Альгиз, Лагуз, Перт, Ингуз. Вместе, они способствовали заживлению и восстановлению тканей.
— Оборот в зверя тебе не поможет, даже не думай об этом, — на всякий случай, я предупредила напарника, параллельно используя некромантию для выведения трупного яда из его тела. Стычка с черной Аннис была опасна для живого человека тем, что попади мертвый яд в тело, живой в кратчайшие сроки превратится в разложившийся труп и станет ходячим мертвецом. Я не могла этого допустить, мысленно благодаря отца за то, что он каждый день заставлял меня заучивать значение и свойства всех рун. Моя же грудь, располосованная русалкой, не так беспокоила, как то, что могло произойти с Юро, если бы меня не оказалось рядом, и ему в напарники попался другой некромаг. Представив это, у меня перехватило дыхание. К горлу подкатил неприятный ком. «Да что со мной такое? Немедленно возьми себя в руки, Диавалия Некроманцер!», — мне всегда полезно мысленно отругать себя.
Последними, для улучшения здоровья, я нарисовала руны Уруз, Вуньо, Турисаз. С лица Юро исчезала мертвенная бледность, возвращался здоровый цвет.
— Выпей, на всякий случай, — и я протянула ему пузырек с энергетическим эликсиром. — Мы не можем торчать здесь всю ночь, нужно идти к Виверне.
Оборотень послушно выпил и, опершись о мое плечо, встал с земли. Его немного шатало, но боли он не должен был испытывать.
— Как скоро закончится действие анестезии? — он вернул меч в ножны, левая рука безвольно висела вдоль туловища.
— Часа через три или четыре, я влила побольше магии, чтобы ты точно не чувствовал боль. При лечении таких ран, применение рун достаточно болезненно, некоторое время тебе придется походить с онемевшей рукой, — мы неторопливо продвигались среди могил.
Туман рассеивался и место переставало быть таким мрачным и опасным.
Юро остановился, осмотрев меня с ног до головы:
— Спасибо, ты сама как? — чересчур громко спросил он.
Я усмехнулась, и вытащила воск у него из ушей.
Оборотень сглотнул и потряс головой:
— Так гораздо лучше. Кстати, ты бы… вернулась в прежний вид, — шепнул он
Я достала кулон и застегнула его на шее. Диавалия Некроманцер, едва стоящая на ногах, превратилась в ничуть не лучшего на вид Диаваля.
Юро кивнул:
— Вот теперь все в порядке, пойдем.
— Наконец-то я вернусь к цивилизации, а не буду спать под кустом, — пробурчала я.
Мы прошли парное задание, сдали на «отлично», и вернулись относительно целыми и невредимыми. Но на весь следующий день, нас поместили в лазарет. Где над нами, в основном над Юро, из-за его опасной раны, кружили заботливые лекари, но мне от них хотелось сбежать. Я жаждала тишины и покоя, с сожалением вспоминая те дивные часы сна в одном гробу с костями Аричибелы.
Из-за испытания наших одногруппников, братья смогли наведаться ко мне поздно вечером.
Выглядели они не лучшим образом: в запыленных плащах, со всклоченными волосами и красными, от недосыпа, глазами. Инквизиторы проклинали всех студентов за их глупость.
— Абсолютно не умеют держать удар, и если их поставить в бой с высшей нежитью, угадай, кто выиграет, — с сарказмом говорил Маллеус, лежа на соседней от меня койке, потягивая маленькими глоточками бодрящий эликсир.
За ширмой спал Юро. Рану оборотня еще раз продезинфицировали, наложили заживляющую мазь и туго перебинтовали. Мне досталась похвала за спасение его жизни, правда тренер Вариус отругал нас, как самонадеянных юнцов. Но я точно знала: оборотень страшно переживал за племянника.
— Как ты себя чувствуешь? Мы наблюдали за твоей схваткой с русалками, — сказал Малефикарум, внимательно осматривая меня с головы до ног и останавливая взгляд на выглядывающем, из-за ворота пижамы, кусочке бинта.
— Было опасно, и с русалками, и с черной Аннис, но я справился. Наверное, отец мог бы мной гордиться, — я пожала плечами. У меня сильно болела грудная клетка, и восстановление требовало времени. — Кстати, я кое-что слышал…
— Что же? — спросил Малефикарум, подсев ко мне поближе.
Я рассказала о разговоре Галатеи с Арианом, который я услышала в лесу.
Малефикарум задумчиво молчал, Маллеус сел, поставив пустой пузырек на тумбочку:
— Говоришь, эта барышня что-то задумала? Неужели ее мотивы столь прозаичны, верится с трудом.
— Мал, это мы привыкли к загадочным заговорам и хитросплетению мотивов преступников, в женском обществе — все куда проще, — Малефикарум погладил Диаваля по голове. — Не думай о ней и продолжай учиться, ты хорошо проявил себя на испытаниях. Но не отлично — и это будет тебе уроком, надеюсь, ты испытаешь муки раскаяния, — брат говорил шутливым тоном, но я знала, что так оно и будет. За свои ошибки — я буду платить именно раскаянием и чувством стыда. «Как и сказал Вариус — самонадеянные».
— Твой напарник оказался слишком беспечным, позволил черной Аннис ранить себя. Но ничего, на таких, как на собаках, все быстро заживает, поправляйся, — Маллеус подмигнул мне, и они удалились.
«Что же герцогиня выкинет в следующий раз?», — с этими мыслями я и уснула, снова увидев во сне Астарота.
Демон склонился надо мной. Его мягкие, белоснежные волосы защекотали мой нос. Он был прекрасен и безупречен, как если бы был ангелом. Астарот провел светящейся золотым светом ладонью над моей грудью, где были раны от русалок. Мне стало тепло, а боль отступила, и я благодарно ему улыбнулась.
— Спи, моя девочка, я рядом… — прошептал он, даря мне целомудренный поцелуй в лоб.

***

— Диаваль, нарисуй мне защитную пентаграмму, которую ты начертил на кладбище, — профессор Аластор протянул мел.
Некромаг взял белый кусочек и стал быстро рисовать на доске схему, закончив стучать мелом, он посмотрел на Аластора. Мужчина поджал губы и недовольно нахмурил брови.
— Ты допустил ошибку, поэтому черная Аннис смогла наброситься на Юро сверху, — он стер две лишние полосы, оставив на доске бледные разводы. — Впредь, будь внимательнее, и не торопись. Понимаю, что раньше тебя подстраховывали отец и братья, но нужно взрослеть, учиться быть самостоятельным. Представь, что ты был бы там один, и у тебя бы не хватало времени начертить пентаграмму и одновременно отбиваться от нежити первого уровня, а если еще и полупустой резерв, как после встречи с русалками, то твое тело давно уложили бы в гроб.
Диавалия опустила голову, полностью осознавая свою ошибку. Она чувствовала стыд, и это было ненавистное ей чувство. Она понимала, что Аластор не пытается ее унизить, он профессионал своего дела, опытный чертежник.
— Я вас услышал.
— Хм, иначе никак. В следующий раз, соберись и постарайся внимательнее изучать схемы, запоминай их, перечерчивай несколько раз, пока эти знания не отложатся в твоей голове так, чтобы тебя разбудили среди ночи и ты, с точностью до деталей, смог начертить пентаграмму. Так же, как твой отец, учил тебя запоминать руны. Ты очень умело применил их в лечении Юро. Тренер Вариус благодарен за это. Тем не менее, твой напарник также отличился самонадеянностью. Если бы он не открылся, Аннис не смогла бы его ранить.
— Он защищал меня.
— А должен был в первую очередь себя. Если тебе отгрызут ноги или руки, он сможет не только убить тварь, но и вытащить тебя из передряги. Быть напарниками — не значит все делать вместе, сообща — да, но каждый должен здраво оценивать свои возможности. Не каждый может преодолеть гору, иногда кому-то приходится тащить другого на себе. Как это было у нас с Варлоком: я никогда не отличался физической силой. На своем курсе я был тем еще зубрилой, ни с кем не общался. А потом нас с твоим отцом поставили в случайную пару. Видел бы ты, как он был зол, но мы прекрасно дополнили друг друга. Я чертил, а он защищал. Быть более слабым в дуэте, не значит — уязвимым. Тебе нужно тренировать реакцию, стать еще более хладнокровным. Именно таким ты был, спасая Юро от мертвого яда. Если бы не ты, он погиб.

Аластор одновременно и отчитал меня, и похвалил. Из аудитории я вышла в некотором смятении, и отправилась на зельеварение.
Сегодня мы варили напиток жизни. О чем в начале занятия и сообщила госпожа Зеварцер.
Кроме некромагов, в аудитории сидели лекари и боевики. Все места были заняты, и я села рядом с Крабатом, снова за последним столом. Рядом с Матиасом устроилась Джиневра. Разрумянившаяся девушка бросала на соседа улыбчивые взгляды.
— Где Юро? — шепотом спросила я, рассматривая пузырьки для зелья. Все ингредиенты уже стояли на нашем столе, из котла поднимался пар.
— Его вызвал тренер.
"Видимо, моего напарника тоже отчитывают, а возможно, и хвалят". 
— Итак, я сказала, что мы будем варить напиток жизни. Так его назвали некромаги. Первым, кто его приготовил, был великий создатель альма-матер — Нерв Виверн. Во время ваших испытаний, каждый столкнулся с той или иной нечистью. Но запомните, все они кровожадны, ядовиты, но не так опасны, как черные духи. Поднимите руки те, кому такие попались? — спросила профессор.
Я и еще двое подняли руки: боевик и некромаг.
— Как вы от них избавились я не буду спрашивать, иначе баллада о приключениях продлится до конца занятия. Лучше скажите, чем опасны эти существа? Давайте, юный Аларик, я вас слушаю, — Зеварцер указала на среднего роста юношу, с коротким пушком на бритой голове и легкой щетиной на лице.
— Черные духи опасны захватом тела и разума живого человека. Яд мертвых же, известен своим быстрым действием, он проникает в плоть, кровь и кости. Затем он впитывается, и если в считаные минуты не спасти жертву, то она заживо сгниет, превращаясь в ходячий труп. Иногда у него будут случаться проблески памяти, но в остальном — это зомби с острыми зубами, жаждущий человеческой плоти. Их укусы опасны, они заражают окружающих, и те превращаются в таких же мертвяков. Чтобы не допустить подобного, жертву необходимо либо напоить напитком жизни, либо попытаться спасти энергозатратным, для сильного некромага, способом.
— Верно! Способов не так много, вам преподают древние руны и то, как ими можно лечить. Но если вы не обладаете высоким уровнем некромагической энергии — это бесполезно. Некромаг — не лекарь, но только ему подчиняется тьма и магия смерти. Только он может излечить жертву от ран черных духов. Особенно, если под рукой нет напитка жизни, а каждый уважающий себя некромаг должен носить такой флакончик в своей сумке с лекарствами. Но, опять же, если вы сильный некромаг, то лекарство вам не нужно. Однако, как показывает практика некоторых самонадеянных глупцов, лучше всегда держать под рукой напиток жизни, а не наивно полагаться на свои силы.

- Приступайте! Все, следуйте рецепту, иначе не видать вам положительных оценок. Правильно сказал профессор Аластор, разбаловали мы вас, никто ничего не может делать.

Я задумчиво побарабанила пальцами по столу и принялась мелко нарезать корень имбиря. Крабат откупорил пробки флаконов и стал по ложке подливать в котелок, не забывая медленно помешивать против часовой стрелки.
К концу занятия, от духоты и разнообразия ароматов, у меня закружилась голова: я привалилась к стене и закрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. С той ночи на кладбище, сохранив жизнь Юро, во мне что-то изменилось, но что?
«Я всегда была готова выполнять приказ отца. Делать то, что он велел. Учиться, изучать, прикладывать все усилия. Терпеть и не жаловаться. Он не говорил, что я обязана спасать чью-то жизнь, но показывал, как это делать. И что теперь? Как быть, если я случайно погибну и восстану полноценным личем?» — впервые, я чувствовала себя уставшей не только физически, но и морально. Знание о себе лежало на моих плечах тяжким грузом. Я никогда не занималась самокопанием, никогда не задавалась вопросами. Я просто делала то, что должна.
— Ты уснул? — голос Крабата вывел меня из задумчивости, и я открыла глаза. К нам направлялась госпожа Зеварцер.
Крабат знал толк в готовке, а я старалась следовать рецепту и рекомендациям боевика — и напиток жизни получился.
После занятия, не заходя в комнату, я отправилась к морю. Шум прибоя и ветер в волосах успокоили меня, выветрив из головы ненужные мысли.
«Успокойся, девочка, все будет хорошо, ты справишься, как и всегда это делала. Смерть придет к каждому, и я не исключение», — сидя на камне, я смотрела, как на берег накатывают волны. Время близилось к закату и небо окрасили полосы всех оттенков розового и оранжевого.
«Возможно, мне осталось совсем недолго любоваться этой красотой», — сейчас мне захотелось попасть на наше родовое кладбище, коснуться пальцами нежных лепестков роз, вдохнуть их легкий аромат, почувствовать, как шипы впиваются в кожу.
«Боль всегда мне помогала прийти в чувства». 



Глава 13 

Варлок Некроманцер. 

После отъезда дочери прошло несколько месяцев. Но Варлок ни разу не нарушил данное самому себе обещание — не влезать в студенческую жизнь Диавалии, держаться в стороне. Он хотел дать ей возможность действовать и учиться самостоятельно.
Сидя в кресле у потрескивающего камина, любуясь умиротворением на лице рукодельничающей жены, он испытывал счастье. Не безграничное или яркое, а тихое и спокойное, как их жизнь после того, как он ушел с поста инквизитора, и сыновья стали его заменой.
Малифиция вязала очередной шарф: этот предназначался их камердинеру — Безилу. Вампир никогда не мерз, но Малифиция вплетала в нити собственную магию, дабы защитить всех близких. Как только Диавалия покинула дом, Малифиция, не без помощи камердинера, дала слугам расчет. А затем Безил стер им память.
Впервые, супруги Некроманцер прибегли к этому способу с рождением близнецов. На сыновей было совершено покушение. Исправно выполняющая свои обязанности няня, однажды ночью, заявилась в детскую комнату с некромантским кинжалом. Если бы не собаки — Руперт и Галахад, муж с женой схоронили бы утром детские трупики. Няня оказалась во власти темного духа. Изгнав его из ее тела, Варлок долго не находил себе места от гнева и волнения.
С тех пор, прислуга в их доме была под тщательным надзором Безила. Более того, вампир лично накладывал на каждого из них вампирский гипноз, и больше на детей в стенах дома никто не покушался. А спустя время, слуги получали расчет и заменялись другими.
Каждое покушение на детей Варлок переносил со страхом, поэтому и решил с их малых лет начать обучать искусству некромантии и боевой магии. В течение длительного времени стояло затишье, сыновья росли и, казалось бы, что в их семье наконец-то наступила пора без бессонных ночей и внезапных нападений вне стен дома.
Затем родилась Диавалия: и Варлок вновь забеспокоился. Он не знал, как поступить с дочерью, и его удивило заявление жены:
— Она должна защищать себя сама, а не быть слабой барышней, которая будет в ожидании спасителя. Пусть научится себе помогать, а ты воспитаешь ее так же, как и близнецов.
Тогда-то, для Диавалии и начались различные испытания. И появился кулон по смене женского облика на мужской. Сыновья отнеслись к этой затее с пониманием, но всячески помогали и оберегали маленькую сестренку. Если Маллеус привык во всем слушаться отца, то Малефикарум в какой-то момент взбунтовался. Он видел, как Диавалии тяжело, в каком напряжении она находится и пытался убедить отца ослабить тренировки, но скрепя сердце, Варлок ему отказал. Тогда они целый месяц не разговаривали, пока Диа сама их не успокоила, показав и доказав отцу, что она может быть не слабее братьев.
Варлок гордился ею, а Малефикарум попросил у него прощения. Сын чувствовал вину перед отцом за то, что усомнился в его действиях.
А потом случилось то самое нападение лича на их родовом кладбище. Пока Диавалия балансировала на грани жизни и смерти, Варлок уединился с сыновьями и поделился тем, о чем мог лишь догадываться. Тот лич передал для него послание, это было сказано в последний момент, перед тем, как тьму изгнали и дочь упала на землю без сознания.
— Арсул жаждет твоих страданий, — эту фразу, он и поведал сыновьям.
Малефикарум с Маллеусом переглянулись, с удивлением уставившись на отца:
— Но кто он — этот Арсул? Почему мы никогда о нем не слышали?
Варлок стоял рядом с каминной полкой и смотрел, как языки пламени пожирают поленья, как дерево трескается, постепенно обугливаясь до черноты.
— Когда-то, он был моим напарником. Мы вместе закончили «Виверну», вступили в должности инквизиторов. Он был из семьи потомственных некромагов и всегда показывал блестящие результаты во всех начинаниях. Но с годами, его тщеславие взяло верх над здравым смыслом. Работа инквизитора тяжелая и требует определенного опыта и навыков. А еще и полна различных соблазнов. Искушения власти могут подстерегать на каждом шагу: будь то проведение запрещенного ритуала или порабощение призванного демона. Человек — самое ужасное и ненасытное существо. Нам всегда мало, мы не останавливаемся на достигнутом, идем вперед и жаждем большего.
— Отец, разве это плохо? Идти к поставленной цели? Ведь ты сам говорил, что мы должны стремиться вперед, не останавливаться и не бояться трудностей, — спросил Маллеус.
— Верно, в достижении цели — все средства хороши. Но не когда это касается невинно убиенных душ и принесения их в жертвы. Вы помните, как в нашем доме появились любимцы вашей мамы?
Сыновья закивали:
— Ты говорил, что котят собирались принести в жертву, проведя какой-то ритуал, но о деталях не рассказывал, — ответил Малефикарум.
— Арсул тоже использовал животных, но для вызова сильного демона этого недостаточно. Обычно используется собственная кровь, и именно она станет связью, которая сковывает вызывающего и демона. Последний будет иметь власть над человеком, каким бы сильным некромагом он не был — демон заведомо сильнее. Они живут в мире первородной тьмы — это их родная магия. Наша некромантия — идет от их силы. Арсулу тоже хотелось обладать первородной тьмой, чтобы его власть стала безграничной. И он добился этого, что едва не стоило жизни многим инквизиторам и не только: под угрозу была поставлена жизнь нашего короля Ирилиана и его семьи.
— Неужели, он хотел занять трон и стать королем? — спросил Маллеус.
— Трон — это пустое место, обычная игрушка, которую люди наделяют слишком большим смыслом и властью. Нет, Арсул мыслил куда глобальнее — он хотел открыть наш мир демонам, чтобы они заселили его. А от связи с ними рождались действительно сильные некромаги, владеющие первородной тьмой. По его мнению — это было бы благом, а он считал это своей миссией, принесшей ради этой цели в жертву необходимое количество чистых душ. Ведь демоны обожают пить наш свет, для них мы — как изысканная еда.
— Ты помешал ему, верно? — от нетерпения Малефикарум заерзал в кресле, он не понимал, почему до сих пор, отец не рассказывал им об этом важном эпизоде своей жизни.
— Да, с большим трудом. Я и другие инквизиторы не замечали того, что происходит с Арсулом, он исправно работал, выполняя свои обязанности, помогая бороться с темными силами. Но я заметил в его взгляде странную тоску. Изгнание личей — он встречал с абсолютным спокойствием, всегда выступал одним из первых, чтобы другие не погибли. Он словно обладал даром предвидения, зная, в каком месте может открыться портал и на нас нападут различные твари. Мы были слепы, главный враг оказался прямо под боком. Он перезаключил множество сделок с разными демонами и в тайне ото всех скармливал им души жертв. Особенно хорошо ему это удавалось в «Виверне», откуда под землей тянется множество тоннелей, соединенных с местным кладбищем. Его никто не мог отследить, пока он сам себя не выдал. Он предложил мне встать рядом с ним, и помочь в осуществлении его плана. Арсул считал, что в руках потомственных некромагов, чья тьма наиболее приближена к первородной — мы добьемся успеха. И демоны нам в этом помогут. Ему было мало того, что он стал практически бессмертным, сделавшись наполовину личем. Тьма захватывала его: и в какой-то момент он не выдержал и отдался в ее власть. Тогда, погибло несколько моих товарищей. Совместными усилиями мы убили его и изгнали в мир духов. С тех пор, прошло много лет, я женился на вашей матери, но когда появились вы… стали происходить странные нападения.
— Ты думаешь, что покушения на нас — это дело рук Арсула или его приспешников?
— Сейчас, после предупреждения изгнанного лича — я в этом не сомневаюсь, — он посмотрел на Маллеуса, а затем на нахмурившегося Малефикарума. — Вы — мои сыновья, знаете, что я был излишне строг и жесток в воспитании, не говоря уже о вашей сестре. Я всегда думал, что так мои враги, которых у меня за годы службы инквизитором скопилось немало — мстят за свои наказания, но как оказалось, всегда и везде — это была одна и та же личность — Арсул. Уверен, что его дух не без помощи сделок с демонами выбрался на волю и вернулся в наш мир.
— В таком случае, он в любой момент может воскреснуть личем и нанести новый удар по нашей семье. Темные духи одержимы местью, ею они и живут, — пробормотал Малефикарум.
— Верно. И я боюсь, что он снова нанесет удар: своей рукой или же вселившись в кого-нибудь. Поэтому, когда ваша сестра придет в себя — ее ждет обряд «Одержимости».
Близнецы надолго замолчали, погруженные в собственные мысли. Взгляд Малефикарума метался, он тяжело дышал, сжимая кулаки от переполнявших его эмоций. Но, в итоге, кивнул и сказал:
— Ты прав. Но я буду с ней рядом, подстрахую ее разум от боли.
— И я! — Маллеус вскочил с кресла.
Варлок подошел к ним вплотную и положил ладони им на плечи:
— Я рад это слышать, а сейчас ступайте, мне нужно побыть одному.
Сыновья кивнули и ушли из кабинета, дверь со щелчком закрылась и в замочной скважине повернулся ключ. Варлок опустился на пол и, откинув ковер, узрел начертанную на деревянном полу пентаграмму. Он нарисовал ее после неутешительных слов лекаря о состоянии Диавалии.
«Никогда и ни с одним демоном я не заключ а л сдел о к. Теперь же… я готов на все». 
Свечи плавно перенеслись с полки на пол и с треском зажглись. Комната наполнилась одурманивающим ароматом расплавленного воска.
Взяв со стола нож, Варлок слегла надрезал себе палец и капнул несколько капель крови в пентаграмму, зачитывая слова призыва:
— Демон Преисподней, Владыка знаний, Покровитель истины и ума, приди ко мне, открой тайны свои, — круг засветился алым светом: и перед ним предстал Астарот.
Он был в своем человеческом облике, но и это не отменяло того, что внутри Варлока что-то дрогнуло. «Если потребуется, то я без колебаний отдам свою душу за жизнь дочери», — решился он.
— Приветствую тебя, Варлок Некроманцер. Вот мы и встретились лицом к лицу, — демон был само радушие, но его глаза оставались холодными.
— Приветствую и прошу о помощи, — Варлок склонил голову.
— Я знаю, зачем ты меня вызвал, но готов ли дать мне то, о чем я тебя попрошу?
— Все, что скажешь, — смиренно ответил некромаг, глядя в его красные глаза.
— Я вытащу твою дочь из-за грани, а взамен, когда наступит час выбирать, ты отпустишь ее. Будь то смерть или жизнь со мной, в качестве моей избранницы, той, с которой нас повенчает первородная тьма.
— Ты… просишь у меня руки дочери? — Варлок был ошеломлен: никогда и ни от одного преступника, заключившего сделку с демоном, он не слышал о подобном. Сам Астарот, один из высших демонов, просит у него простой смертной просьбы: руки дочери.
— Так ты согласен? Время не терпит промедлений, Диавалия может угаснуть в любой момент.
— Если она сама не захочет быть с тобой, я не стану заставлять ее…
— В этом нет необходимости. Поклянись, что не нарушишь данное обещание, и сделка будет считаться действительной.
Варлок тяжело вздохнул:
— Я клянусь, что не нарушу сделку..
Астарот протянул к нему руку: их ладони соприкоснулись, встретившись с полупрозрачным куполом. От порезанного пальца Варлока отделилось несколько капель крови, как крохотные бусины, они слились в одно целое и преобразились в нити, обтянув собой запястья демона и некромага.
Астарот блаженно прикрыл глаза, отбросив голову назад — он улыбался.
— Но для чего тебе моя дочь? — задал последний вопрос Варлок.
Фигура демона поблекла, а начертанная пентаграмма стала гаснуть.
— Для жизни…
Алый свет окончательно померк, и Варлок Некроманцер остался совершенно один.
Поздно ночью, Диавалия очнулась в полном сознании и ужасно голодная, Малифиция кормила ее с ложки куриным бульоном, заспанные близнецы сидели рядом. Варлок опустился подле дочери, держа ее за тонкую, бледную руку и прощупывал ауру на изменения — все осталось, как и прежде. Его дочь — потомственный некромаг, а не исчадие тьмы. Астарот сдержал обещание, и теперь Некроманцеру осталось ждать, когда придет его черед быть в ответе за свою клятву.

***

Когда у студентов закончились экзамены, близнецы-Некроманцер навестили родителей. Диавалия по-прежнему оставалась в университете, братья же прибыли порталом.
Малифиция примеряла на них новое вязание, в этот раз свитера крупной вязки для их очередной поездки.
— Как ты и просил, Малле, я связала черными нитями. В прошлый раз я задумалась и отвлеклась своими мыслями, а когда опомнилась — свитер был готов, глупо получилось с красной пряжей, — рассказывала Малифиция, любуясь сыновьями в обновках.
— Ну что вы, матушка, красный был ничем не хуже, но в нашем деле — яркий цвет слишком примечателен, а вот дома ходить, или на прогулку — прекрасно подойдет, — успокоил ее Маллеус, целуя в щеку.
— Матушка, вы у нас самая лучшая, — вторил Малефикарум, целуя в другую.
— Рассказывайте, как там Диа.
— Не волнуйтесь, с ней все хорошо, а вот нам бы не помешало поужинать, — Маллеус сделал жалостливые глаза, и Малифиция ушла отдавать распоряжения Безилу относительно ужина.
Как только Варлок с сыновьями проводили ее взглядами, они закрыли дверь и, навесив полог тишины, устроились за столом.
— Рассказывайте, у нас несколько минут, — поторопил их Варлок.
— На Диавалию было совершено несколько покушений, все они по случайности или умышленно — неизвестно. Доказательств нет, но есть несколько недоброжелателей среди студентов, — произнес Маллеус, а Малефикарум положил перед отцом на стол несколько папок.
Под черной обложкой оказались листы бумаги с делами студентов третьего курса некромагии. Варлок внимательно пробежал взглядом по списку:
— Кто из них, и что сделал?
— Ариан Проскути наследует отцовский титул лорда и земли в соседнем графстве. Он попался на запрещенных ритуалах с животными. Об этом Диавалия сообщила Аластору и выдала его и его дружков, Ариану был сделан выговор. Его отцу с трудом удалось уговорить Аластора не отчислять сына из Виверны. Молодой человек всячески пытался задеть Диавалию, но она стоически переносила издевки и насмешки, полностью углубившись в учебу. Рядом с ней всегда находятся Юро и Крабат, — объяснил Малефикарум.
— Вот как? Я рад, что у тренера Вариуса такой достойный племянник, так же, как и у Аластора — Крабат. Кто еще из этого списка не дает Дие покоя?
— Герцогиня Галатея Варанс, невеста Ариана. О помолвке знают в их узком семейном кругу, но мне не составило труда выяснить это у одной из подруг Галатеи. Так вот, юная герцогиня очень высокомерная особа, не могу понять, чем вызвана ее агрессия в отношении Диаваля. Он ведет себя тихо и скромно, никого не трогает. В учебе преподаватели его хвалят, а одногруппники жалуются, что он нелюдимый заучка, проводит все свободное время если не на тренировках Вариуса, то в библиотеке. Возможно, это элементарная зависть, потому что она тоже происходит из древнего рода и является потомственным некромагом, как и мы.
— Мале, ты полагаешь, что это дух соперничества? — Варлок еще раз взглянул на карточку с изображением девушки. Она выглядела старше своих лет и была очень красива, но красота эта казалась старшему Некроманцеру искусственной. Лицо, как у фарфоровой куклы, большие глаза, копна вьющихся волос. Было в ней что-то странное и, вместе с тем, кого-то она ему напоминала… но Варлок не мог понять кого.
— Расскажи о покушениях, что было?
— Первый раз, она упала со скалы, когда взбиралась на занятии у тренера. Но никто не видел, чтобы ее толкали. Студенты сказали, что все дело в сильном порыве ветра, руки ослабли, да могло быть что угодно. Во-второй раз, кто-то запер ее в гробу и навесил антимагическую защиту, если бы Диа не воспользовалась своими ногтями, то вряд ли бы выбралась. Естественно, что она никого не видела и не слышала, ее толкнули сзади, и тут же накрыли гроб крышкой.
— Ты не спрашивал, она… сильно испугалась? — Варлок потер глаза, на его пальцах Малефикарум увидел влажные следы.
— Нет, мы не задавали ей вопросов по этому поводу, иначе бы это выглядело подозрительно, и она бы поняла, что ты интересуешься ее делами и попытаешься влезть в них. Не зря она писала нам, а не тебе. К тому же, сестра не хотела волновать матушку, — ответил Малефикарум.
— В третий раз, после одиночного испытания у третьекурсников, на Диавалию напал вендиго.
Варлок открыл почерневшие от тьмы глаза, Маллеус услышал скрип его зубов.
— Она справилась, но была сильно обессилена. Мы проверили монстра на наличие магических следов, и определили наличие повелительных чар. Кто-то призвал его в то самое место, где появилась Диавалия. Этот кто-то следил за ней, за каждым ее шагом, раз вендиго появился в нужном месте и в нужное время. Она разрубила его на куски кровавыми нитями, как мы ее и учили, также умело использовала защитные руны. Ты можешь гордиться ею, — Малефикарум вдруг осознал, что во время их собственного обучения, отец также переживал за них, как сейчас в открытую за Диавалию. Увидеть слезы на его глазах — было большой редкостью.
— Свита Галатеи, а с ней и Ариан со своими друзьями, распускают о Диавале различные нелицеприятные слухи. Один раз на Дию напали друзья Ариана и ударили по лицу, но вовремя подоспели Юро и Крабат, теперь они неразлучны и почти всегда вместе.
— Спасибо за доклад, Маллеус. Малефикарум… скажи, какие у Дии отношения с этими молодыми людьми?
Малефикарум нахмурился:
—Дружеские, — но тяжелый вздох отца уверил его в обратном. — Ты хочешь, чтобы она начала с кем-то из них встречаться? Открыла им правду?
— Решать ей. Мое слово ничего не значит, — «Я не могу рассказать им о сделке с демоном. Они захотят расторгнуть ее ради меня, и тем самым навлекут на себя гнев Астарота. Нет, я дал слово и сдержу его, клятва есть клятва, но когда же наступит день ее исполнения? Это ведомо лишь демону».
— Семью Галатеи я знаю — они прибыли к нам из-за моря, живут в загородном поместье. У них хорошее состояние, и они могут позволить себе не работать, никаких преступлений за ними не водилось. Больше я ничего не могу сказать. А об этом юноше — Ариане: он высокомерный и слабохарактерный юнец. Окажись он претендентом на руку моей дочери, я бы сам от него избавился.
— Да, я помню парня и его семью, мы встретились в прошлом или позапрошлом году на балу Смерти. Он вел себя вызывающе, несмотря на то, что его матушка — дама скромная и молчаливая, а отец похож на книжного червя, — отметил Маллеус, вспоминая холеное женственное лицо Ариана. Малле не нравились такие парни. Другое дело Крабат или Юро, с тех выйдет толк в работе и по жизни.
— Но больше мне нечего добавить, — Варлок пожал плечами. — Если Арина и Галатея не будут мешать Диавалии, то не вмешивайтесь. Она хотела самостоятельности, желала научиться справляться одна — пусть так и поступает. Подростковые шалости позволительны всем студентам, вспомните себя, — мужчина внимательно посмотрел на сыновей. Сколько же хлопот он натерпелся с этими разгильдяями, а сколько Аластор и Вариус.
— Все верно, отец, юность — не порок, однако мы не в том положении, чтобы не учитывать малейший намек на опасность. Враги не дремлют, а ты сам рассказывал нам об истории Арсула, — Малефикарум не мог просто так оставить произошедшее с сестрой. Череда этих якобы случайных обстоятельств, складывались в путь к тому, чтобы Диавалии причинили вред.
— Брат, возможно, ты слишком подозрителен. Вспомни, как над нами в студенчестве тоже подшучивали: ударяли зачарованными предметами, и мы ходили с фингалами или рассеченными губами, ломали в драках руку или ногу, но сейчас-то мы живы! — Маллеус положил руку на плечо брата и ободряюще улыбнулся.
Малефикарум промолчал.
— Вы находитесь рядом с сестрой и всегда сможете защитить ее. И не забывайте: сейчас вы помогаете Аластору в обучении студентов. Отнеситесь к своим преподавательским обязанностям с должной ответственностью, — напутствовал отец.
В гостиную с подносом в руках вернулась Малифиция.
— Как тихо стало в доме, стоило уволить всех слуг, — женщина улыбалась: она была довольна произошедшими изменениями.
— Матушка, негоже вам таскать тяжести, — Маллеус перехватил у нее поднос и поставил на стол.
— Как у моей девочки с учебой? — спросила женщина, разливая по чашкам чай.
— У нее все хорошо, делает успехи, особенно на практике. Сдала все экзамены на отлично, — с улыбкой ответил Варлок. — Наши сыновья как раз жаловались мне на то, что нынче среди молодняка очень мало достойных, для будущей работы, инквизиторов, — он тяжело вздохнул, ловя взгляд Малефикарума.
Старший сын все еще был хмур, но стоило Малифиции к нему повернуться, как он улыбнулся. Затем, взяв ее за руку, нежно погладил. Близнецы безумно любили свою миниатюрную матушку: и всячески оберегали ее от дурных новостей. Но даже сейчас, находясь в родном доме, в семейном кругу, Малефикарум не переставал думать о сестре и о том, кем же мог быть тот, кто подстроил все эти напасти. «Закрыть в гроб, напакостить, даже ее случайное падение со скалы — это я могу понять, но не нападение вендиго. Что-то здесь не так, не могла злобная шутка завистников зайти так далеко — ведь не будь Диавалия самой собой, не обладай она необходимыми навыками — была бы мертва. Но злоумышленник недооценил ее и, возможно, скоро нанесет новый удар».
Маллеус же наоборот считал, что брат утрирует события, связанные с сестрой. Так же, как и отец, он был уверен - это всего лишь студенческие забавы и не более. Но напряженность Малефикарума он отчетливо чувствовал и от этого испытывал дискомфорт. Он не обладал его подозрительностью; старший брат, родившийся на несколько секунд раньше него — всегда был первым. Несмотря на одинаковую внешность, они были абсолютно разными по характеру. Что бы не происходило, Малле всегда и во всем прислушивался к старшему: «Может, он и прав, ведь сколько раз с нами случались передряги — Малефикарум практически всегда мог предвидеть все возможные исходы того или иного события. Неужели, и в ситуации с Дией, все не так просто, как кажется на первый взгляд?»
— Хозяин, ужин подан, — оповестил Безил, стоя в дверях.

***

Диавалия. 

Инквизиторы ввели в обучение третьекурсников практические занятия по патрулированию замка и его территории в ночное время. Теперь по утрам многие бодрились эликсирами, чтобы не уснуть на занятиях. Поблажек не делали ни для кого, жалобы не принимались. Несмотря на возросшее недовольство студентов по отношению к братьям, меня никто не трогал. И это было удивительно. Возможно, Галатея немного сбавила свои обороты и затихла, но я ни на миг не забывала, что она в любой момент может устроить мне очередную подлянку.
На патрулирование подвалов Виверны мы ходили по очереди втроем или вчетвером, хотя Джиневра всегда норовила прогулять. Матиас не слушал ее жалобы и, перекинув через плечо, тащил за собой. Рыжая ведьмочка не возражала, находясь на могучем плече своего молодого человека, втайне радуясь,. Джиневра обожала, когда ее носили на руках, а в данном случае на плече.
Матиас терпеливо относился к капризам своей дамы сердца. Будь я в своем истинном облике, возможно, мы бы с Джиневрой не общались, и она ревновала бы Матиаса ко мне.
Ночами, лежа в истинном облике, я смотрела в темное небо и представляла свою жизнь без воспитания отца. Как бы она сложилась? Какой я могла вырасти? И повстречалась бы тогда с Астаротом?
Облик демона, его голос, прикосновения, не забывались, и я знала, что сама подписала себе этот приговор, чувствуя, как внутри поднимается приятное волнение от того, что было и возможно будет. Не стану ли я его очередной игрушкой. Человеком, чью душу он выпьет тогда, когда захочет.
«Пусть лучше он, чем беспросветная участь лича. Покушения, экзамены, практика. Со мной может случиться все что угодно», — я устала быть начеку и жить в ожидании нападения.
Единственным местом, где я могла побыть наедине с собой и, хотя бы ненадолго отвлечься от тяжелых мыслей, был берег моря.
В одном из патрулирований, я практически попрощалась с жизнью, когда мы неторопливо брели по подземелью университета. Со мной были Джиневра и Матиас, Юро ходил с Крабатом. И сегодня была их очередь сторожить кладбище в компании с Арианом.
Галатея прогуливала, делая вид, что заболела и отлеживается в лекарском крыле.
В душе я злорадствовала от того, что Ариану в компании с друзьями не поздоровится, и спокойная ночь патрулирования будет прервана мужскими криками, потому что Юро не сможет просто так пройти мимо защищенного парочкой проклятий склепа, где залежались интересные для изучения артефакты. Поэтому, Ариан исполнит роль щита, а Крабат с Юро, так и быть, доведут его потом до лекаря.
Несчастный Ариан вторую неделю ходил в бинтах, став похожим на ходячую, дурно пахнущую лечебными мазями, мумию. И мне было доподлинно известно, что Рианнон приложила к их готовке руку. Она сама недолюбливала Ариана и его свиту, особенно после того, как одна из подруг Галатеи испортила ее зелье и у снимавшего пробу Корвина случилось отравление. И это у вампира! Позже, когда все образовалось, в отместку за испорченное варево, Рианнон наградила обидчицу и ее окружение ярко-лиловой физиономией с гноящимися прыщами. На местных красавиц смотрели со смесью ужаса и отвращения, а довольная собой целительница, обнимала бледно-зеленого, после отравления, Корвина.
Сейчас же, мы с Матиасом и Джиневрой осматривали коридор на наличие старинных ловушек. Их установили при постройке университета от нерадивых студентов и шкодливой нечисти. К таким относился злобный Бабай — противный старикан, проходящий сквозь стены и пугающий народ в темных коридорах или в библиотеке. Порой, его мелкие пакости очень мешали не только студентам, но и преподавателям. Старшим было недосуг заниматься всякой мелочью и для этого братья Некроманцер ввели патрулирование: «Практика во благо университета».
Были и обычные слабые духи, мешающие спокойно спать своими воплями под окнами спален или в лекарском крыле. Иногда в стенах заводились мелкие, на вид как пушистые комки, барабашки. Они стучали по батареям, скрипели половицами и издавали прочие раздражающие звуки. Но опаснее этой мелкой нечисти были сбегающие с кладбища, или находящихся неподалеку болот навки. Такие духи, словно русалки, завлекали мужскую половину мелодичными голосами, а касаясь своими полупрозрачными пальцами, выпивали из человека его жизненную энергию.
— Эта стена готова, я обновил защитный амулет, — сказал Матиас, убирая руку от крохотного зеленого хрусталика в каменной кладке.
— Я закончила здесь, обмазала все, как было сказано в инструкции от барабашек, — весело отозвалась Джиневра, орудуя кисточкой в маленьком ведерке с полупрозрачной блестящей жидкостью.
Этот состав мы с ней приготовили на зельеварении под присмотром мадам Зеварцер, видимо, профессор была так довольна нашим походом, что на протяжении всей готовки улыбалась и хлопала в ладони. Запах от зелья вышел слишком резким, и каждый раз пользуясь кистью, Джиневра морщила нос. Я же громко чихнула, и мой чих эхом разнесся по коридору.
Матиас с укором взглянул на меня, а Джиневра прикрыла рот рукой, стараясь не рассмеяться. Впервые, они застали меня в такой глупой ситуации, когда именно я могла испортить все спокойствие нашего обхода. Духи не дремлют: тревожить их не стоило.
— Осталось доделать два коридора и как раз закончится время нашей смены, — Джиневра обмакнула кисть в ведерко и, рисуя на стенах узоры и цветы, стала водить, приговаривая защитные заклинания, чтобы кто-нибудь из мелких духов не вылез к ней на встречу и не устроил пакость, вроде обливания волос мерзкой слизью или болезненных укусов за палец.
Матиас шел за ней следом, практически шаг в шаг, его взгляд зорко осматривал каждый темный угол и щели среди камней. Я замыкала нашу троицу.
В коридорах пахло сыростью, по стенам стекали струйки воды, громко капая и оставляя на полу мелкие лужицы. Я ощутила горьковатый запах, похожий на дым...
— Дым, — прошептала я, и мигом навесила на нас защитный купол, прежде чем зажженная кем-то бомбочка взорвалась. Весь коридор заволокло густым, удушливым дымом. Джиневра прижималась к Матиасу. Купол спал, и я взмахнула рукой, пытаясь развеять белесую пелену. Мне четко послышались удаляющиеся от нас шаги. «Доберусь я до того шутника», — я мысленно закопала неприятеля в сырую землю и вставила в свеженькую могилку крест.
— Ох нет, они очнулись! — воскликнула Джиневра с ужасом глядя, как из всех щелей полезли пушистые шарики. — Барабашки! — ведьмочка схватила Матиаса за руку, и они побежали на выход.
Справиться с целой кучей этой мелочи было еще той задачкой, и оставаться с ними один на один я не хотела. Во мне вдруг пробудилась жалость к этим пушистикам. Проклиная себя за неуместное чувство, я побежала за напарниками, не забыв подхватить ведро с кистью и, перед самым выходом из коридоров, выплеснула содержимое в оскалившиеся мордочки, затем Матиас захлопнул дверь. Джиневра приникла к ней ухом, прислушиваясь, пока ее лицо не расплылось в улыбке.
— Ну, теперь там точно все будет стерильно. На своей шерсти, они принесут в норы это зелье, оно как отпугиватель от подобной живности. И скоро они разбегутся, как тараканы. Молодец, Диаваль!
Ее похвала была пустяком и я пожала плечами:
— Могли бы попытаться с ними справиться...
— Нет, слишком много. Каким бы хорошим некромагом ты не был, но с барабашками в таком количестве лучше не связываться, — отдышавшись, проговорил Матиас. — Был у меня случай в деревне, весь бабушкин чердак заселили эти мелкие паршивцы. Старуха была сведуща в магии, и решила сама от них избавиться — ее крики были слышны на другом конце деревни. Она так в свои сто лет улепетывала от этой пушистой своры. Хотя была известна как сильная ведьма, а тут эта мелочь нечистая ее заставила усомниться в своих способностях.
— Матиас прав. На первом курсе, профессор Аластор рассказывал нам о низшей нежити. Каким бы сильным некромагом или боевиком ты не был: выступать против большого количества, как, например, барабашки — себе дороже. Продуете, как пить дать, и ничего не поможет. Либо защекочут, либо покусают за пятую точку, либо волосы так повыдергивают, что все заклинания позабудешь. Мы еще легко отделались. И вообще, что за гений решил послать красавицу ведьму в подвалы? В другой раз, вызываемся и идем в караул на кладбище, ясно! — она строго посмотрела на Матиаса, ткнув его пальцем в плечо, как если бы это была его вина в том, что им велели заниматься избавлением от подвальной нечисти.
— Согласен, Джиневра, на кладбище будет поприятнее, — поддержала ее я, сдерживая смешок. — Я лично займусь нашим отчетом об этом ночном похождении, напишу, что проявили чудеса находчивости и быструю реакцию. Поэтому те, кто наведаются в подвалы следующей ночью — будут избавлены от барабашек.
— Отличная идея, Некроманцер, а то у меня и без писанины руки устали. Столько времени орудовать кистью, вся тяжелая работа на моих женских плечах, — стеная, жаловалась Джиневра, держа Матиаса за руку и периодически к нему прижимаясь.
— Но кто же решил нас так подставить? — задумался боевик, минуя пустынные коридоры замка и бредя в сторону общежития.
— Не знаю, но я слышал шаги. Возможно, очередные недоброжелатели, у меня ведь они на каждом шагу, — я не удержалась от сарказма.
— Верно! Это могла быть Галатея, или одна из ее подружек-подпевал, те согласны сделать все, что угодно. Вот же гадюки, — выругалась ведьмочка, недовольно поджав губки.
— По крайней мере, это всего лишь дымовая бомба, а не целый огненный столп, иначе вместе с барабашками, в коридоре валялось бы три прожаренных трупа, — «В любом случае отследить по горячим следам не удастся. После дыма и разбрызганного повсюду зелья, там ничего не осталось».
— Предлагаю в следующий раз самим выставить ловушки против таких шутников, — подал идею Матиас.
Мы с Пендрагон дружно ее поддержали, уж я-то позабочусь о таких ловушках, что мы не просто поймаем обидчиков, но и накажем их как полагается. Я верила в силу своих нитей, но ни разу не использовала их для того, чтобы проучить кого-нибудь. «Чувствую, будет весело».
— Диаваль, поторапливайся, быстрее придем в общежитие — быстрее ляжем спать. У нас утром еще тренировки у Вариуса, — поторопила меня Джиневра, когда я немного отстала.



Глава 14 

— Сегодняшнее занятие вы проведете под руководством друг друга, — тренер Вариус прохаживался вдоль шеренги из оставшихся студентов боевого и некромагического факультетов. — Как вы могли заметить, нынче самая благоприятная погода для прогулок по влажным и зыбким участкам территории Виверны.
Густой туман стоял вторую неделю, и преподаватели подозревали в его нашествии болотную нечисть. На улице невозможно было ничего разглядеть.
Джиневра стояла позади меня, склонив голову и опиралась на Матиаса. Ведьмочка не выспалась, и мы прикрывали ее от пристального взгляда тренера.
— Поэтому подобрали слюни и проснулись! — гаркнул оборотень, проходя мимо нас. От чего Джиневра подпрыгнула, утирая уголок рта рукавом. Вариус довольно улыбнулся. — Надеюсь, по знаниям первого курса, вы помните, как договариваться с нежитью, и что необходимо избегать болотных светляков. Отправляйтесь в одно премилое местечко под названием Вересковая топь. Она схожа с пустошью, но не такая безобидная: затянет вас и вряд ли вы выберетесь самостоятельно. Разве что не отрастите крылья, — он громко засмеялся, скаля острые зубы. — Посему, все разбиваются по группам в пять или шесть человек, и идут на поиски тех негодниц, вздумавших задушить нас своими туманными испарениями. Профессор Зеварцер пожаловалась, что грядки в ее теплицах испортились, а кое-какие жизненно важные растения пожелтели и увяли.
— Должно быть, Кикимора распоясалась, вот и заволокло всю округу так, — пробормотала Джиневра, потирая глаза.
— Диаваль, кого к нам возьмем? — спросил Матиас.
Для этой парочки я давным-давно стала негласным лидером и все потому, что в наших караулах нам то и дело попадалась какая-то дрянь. В последний раз, это были надоедливые призраки, от чьих визгов закладывало уши. Не сказать, что от них было сложно избавиться. Вовсе нет, но после того, как они попыталась проникнуть в меня, оставляя противное, липкое ощущение чего-то инородного, желание повторить подобную встречу у меня не возникло. Но позволить этим полупрозрачным мешкам проникнуть в Джиневру или Матиаса я не могла, ведь меня защищала печать, а их нет. Всех духов и подобных я взяла на себя, потратив затем целый час на мытье специальными настойками.
В то дежурство в подвале, я стояла на страже, пока напарники ремонтировали в каменной кладке изумруды, подсоединяя их к общему магическо-энергетическому каналу для подпитки — работающий изумруд отпугивал мелкую нечисть. Мы чувствовали себя некими мастерами и уборщиками: латали дыры, заливали их тягучими зельями и обновляли, истончившиеся со временем, энергетические нити. Каждый раз кто-то или что-то вмешивался в наше патрулирование.
— Надеюсь, в этот раз у нас все будет спокойно, — Джиневра тяжело вздохнула, заплетая волосы в тугую косу.
— Я тоже, а в напарники можно взять Юро и Крабата, — предложила я, наблюдая, как парни активно шагают в нашу сторону. Пока дорогу им не преградила Галатея с подругами. Девушка о чем-то говорила, но я не слышала о чем. Однако некромаг прервал ее на полуслове, и они с оборотнем подошли к нам.
«Судя по всему, Крабат тоже не расположен к беседе с герцогиней». 
— Ну что, повеселимся сегодня? — улыбаясь, спросил Юро, поздоровавшись со мной и Матиасом за руку. Крабат ограничился приветственным кивком.
— Надеюсь, все обойдется. Честно говоря, мы устали от постоянных приключений, — Матиас сжал плечо Джиневры, и та тяжело вздохнула.
— В какой караул не пойдешь — обязательно что-нибудь да произойдет, — пожаловалась она.
— Полагаю, что я — источник вселенского зла и притягиваю неприятности, — от моих слов они дружно заулыбались. — Ладно, пойдемте. Быстрее начнем — быстрее закончим.

Во все времена люди недолюбливали болотную местность. Несмотря на этот природный кладезь из целебных трав и ягод, каких нигде нельзя было найти или вырастить.
Профессор Зеварцер посвятила Вересковой топи две лекции, с воодушевлением рассказывая о собственной практике в Виверне и о том, что если подружиться с болотной нечистью, то самые свежие травы всегда будут у вас под рукой. Не удивительно, что иногда от профессора попахивало болотом, а на ботинках налипала грязь.
До пролегающих за лесом топей было рукой подать, но оказавшись там — главное не потерять тропу и следить, куда ступаешь.
Незаметно грань между высокими деревьями стерлась, и я оказалась на зыбкой, проминающейся под ногами, как матрас, почве. Пахло гнильцой и тухлой водой. Не хватало свежего воздуха, словно я оказалась в мешке из плотной ткани. То там, то здесь, из-под высокой травы торчали разлапистые коряги, кругом были мертвые деревья. В непроглядной пелене их можно было принять за фигуры людей. Уханье филинов и расползающийся белесый туман, опутывающий наши тела, заставляли сосредоточиться, чтобы не упустить ничего из виду.
Я протянула между нами незримые нити, завязав каждую на себе. Стоило кому-то не туда ступить, нить натягивалась, и я тут же предупреждала напарников.
— Как думаешь, далеко до воды? — спросил Матиас.
Оборотень повел носом: из нас всех, только он мог остро почувствовать присутствие кикимор. Эти дамочки пахли приторным ароматом кувшинок и сыростью погреба.
— Даже не знаю, что приятнее: запах болота или тухлой рыбы. Жаль, что нас не отправили к морю, там чисто, есть русалки… — Джиневра ступала шаг в шаг за Матиасом, держа его за руку. Боевик тыкал палкой траву перед собой, проверяя на прочность.
— Уж лучше болото, чем очередная встреча с хвостатыми, — прорычал Юро, вспомнив парный экзамен. — Мы почти пришли, надеюсь, будет не как в прошлый раз.
«Возможно, договориться с болотной нечистью будет не так тяжело. Нужно узнать, чего бы им хотелось. Вдруг у них тут засор или что-то вроде того», — прикинула я.
Мы вышли к островку, окруженному черной водой. Вдалеке мерцали крохотные огоньки, заманивающие нерадивых путников. Оттуда же доносился женский мелодичный голос.
— Меня этим точно не проймешь, — проворчал оборотень, достав из кармана специальные беруши. Такие же вставили себе в уши и Крабат с Матиасом.
Чувствуя, что на меня вот-вот обратят внимание, и начнут задавать вопросы, мне пришлось накинуть капюшон. «Слух мне нужен, как зверю обоняние».
— Их надо позвать. Давай, Крабат, у тебя голос поприятнее, — Юро подтолкнул друга к воде, из травы выпрыгнула парочка лягушек и с громким кваканьем они нырнули неподалеку от торчащих коряг.
Из-за тумана и затхлости, у меня стали слипаться глаза. «Важные правила пребывания на болоте: не пить воду, какой бы вкусной она вам не показалась, не есть местные, якобы съедобные грибы, не засыпать, как бы сильно не хотелось, не идти на блуждающие огоньки и не отзываться на женские голоса», — вспомнила я напутствие мадам Зеварцер.
— Добрый день, сударыни, хозяюшки болотные. Уделите нам, пожалуйста, внимание! — четко позвал Крабат, на всякий случай присев на корточки перед водой.
Я мысленно сжимала связывающие нас нити. Если вдруг кикиморы вздумают шалить и неожиданно выпрыгнут из воды, схватив Крабата за ногу или руку, я потяну товарища на себя.
Вода не баламутилась, не шла кругами, лягушки продолжали квакать, совы ухать, ветки деревьев слегка шелестеть.
— И тишина, — констатировала Джиневра, сложив на груди руки.
Вдалеке что-то шлепнуло, возможно, нырнула очередная лягушка.
— Я соберу целебных трав и ягод, — ведьмочка вытащила из сумки серебряный кинжал.
— Возможно, у них сейчас не приемные часы… — Крабат продолжил вглядываться в воду, а я одновременно и в воду, и на Крабата.
— Отличная идея, тогда вы с Матиасом займетесь полезными сувенирами, не с пустыми же руками возвращаться к профессору Зеварцер, раз у нее в теплицах беда, — одобрила я. — Мы с Крабатом разожжем костер и покараулим здесь. На тепло пламени и запах жареной рыбки Кикиморы быстрее приплывут, чем на наши крики.
Юро отправился за хворостом, а мы как следует протоптали место, исследуя каждый угол и кочку. «Лучше быть готовым к худшему, чем потом увязнуть в болоте».
— Если я не выйду замуж, то переберусь сюда жить. Буду собирать травы, ягоды и потом продавать их втридорога. Это ведь настоящее природное богатство! — делилась планами Джиневра.
Матиас устало вздохнул, держа перед девушкой раскрытый холщовый мешок для трав.
— Так ты сначала используй все возможности чтобы замуж выйти, а уж потом думай: уходить тебе на болота и доживать жизнь старой ведьмой или нет, — Юро сложил шалашиком несколько сухих веток и разжег пламя, усилив его магией.
Через несколько минут, Джиневра стала поджаривать на нем взятое с собой мясо и найденные неподалеку грибы.
— Вроде поела, а пока тут бродили — снова проголодалась, с чего бы это…
— Значит, плохо позавтракала и пообедала, — Матиас сел рядом с ведьмочкой и перехватил один из прутиков в ее руке.
— Думаешь? Юро, Крабат, вы будете жареные овощи? — спросила Джиневра.
— Не думаю, что это хорошая идея — есть болотные грибы, — Крабат с сомнением оглядел запекшиеся продукты.
— Ну не хочешь, как хочешь, — скривилась ведьмочка, собираясь откусить от гриба, но вскрикнув, уронила прутик в огонь.
Мы переглянулись и устремили взгляды туда же, куда смотрела Джиневра.
На поверхности, среди кувшинок, по черной воде проплыла мертвая девушка. Ее бледно-синие руки едва выглядывали из-под водного покрывала, а лицо опутывали прилипшие к впалым щекам темно-русые волосы.
— Всего лишь утопленница, — Крабат был само спокойствие.
— Ничего себе, всего лишь! — зашипела на него перепуганная ведьмочка. — Я такую первый раз увидела, до этого слышала исключительно на лекциях по нежитеведению. Это вам не мелкие барабашки. И то, пушистики поприятнее, чем плавающий мертвяк. Тьфу ты! Весь аппетит перебила, ишь, расплавалась. И к грибам с мясом девушка больше не притронулась.
Зато Юро с Матиасом не побрезговали и съели по две шпажки.
На это кушанье я глядела с сомнением. «Как бы у них животы не прихватило».
Крабат достал из сумки, завернутую в бумагу рыбу. Парень развернул бумагу и подвесил к вертелу, сооруженному над огнем.
Ждать пришлось недолго. На запах жареного, от которого и у меня слюнки потекли, вода в болоте пошла волной, местами вспенилась, отовсюду послышались всплески и затем, хихикая, рядом с нами вынырнули две зеленоватые девушки.
— Детишки пожаловали, а чем это так вкусно пахнет? — спросила первая с вьющимися, убранными в косу, салатовыми волосами. Ее тело было прикрыто платьем из болотных трав. — Уж не рыбка ли?
— М-м-м, молодой и красивый, поделишься с девушками? — проворковала вторая кикимора, протягивая к нему руку с браслетом из птичьих черепков. В отличие от своей подруги, у нее были черные волосы с седыми прядями. Под глазами-омутами залегли темные круги
— Рад бы угостить вас, милые барышни, да не за просто так, — вежливо начал Крабат.
— Ну так чего же ты хочешь? — зеленоволосая уперла руки в бока, как если бы не находилась в воде, а стояла на твердой почве.
— Не подскажите ли, любезные, кто у вас тут разводит такие густые туманы? Не продохнуть, не разглядеть ничего.
— А, так ты из-за этого сюда пришел? Тогда не бери до здоровой головы. Подумаешь, туманы. У нас они каждый день! — отмахнулась черноволосая.
— Это все болотник, — проболталась с косой. — Опять со своей женой поссорился и затуманил тут все. Он то ли позабыл что у них годовщина была, то ли подарок не подарил. Сестра, ты не припомнишь? — кикимора почесала длинными пальцами в волосах, и вытянула из них пиявку.
— Ой, а можно мне ее? — Джиневра тут же оказалась рядом с Крабатом. В руке она сжимала круглую склянку.
— Конечно, милая, наиправейшее средство от всяких болезней. Раньше ими и лечили, а сейчас магией! — кикимора насупилась, опустив в баночку ведьмы еще четырех извивающихся пиявки.
— Вот спасибо! — Пендрагон счастливо улыбнулась, прижимая «лекарство» к груди.
— Да, верно! Годовщина у болотника была, поздравить-то поздравил, а подарка не достал. У нас тут не морское дно, там-то у русалок полно сокровищ: жемчуга да каменья драгоценные, а у нас что? Тина, коряги и лягушки с пиявками. Не ягоды же он ей в лопухе принесет, — черноволосая поправила браслет на запястье. — Чтобы туман убрать, с ним вам надобно договориться, — она повела носом и прищурилась. — А рыбкой то поделитесь?
— Поделимся, — Крабат кивнул, а Юро быстро разделал кушанье и, взяв листья от кувшинок, положил на каждый по кусочку.
Кикиморы были рады. Съели в миг, потом еще и пальцы облизывали.
— Ну парень, ну молодец! Давно вкусной рыбки не ела, а то все сырая да с тиной, надоело, — пожаловалась первая.
— И не говори, но за доброту спасибо. Хочешь, приведем тебя к болотнику? Он тут на кочке сидит весь день, грусти-и-ит, — предложила вторая.
— Да куда ему идти, он же провалится. Вон они, какие здоровые, давай лучше их дружок, вот ты — костлявый, — зеленоволосая ткнула в меня.
— Куда идти? — с охотой спросила я.
— Тут недалеко, пойдешь вдоль бережка, а там по тропке из кочек, — вторая кикимора посмотрела на сумку Крабата. — У вас еще рыбки нет? — но некромаг вовремя ее прикрыл.
— Может и есть. Если разберемся с бедой этого вашего болотника, то угощу…
Кикиморы переглянулись и дружно закивали.
— Толпой не идите, а то спугнете мужика, он итак не в духе… — предупредила чернявая. — Еще лучше, пусть с этим худым девка идет, на лицо красивая, может, она чем и одарит нашего угрюмого товарища.
Джиневра переглянулась с Матиасом.
— В рамках приличия, я готова помочь, чем смогу, — сказала ведьмочка, гордо вздернув носик. — Я все-таки девушка!
— Так, а кто ж говорит, что ты парень, — кикиморы рассмеялись, а покрасневшая Пендрагон пошла за мной.
Парни глядели нам в след, идти оказалось недалеко, и я по-прежнему чувствовала связующие нас нити — это успокаивало. Твердая земля кладбища была мне приятнее, чем зыбкая топь.
«Если обернусь личем, то точно на болота не пойду. Лучше на кладбище ошиваться, там хоть и духи, но народ не такой влажный и болотистый», — думала я, мысленно посмеиваясь над самой собой. «Дожила, представляю, как буду жить после смерти. Хотя, что мне еще остается? Рыдать целыми днями над горькой участью? Точно нет, отец с мамой бы не одобрили. Матушка и та, редко позволяла себе проронить хоть слезинку. От судьбы не уйдешь», — я вспомнила наш разговор с Астаротом. «Для меня есть выход…»
— Значит, не все потеряно, — прошептала я.
— Диаваль, что ты там бормочешь?
— Ничего, думаю, чем взбодрить старикана, чтобы он перестал грустить.
— Так все просто, надо что-нибудь ему подарить и сказать, нате вот, сударь — подарок для женушки вашей. Любите и будьте счастливы!
Я резко остановилась и повернулась к Джиневре, под ногами сильнее захлюпало.
— Только вот что? У тебя есть какие-нибудь украшения?
Пендрагон задумалась — на ее лбу пролегла морщинка, а взгляд заметался, остановившись на своих ботинках. Быстро их расшнуровав, ведьмочка предъявила мне чулки в черно-фиолетовую полоску.
— Сама их зачаровала. Они непромокаемые и никогда не воняют!
Я оглядела ее босые изящные ступни, носки в руке и меня разобрал внезапный приступ смеха, от чего я невольно хрюкнула, поддерживая Пендрагон под локоть, и дождавшись, когда она обуется.
— Подарок готов, будем надеяться, что жена болотника дама не ревнивая и примет чулки как дар, а не намек на супружескую измену.
Болотник оказался сгорбленным мужичком с длинным крючковатым носом, на конце которого сидела мелкая лягушка. По узким плечам растрепались зеленые волосы, на грустном лице блестели большие, как два блюдца, глаза. На миг, мне показалось, будто в них я вижу себя прежнюю — в женском облике…
Рядом с унылым супругом, сидела его женушка, при виде нас, дамочка в зеленом повернулась — и я увидела на ее заплаканном лице удивление.
— Простите, госпожа болотница, что задержалась с подарком на вашу годовщину, — рассыпалась в извинениях Джиневра, протягивая ей с сорванными по пути желтыми кувшинками свои чулки. — Дойти к вам не так легко, но мы исправно выполнили заказ господина Болотника.
— Мы раскаиваемся за причиненные вам неудобства и запоздалую доставку, — вторила я, и для усиления эффекта поклонилась. «Не хватает лишь шляпы со шпагой».
Болотница захлопала длинными ресницами и, смахнув с плеча стрекозу, прошлепала к Джиневре. Стоило ей примерить чулки, как она задрала юбку до колена и с громким хлюпаньем запрыгала на месте, лучась радостью.
— Ох, негодник, — жена бросилась мужу на шею, свою обиду она вмиг позабыла, приняв запоздалый подарок.
«К счастью, женушка оказалась понимающей особой», — подумала я.
— Спасибо вам, — болотник улыбнулся, похлопав супружницу по пухлой ягодице.
— Всегда пожалуйста, но не могли бы вы избавить наш университет от тумана, а то не продохнуть. И в теплицах все растения увяли, — осторожно попросила я, сделав печальное лицо.
Джиневра громко шмыгнула носом, утирая глаза платком.
«Актриса от бога», — похвалила ее я.
— Ну, с туманом дело такое… — неохотно начал болотник.
— Да будет тебе! Переживешь, я тоже от него устала, ни черта ведь не видать! — жена толкнула его в плечо, и муж окунулся в воду, лягушка спрыгнула с его носа.
— Ладно, ладно, — отплевываясь, пробормотал он, и сел на кочку. — Развею… но не сильно.
— А нам сильно и не надо, — Джиневра замахала руками.
Болотник набрал в легкие воздуха и мощно подул. Сильный порыв ветра пронесся по топи. Заколыхались ветки редких деревьев, зашумели кусты и травы. Белесая мгла вмиг растворилась и на болоте просветлело.
— Красотища! — восхитилась ведьмочка, любуясь открывшимися болотными цветами и ягодами.
— А то! Не зря я за него замуж вышла. Он хозяин самого лучшего участка, — похвалилась жена болотника, но мужу не было дела до этих разговоров, перекинув свою половину через плечо, он уплыл, скрывшись за высокими холмиками и корягами.
Пендрагон с облегчением вздохнула:
— Ух, боялась, что не поможет, — зашептала она. — Вдруг ей бы не понравились чулки…
— Понравились, а это главное. Теперь можно возвращаться к нашим.
Но у костра нас ждал только Крабат. Юро и Матиас давно пропали в кустах и, судя по всему, выберутся они оттуда не скоро. Грибочки оказались не самыми полезными. Хотя и помогли вывести из организма все лишнее.
Второй рыбы в сумке у Крабата не оказалось, зато были яблоки и печенье. Чем мы с Джиневрой и перекусили, мяса мне не хотелось. В отличие от Пендрагон, сильного голода я не испытывала.
От затянувшихся мужских посиделок в кустах, Джиневра принялась готовить зелье от несварения. Продезинфицированная вода была во флягах, но от грибов помогала исключительно болотная.
— Давно могли бы быть в университете. Но нет, приходится с ними тут нянчиться, — ворчала ведьмочка, набирая в прихваченный Крабатом небольшой котелок воду.
— Кто додумался полакомиться этими грибами, уж не ты ли? — я скрыла улыбку, отвернувшись к костру, но в ответ, вместо очередного ругательства услышала всплеск. Обернувшись — Джиневры не было.
Мы с Крабатом бросились к черной воде.
— Ничего не разглядеть! — некромаг стал быстро снимать экипировку,
— Не лезь, — остановила его я. — Там могут быть навки: и твои беруши не помогут.
— А кому они помогут, тебе что ли? Жить надоело, Некроманцер? — оскалился он.
«Мне так охота жить, что словами не передать. Но и навки мне не страшны, в отличие от тебя». 
Спорить с ним было некогда, на мне ничего тяжелого не было и, скинув ботинки, я щучкой нырнула в черную воду. На темном дне, лежала Джиневра, а над ней нависла та самая утопленница, которую мы уже видели.
Держа в руке некромантский кинжал, я подплыла к Джиневре. Утопленница смотрела на меня взглядом, затуманенным серой пеленой. Ее волосы развевались, а ткань сорочки напоминала парус.
Рассекая кинжалом воду между нами, я схватила Джиневру за руку и потянула к себе. Вода облегчила ее вес и мне было совсем не сложно вытащить ее на берег, где девушку подхватил Крабат. Из кустов, застегивая ремни, выбрались Матиас и Юро. При виде нас у воды, они тут же бросились к берегу.
Я подтянулась на руках, отбросив кинжал на траву, чтобы он не потонул в воде, и с облегчением услышала кашель отплевывающейся от воды Джиневры.
— Диаваль, давай руку, — надо мной встал Юро. Лицо оборотня было перекошено, но я не могла понять, то ли ему страшно, то ли он в гневе, но руку подала… Глаза Юро расширились от ужаса, а меня обхватило нечто ледяное, сдавливающее ребра и уволокло обратно в черную воду.
Меня сжимали бледные, мертвые пальцы. Я чувствовала, как утопленница вытягивает из меня жизненную энергию, ее объятье причиняло боль, сдавливая все сильнее. Я задыхалась и, замахав руками, удачно задела голову утопленницы. Хватка ослабла, и я поспешила этим воспользоваться. В ход пошли мои ногти. Я проткнула горло покойницы — крови не было, оно повисло в воде, а я закрыла глаза, провалившись в темноту.

Что-то или кто-то болезненно давил мне на грудь, словно бил по ней, пока меня не стошнило болотной водой. Во рту ощущался преотвратный привкус. Надо мной навис мокрый Юро, вода стекала с его волос по лицу и телу, расширенные зрачки оборотня опасно пульсировали.
Я попыталась подняться и меня рывком усадили, стиснув в объятьях.
— Жив! Что бы было, если бы ты умер от рук покойницы. Романтика, да и только, — Юро пытался шутить, но его голос дрожал.
— Да, приятного мало, — хрипло отозвалась я, глядя на бледную Джиневру.
Матиас завернул ее в куртку и теперь отогревал. Хоть девушка была полностью сухая, ее все равно трясло:
— Б-б-больше не буду тут купаться, — сбивчиво пробормотала она.
— Я тоже, — меня поставили на ноги, и Крабат помог высушить одежду и волосы магией.
— Считаю задание исполненным.
Некромаг посмотрел на меня долгим взглядом и похлопал по плечу.
— Я рад, что с тобой все в порядке. Юро тут чуть сума не сошел, пекся о тебе, как о родном брате.
— Это я-то? — оборотень, как настоящий волк, стряхнул с себя воду.
— Ты-то! Прямо весь исскулился, я слышала, — подтвердила Джиневра. — Не зря же ты так умело делал Некроманцеру искусственное дыхание.
Опешив от этой новости, я представила, что бы на это сказал Астарот и считается ли это за поцелуй?
— Пойдемте, — поторопил нас Матиас.
Позже, они с Джиневрой остановились за деревьями, и я мельком увидела их страстный поцелуй. Парень целовал ведьмочку куда проникновеннее, чем Юро меня.
«Лишь бы он не размечтался на этот счет». 
После испытаний, Юро ни разу не заговаривал о моей тайне. Он знал, что я девушка — это не могло на нем не отразиться. Но чего я сама ждала от оборотня? Симпатии, любви, отношений? Нет. Юро не вызывал во мне никаких эмоций, кроме дружественных. Его прикосновения были для меня чем-то… вроде порыва ветра, он есть, но я не придаю ему значения. Юро не был Астаротом и, возможно, сложись моя судьба и мой характер иначе, я как и мои однокурсницы, тоже засматривалась бы на подкачанного оборотня с небесно-голубыми глазами, хотела бы погладить его пшеничные волосы, прижаться к широкой груди. Но внутри меня все молчало, ничего не щелкнуло, не ожило. А при воспоминаниях о поцелуе с Астаротом, я задерживала дыхание, смакуя каждый момент, движение и взгляд.
«Прости, Юро, но нам не по пути, и, я надеюсь, ты поймешь это», — я мысленно сказала напарнику, идя в Виверну через лес.

Над нашей историей тренер Вариус еще долго смеялся, особенно над подарком для жены болотника от Джиневры. Но и похвалил за находчивость, а еще за мешок трав для профессора Зеварцер.
Их мы использовали на семинаре по зельеварению. Со мной в паре был Крабат, и мы варили зелье от бешенства. В состав входили те самые болотные ягоды и пиявки, которых набрала Джиневра. Она радовалась, что у нее полный набор, и она может не тратить время на поиски ингредиентов.
— Те, кто сдаст зелье до конца недели, получат оценку — «отлично». Те же, кто не сдаст, отправятся на болота и будут самостоятельно собирать все необходимое! — «обрадовала» студентов профессор.
Мы с Крабатом тщательно сверялись с рецептом, заглядывая в справочник по травам. Как и какую траву лучше всего нарезать, или наоборот: растолочь до кашеобразного вида. Не удивительно, что Джиневра с Матиасом первыми сдали свою работу, и к середине занятия смогли уйти в общежитие.
Когда зелье приобрело охровую, густую, как смола, консистенцию, я перечитала рецепт, убедившись, что мы сделали все, как было указано.
Крабата вызвал к себе тренер и, отпросившись у профессора Зеварцер, он покинул аудиторию, я же осталась сидеть у котелка, в ожидании оценки.
Вытащив из внутреннего кармана куртки книгу со схемами, я углубилась в чтение. Возможно, будь я не полностью погружена в их изучение, то вовремя заметила прошедшую мимо одну из подруг Галатеи.
Четкий бульк в моем котелке вывел меня из задумчивости. Внутри моего зелья расплылось нечто зеленовато-черное и избавиться от этого нужно было как можно скорее, иначе незачет грозил не только мне, но и Крабату — это ведь была совместная работа.
«Неужели, эта паршивка считает, что сможет так нас с ним поссорить или у нее закончилась фантазия на пакости?». 
Профессор встала из-за стола и теперь подходила к каждому, проверяя зелье на пригодность. Некоторые она даже попробовала, обмакнув туда свою длинную серебряную ложку, которая висела у нее на шнурке на груди.
«Как быстро, а главное без ущерба для зелья изъять лишний компонент? Использовать магию притяжения», — заговорив ковшик и уповая на то, что идея возымеет успех, я запустила его в варево. Цветастая гадость окрасила инструмент в неприятный, ядовитый цвет, мне осталось снять пленку. «Воняет подгоревшим молоком». Без сомнения, зелье немного подпортилось, но подошедшая Зеварцер осталась довольна, поставив четверку. Хорошая оценка не могла меня не радовать. «Галатея с Арианом не успокоятся до тех пор, пока не выживут меня из Виверны, но они не на ту напали».
Но при виде искореженного, странной расцветки ковшика, сделала замечание:
— Вот уж не ожидала от вас Некроманцер, зачем же было портить инвентарь? Позаботьтесь о его замене из собственного кошелька.
Я отделалась малой кровью, бросив гневный взгляд на довольную физиономию Галатеи. Как и ее подружкам — ей поставили отлично.
«Зато не придется возвращаться на болото», — я до сих пор чувствовала в волосах его запах.
По завершении семинара, студенты потянулись к выходу из аудитории. Убрав вещи в сумку, я призвала свои нити и, выйдя в коридор, натянула их перед ногами Галатеи и ее подпевал, те беззаботно о чем-то разговаривали, но стоило мне отойти подальше, как позади раздался грохот и крики.
— Ты отдавила мне ногу!
— Надо было смотреть куда идешь! Дылда!
— Слепая курица!
Они кричали друг на дружку, и я услышала хлесткие звуки пощечин.
Скрыв довольную улыбку, я направилась в общежитие. «Надеюсь, хотя бы этот вечерок я скоротаю за чтением у камина с чашкой чая, а не патрулируя подвалы».

Проходя мимо столовой, я услышала знакомые женские голоса — это были Рианнон и Джиневра.
— О, Диаваль, заходи, не стесняйся! — позвала меня Рианнон. — У нас здесь чисто женское общество, самое подходящее для тебя. Признаюсь, слухи, распускаемые Галатеей и ее подпевалами, удручают. Чего о тебе только не рассказывают, — она добродушно улыбалась, и я знала, что Рианнон и Джиневра никогда не верят тому, что говорят другие.
— Меня они мало интересуют, — коротко ответила я, встав рядом с Джиневрой, оперевшись на спинку стула.
— Мы как раз обсуждали предстоящий бал Смерти, ты поедешь? — спросила ведьмочка, расправив рыжие волосы на плечах.
— Нет. Я не посещаю это мероприятие в целях собственной безопасности. К тому же, я не жажду найти себе молодую жену.
— Как печально, — отметила девушка с каштановыми косами в зеленой форме, она сидела справа от Рианнон, а слева были две симпатичные блондинки.
— Вы все пойдете туда? — поинтересовалась я.
Родители с братьями не пропускали это ежегодное мероприятие, проходившее в королевском дворце. Прекрасное место для знакомств с новыми людьми, поиском невесты или жениха. Но каждый бал для моих братьев проходил одинаково. Матушка попивала с отцом вино, а Малефикарум с Маллеусом танцевали с разными партнершами, теша их семейства надеждой о том, что именно им и улыбнулась удача заполучить женихов Некроманцер в зятья. Братья не задумывались о браке, предпочитая оставаться свободными, но я знала: они боятся того же, что и другие инквизиторы — смерти невесты, жены, детей.
А вот матушка блистала не хуже королевы. В повседневной жизни она одевалась как монахиня, но на балу Смерти, сам король приглашал ее на танец.
Однажды в детстве, мне довелось ненадолго подглядеть за балом в окошко. Мы с братьями прогуливались по саду, но тогда, кто-то из недоброжелателей отца приметил меня, и проявил изрядный интерес, спросив, кто я. Память злопыхателю подчистили, а я больше не появлялась во дворце. О чем не сожалела, вся эта пышность, роскошь были не по мне. Я отдавала предпочтение домашнему уюту, а главное — тишине и прогулкам в одиночестве по кладбищу.
— Меня уже пригласили. И на бал я поеду вместе с Корвином, — поделилась Рианнон.
— Везет, а мне, видимо, придется ждать богатого жениха, чтобы попасть в королевский дворец, — пожаловалась одна из блондинок.
— Ну, а мне хватит студенческой вечеринки. Потом расскажете, как все прошло, — Джиневра не нуждалась в богатом ухажере: свой выбор она сделала в пользу подающего большие надежды боевика — Матиаса.
— Осталось выбрать наряды…
Девушки продолжили обсуждать предстоящий бал, а я молча удалилась к себе в комнату, мечтая о черном замке, где в камине спальни потрескивали поленья, пахло деревом и морозом, а за окном простиралось алое небо… В кресле же, со старым манускриптом или книгой, сидел мой демон с белоснежными волосами.



Глава 15

К занятиям и патрулированию нам добавили практику. Теперь мы ходили не на обход замка или кладбища, а отправлялись на помощь местным жителям, избавляя их от той или иной нечисти.
Я же, устав от людей, выбрала местом практики густой лес рядом с Виверной. Там было куда больше возможностей нарваться на кого-нибудь посильнее воющего призрака. Сегодня мне в напарники достался Юро.
Оборотень был молчалив и хмур, что никак не вязалось с его обычным жизнерадостным настроением.
— С тобой все в порядке? — спросила я, бредя по тропинке.
Лес пах свежестью и ночной сыростью, оставляющей на носках ботинок влагу.
— Да, — коротко прорычал Юро.
«Точно не в духе. Раз не хочет говорить, то кто я такая, чтобы лезть к нему в душу». 
— А вы здесь что потеряли? Это наше место для практики! — окрикнул нас Ариан.
Я разглядела его и троих дружков под старым дубом. Они сидели на торчащих из земли корнях, распивали вино и, судя по валяющимся на траве пустым бутылкам, это дело начали давно.
— Как и полагается, проводим время с пользой, чего не скажешь о вас. Вряд ли тренеру Вариусу или профессору Аластору понравится такое поведение, — скучающе отметила я, наматывая серебристые нити на палец.
— Заткнись и проваливай отсюда, Некроманцер, и шавку свою забери, — крикнул нам изрядно поддатый брюнет, покачиваясь на месте, часть вина он пролил на землю: и теперь я чувствовала острый запах алкоголя. Представляю, что испытывал Юро со своим чутким обонянием.
— Лес большой — места хватит всем, — я пожала плечами и пошла дальше по тропинке, огибая дуб. Я помнила, что там, за деревьями, должно быть широкое озеро.
— У меня есть идея получше, Диаваль, привязать тебя к дубу и как следует напоить вином. Пятеро против двоих, как вам такой расклад, — посмеиваясь, предложил Ариан. — А то на прошлой вечеринке ты был слишком трезв, настолько, что вернул всех упокоившихся в могилы, а ведь получилось бы такое кровавое зрелище, ты не находишь?
— Прекрасная мысль, мы с Виктором подержим этого тощего Некроманцера, а Партан с Айроном возьмутся за Юро. Наплевать мне, что твой дядя альфа и тренер.
Ариан улыбался своей белозубой улыбкой, достав из-за пояса новенький некромантский кинжал. Его дружки поступили также.
— Я бы советовал вам допить вино и пойти проспаться, раз вы не в состоянии адекватно мыслить и, тем более, выполнять работу, — строго сказала я.
Молчаливость Юро меня напрягала, да и что он им скажет? Пару-тройку оскорблений или покажет клыки? Нет уж. Их нужно как следует проучить, они достали меня, как и Галатея с ее подпевалами. Достали все.
Я почувствовала, как гнев последних обид, напряжение от патрулирования, вечные стычки с нечистью, от которой нам с Матиасом и Джиневрой доставалось, все это пробудилось во мне, загоревшись мстительным огоньком.
— Что ты так смотришь на меня, Диаваль? Или думаешь, что этой своей ниточкой, сможешь победить?
— Может ему иголку еще дать, или набор для вышивания подарить, он ведь точно из этих… которые как девочки, другими вещами не интересуется! — со всех сторон до меня стали доноситься смешки. Но я старалась не потерять самообладания.
— Да, вы правы. Возможно, только иголок мне и не хватает, поэтому вперед, кто будет первым? — я широко улыбнулась, подав знак Юро, чтобы он не подходил. Оборотень апатично уперся спиной о ствол дерева и демонстративно зевнул.
Следующие события я надолго запомнила, чтобы еще раз прокрутить их в голове и как следует рассмеяться. Со всех сторон на меня бросались некромаги и боевики, которым я не угодила, им было плевать на нарушение правил. Они могли пырнуть меня кинжалом, но не смертельно, сломать ребра или ноги с руками, и выдать это за якобы случайность, но я не собиралась рисковать собой. Моя нить скользила между пальцев, вздымалась в воздух, прыгала в разные стороны. Она то шлепала парней по щекам, подобно недовольной девице, не получившей своего подарка, хлестала их по бедрам, как маленьких, непослушных детей, подвешивала за ноги, вздергивая на крепких ветвях дуба. Пока из всех на земле не остался сидеть Ариан. Некромаг утирал разбитую губу тыльной стороной ладони и со смесью удивления и легкого страха смотрел, как я подхожу к нему, накручивая нить, как веревку, на изгиб локтя.
Я возвышалась над ним, считая секунды, когда он захочет ударить меня, довольно улыбалась, провоцируя его тщеславие и дождалась. Ариан дернулся вверх, выбросив руку с кинжалом вперед — я плавно увернулась и ударила его кулаком в висок. Удар пришелся точно в цель: и Ариан, потеряв ориентацию, завалился на бок. Нити закрутились и замерцали в моей руке, после чего, так же, как и других поверженных, я подвесила Ариана на ветке.
— Повисите здесь, пока не протрезвеете, а потом так и быть, я кого-нибудь пришлю, чтобы сняли ваши скелеты и не засоряли ими места, где птицы могут свить гнезда. Например, Галатею с ее подругами, думаю, что дамы будут в восторге от увиденного. А первые сплетни будут предназначены именно вашей компании, — я по-шутовски поклонилась, представляя, что в моей руке широкополая шляпа и кривя губы в улыбке, направилась в сторону озера. За мной брел Юро.
У озера, в воде, он наконец-то расслабился. Купание пошло ему на пользу.
— Прости, что я не заступился за тебя, просто… сейчас не самый простой период, — начал он, когда мы сидели на бревне и любовались звездами, отражающимися в водной глади.
— Что за период? — спросила я.
— Это время кровавой луны. Ее видят лишь оборотни: и в такие дни, внутренний зверь с трудом поддается самоконтролю. Если бы я участвовал в драке, то мог кого-нибудь из них сильно ранить, возможно, даже убить.
— Вот как… — о подобном я не слышала и это было странно. Мне стало неуютно от этого незнания. Отец готовил меня к разным неожиданностям, я лично проштудировала столько литературы и тут вдруг — кровавая луна и несдержанность оборотня.
— Да, это, скажем так, секретная информация. Ее нельзя распространять, но я посчитал, что раз я знаю твой секрет, то будет честно, если ты узнаешь и мой, — в его глазах отразилось волнение.
— Спасибо за доверие, Юро. Тебе было не обязательно делиться со мной этим, я ничего у тебя не требую взамен, — я похлопала его по плечу, но Юро взял меня за руку и приложил к своей щеке. Мне стало неловко.
— Скажи, почему ты такая? Неужели, все ради твоей безопасности? Твой отец заставил тебя носить этот кулон, — он коснулся моего амулета на шее, и я попыталась отсесть от него, но он по-прежнему крепко держал мою руку, сжимая ее все сильнее. Капкан: вот, куда я угодила.
— И безопасность, и мой собственный выбор. Быть парнем куда проще, чем девушкой.
— С чего ты взяла? Неужели, тебе никогда не хотелось быть, как все? А как же… когда-нибудь завести собственную семью, влюбиться и прочее… о чем обычно мечтают все девушки, — он придвинулся ко мне. Я чувствовала, как от его тела исходит жар. Юро лихорадило, и этот блеск в глазах, он был странным.
— Слушай, а ты не знаешь, чем еще опасна эта ваша кровавая луна? Так интересно, расскажи мне, пожалуйста, — я решила сменить тему разговора и слегка пококетничать с ним. Отвечать на его вопросы я не хотела. Это касалось лишь меня и…
— В эти дни на нас не распространяется магия. Мы уже защищены своей волчьей сущностью и аурой кровавой луны. Сложно объяснить все, я и сам половины не знаю, а вот дядя сказал, что в эти дни — наше внутреннее животное сходит сума, особенно, когда чувствует рядом подходящую во всех смыслах самку.
— Ничего себе, то есть, ты с легкостью можешь найти свою, скажем так, истинную пару, или кто у вас там? — я хотела было встать, но меня продолжили удерживать. «Проклятье. Если в нем действительно проснулся зверь, то мне несдобровать. И уже мое мужское тело лишится невинности. Я могу сдержать его нитями, а затем постараться сбежать, но как это сделать, не навредив напарнику и другу».
— Юро, мне больно, — призналась я, и оборотень тут же ослабил хватку.
— Диа… ты так и не ответила на мои вопросы, — шепотом сказал он, придвинув ко мне лицо и вдыхая мой аромат. — С этим амулетом, я не чувствую тебя, и меня это раздражает, — прорычал он, а я затаила дыхание радуясь, что так оно и есть.
— Но ничего, сегодня ведь можно. Нас никто не потревожит, я могу открыть тебе целый мир, — то, что было дальше, оказалось для меня неожиданностью.
Юро уложил меня на лопатки на влажную траву и зубами сдернул с шеи амулет. Мое тело стало меняться и Юро шарил по нему своими широкими ладонями: остановливаясь на упругой женской груди, тонкой талии, проведя между моих ног и, тем самым, заставив сердце гулко биться. Но не от вожделения, а страха и отвращения.
— М-м-м, да, теперь я чувствую в тебе женщину, — он втягивал носом воздух, касаясь моей кожи, а я пыталась сообразить, что делать: дотянуться до кинжала в ботинке я не могла, применить нити… только их, если магия не действует. У меня оставалась надежда, что, возможно, Юро что-то упустил, и я начертила пальцами отталкивающую руну. Символ замерцал и погас, коснувшись груди оборотня.
— Зачем ты так, Диавалия… ведь я не желаю тебе зла.
— Поэтому ты навис надо мной и пригвоздил своим тяжелым телом к земле? Хочешь надругаться надо мной? Решил все за меня, да? — разозлилась я и пнула его коленом между ног.
Оборотень задыхался от боли, схватившись за свое достоинство. Я видела, как он начинает злиться: его уши заострились, из пасти показались клыки, а глаза пожелтели, окрасившись кровавым узором.
Не теряя времени, я побежала вдоль озера, раскручивая нить в воздухе, я чувствовала, что задела мчащегося за мной Юро. Для него нить была как кнут, но как оказалось — это еще больше раззадорило оборотня. Резко остановившись и развернувшись, я хотела попытаться связать его, уже применив кровавые нити, но меня уткнули лицом в землю и потянули сзади за ремень. Теперь мне стало действительно страшно, страх застрял комом в горле. Зверь сжимал мои руки, сдавив запястья вместе, а второй лапой раздирал штаны, я пыталась лягаться, призывала какие только могла чары, мне уже было плевать, если я его порежу — все было без толку. Чувствуя, что скоро останусь с голым задом, я ни на что не надеясь вслух зачитала призыв Астарота. Ничего не произошло, ткань с треском разорвалась на бедрах, а затем на спине.
— Прекрати, Юро! Приди в себя! — закричала я, извиваясь, но он надавил мне на затылок, и я почувствовала привкус травы на губах. Ощущала, как что-то липкое скользит по моим ягодицам вниз между бедер. Впившись ногтями в подушечки пальцев до крови, я призвала нити и те хлестнули одержимого оборотня по морде. Зверь зарычал, а я спотыкаясь отползла на коленках в сторону, одежда кусками висела на мне, а Юро тер окровавленное лицо. Нити сработали верно, а в следующий миг рядом со мной замерцала пентаграмма, и я бросилась в распахнутые объятья Астарота. Оборотень, учуяв, что самка сбегает, ринулся на нас, но ударился о прозрачную стену — он колотил по ней и громко рычал. Прежде, чем мы исчезли, мой демон бросил на него взгляд победителя, его губы раскрылись в хищной улыбке.
По местности пронесся сильный порыв ветра, очистив ее от женского запаха. Все, что чувствовал оборотень — это привкус собственной крови. Юро пришел в себя через несколько минут, упав на колени, он схватился за голову и стал шепотом повторять одно и то же:
— Прости меня, прости меня, Диа… умоляю, вернись… — но его мольбу никто не услышал.
Ночь кровавой луны, закончилась для оборотня потерей близкого друга и, возможно, истинной пары.

***

Еще минуту назад стоя под куполом и глядя в лицо оборотня, я могла лишь предположить, что со мной случится, а сейчас меня била дрожь. Я испугалась.
«Быть может, умереть не так плохо? В смерти есть и свои плюсы: уйти за грань и не бояться, что тебе причинят вред и боль. Стать личем, приобрести невероятную силу и возможность отплатить всем тем, из-за кого отец скрывал меня от мира». 
Я не сразу поняла, что Астарот мне что-то говорит, я видела, как его губы шевелятся, как радужка глаз обрела алый цвет, но я не могла разобрать ни слова. Меня обволокло серой дымкой, и я услышала неизвестный язык. Демон околдовал меня, и это привело меня в чувство. Он укрывал меня длинным плащом, и я сжала его ворот.
— Прости… — шепнул он мне на ухо, водя кончиком носа от моего виска до щеки.
— Все в порядке, я не з-знала, не предполагала, что подобное может случиться, и с кем? С Юро. Он в-ведь оборотень, и всегда был таким жизнерадостным, беззаботным, а т-тут… — я постаралась говорить спокойно, но мой голос предательски дрожал.
— Кровавая луна одно из испытаний каждого оборотня. Твой напарник знал о ее действии, но вместо того, чтобы заменить себя на посту кем-то другим, отправился сам. И вот что из этого вышло. Когда ты вернешься, он будет мучиться раскаянием, и оно послужит ему лучшим наказанием.
— Откуда ты все знаешь?
— Я стараюсь не упускать твою жизнь из поля зрения, но сегодня меня отвлекли мои обязанности.
— Поэтому ты не сразу пришел на мой зов?
Демон кивнул, и еще крепче прижал меня к себе.
— От тебя пахнет страхом, мне это не нравится.
Мне самой стало противно от этого чувства, захотелось смыть с себя все то липкое, что могло остаться на моих бедрах. Демон отнес меня в ванную и поставил на мягкий коврик.
— Здесь есть все необходимое, когда будешь готова — выходи, — он подошел к двери, но я перехватила его за запястье.
— Останься со мной, — я сдернула с себя остатки одежды, клочьями упавшие к моим ногам.
Демон осмотрел мое тело, увидел ссадины и налившиеся багровым цветом синяки в тех местах, за которые оборотень держал меня, и я услышала не то рык, не то свист, вырвавшийся сквозь его стиснутые зубы.
Астарот кивнул, и теперь я залюбовалась его нагим телом. Каждый рельеф и изгиб, темные волосы на груди и ниже живота, почерневшие ногти и заострившиеся клыки.
Когда в ванне набралась горячая вода, он снова поднял меня на руки и вместе со мной погрузился в нее. Я откинула голову ему на плечо, одной рукой он обнимал меня за грудь, а другой гладил по мокрым волосам. Нас укрывала мягкая пена, и я едва не задремала, разморенная теплом и уютом. С ним мне всегда было спокойно.
— Я уложу тебя в кровать. Ты нуждаешься в отдыхе, — прошептал он, нежно прикусывая ухо, водя кончиком языка по влажной шее.
Я повернулась к нему и без стеснения заглянула в глаза. Так долго, я никогда и никому не смотрела в глаза. Мои губы расплылись в довольной улыбке, и я поцеловала его. Осторожно, не так умело, как хотела, прекрасно понимая, что у Астарота было множество демониц, искушенных в этом деле. А я… обычный человек, смертная, каким-то образом оказавшаяся с ним связана.
Он не остановил меня, ничего не сказал, а просто ответил на поцелуй. Поудобнее устроив меня на своих бедрах, и я почувствовала его твердую плоть.
«Жизнь — одна», — сказала самой себе я, выгибаясь назад и чувствуя, как моя грудь попала под ласку его губ и языка. Как одна его рука держит меня за затылок, а пальцы другой скользят между ног. Это было не грубо, как с Юро, оборотень просто лапал меня, желая поиметь, как настоящее животное.
Астарот действовал иначе — и в какой-то момент я сама поняла, что мне нужно делать. Меня крепко обнимали за бедра, нежно целуя в плечи, шепча ободряющие слова, когда я ощутила острую боль, которая продолжалась до тех пор, пока мне не стало немного легче.
— Сейчас мы закончим, твоему человеческому телу нужно больше времени, чтобы оно зажило. Но я безмерно счастлив, что ты одарила меня правом первого обладания тобой и твоей душой, — говорил он, когда я лежала, одетая в пижаму в его постели.
Его горячая ладонь гладила меня по животу, и боль внизу постепенно проходила. Он остановил кровотечение и подлечил меня, целуя мои руки. В его глазах я видела искреннюю благодарность, и я ни о чем не сожалела. Сожаление — это пустая трата времени и без того короткой жизни.
Будь это Юро, я бы точно сожалела, но не когда это тот, кто заботится о тебе, кто так ласков и бережен. Я не думала о нашем будущем, не думала, что может быть завтра. Мне хотелось наслаждаться этим мигом.
Астарот не оставил меня одну: он был рядом, когда я уснула и проснулась. Окутав меня своим теплом, он помог мне позабыть события минувшей ночи.
Напоследок, перед тем как отправить меня в мою комнату в общежитие, демон долго целовал меня в губы, оставив их припухлыми от укусов.
— Когда кто-то хочет причинить тебе боль — не позволяй жалости охватить твой разум. Нужно самой стать убийцей, чтобы не убили тебя.
Я запомнила его слова. Он был прав. Мой демон… он знал и видел куда больше чем я, мой отец и другие.



Глава 16

Целую неделю мне удавалось избегать встречи с Юро. Оборотень, как назло, появлялся именно в тех местах, в которых я пыталась найти уединение, чтобы позаниматься. И единственным убежищем — была моя комната.
Братья тоже не появлялись. Они были заняты обучением студентов, и мы редко пересекались для беседы. Порой, встречались в аудиториях, откуда они выходили, обсудив с преподавателями моменты учебы и дополнительных занятий для того или другого третьекурсника.
По пути в библиотеку я увидела стоящего у двери Юро. Оборотень не отводил от меня взгляда, полного… тоски. Но, при виде печали на его лице, ничто внутри меня не дрогнуло. К Юро я испытывала гнев, раздражение и жажду отомстить. Я была злопамятна: и одно нахождение рядом с тем, кто мог искалечить мое до тех пор невинное тело, заставляло меня содрогнуться от отвращения. В висках неприятно застучало, пальцы сжались в кулаки. Я смело заглянула ему в глаза, надеясь, что он почувствует мое негодование.
— Диа…валь, я хотел поговорить с тобой о нашем последнем дежурстве, — его взгляд остановился на блеснувшем на моей шее кулоне.
Перед возвращением в Виверну из мира демонов, Астарот отдал мне сорванный оборотнем артефакт в целости и сохранности.
Юро осмотрелся по сторонам и открыл дверь в библиотеку, сейчас там никого не было. В такое время все студенты обычно разбредались по своим комнатам. На сегодня учеба закончилась, за окном постепенно смеркалось и небо расчертили алые, как цвет глаз Астарота, полосы. Воспоминание о ночи, проведенной с демоном, немного меня успокоило.
Мысленно я давно представляла, что сделала бы с одержимым кровавой луной оборотнем, возможно… я даже желала ему смерти.
Юро выжидающе смотрел на меня, и я вошла в библиотеку, дверь со скрипом закрылась. Он оперся о нее и долго рассматривал меня, я же не замечала его умоляющего, жалобного, как у щенка, взгляда. Щенок, да, именно им он сейчас и был. Сущность волка спряталась глубоко, и если он вздумает показать ее, я не отвечаю за сохранность его тела.
— Слушаю тебя, — высокомерно сказала я.
— Прости меня. За несдержанность, за агрессию, за то, что не сумел обуздать своего зверя. Я понимаю, что это невозможно забыть, я бы и сам не смог простить.
— В таком случае, как ты смеешь просить прощения у меня? — я сверкнула глазами, не заметив, как белки и радужку заволокло тьмой, от чего оборотень вздрогнул, вжавшись спиной в дверь.
Он боялся. Я чувствовала это, слышала, как гулко бьется сердце в его груди. Все мои чувства обострились, тьма растекалась по моим венам и это было… приятно. Ощущение власти, того, что стоит мне применить кровавые нити, потянуть за них: и тело оборотня упадет к моим ногам с перерезанным горлом, если не отсеченными частями тела.
— Ты посмел наброситься на меня, попытался осквернить то, что не принадлежит и никогда не будет принадлежать тебе, — цедя каждое слово, говорила я, сверля его взглядом. — Я никогда этого не забуду и не прощу, живи с этим осознанием всю жизнь, до самой смерти и надейся, молись о том, что она не наступит прямо сейчас, — я раскрыла ладонь и размахнулась, как если бы собиралась дать ему пощечину, но вместо меня это сделала тьма. Между нами что-то просвистело, и в следующий миг оборотень охнул от боли, схватившись за щеку, между его пальцев потекли струйки крови.
Кончики моих ногтей почернели, на них остался след темной магии.
— Теперь убирайся, я хочу спокойно позаниматься, и больше не подходи ко мне.
В глазах Юро плескалась смесь страха и сожаления. Кивнув, он ушел, оставив на полу и двери кровавые следы. Сделав успокаивающий вдох, я щелкнула пальцами и следы растворились. Остаток вечера я провела за книгами и зазубриванием схем, чертя их на листах бумаги.
Когда меня начало клонить в сон, я вздрогнула от пришедшей на ум идеи, как отомстить Юро. Удовлетвориться одной пощечиной я не могла, но было то, чему меня когда-то научил Малефикарум.
Вернувшись в свою комнату, я покормила лиса и, подхватив его тельце нитями, опустила на улицу из окна. Он тут же скрылся среди кустов, побежав в сторону вересковой пустоши. Я подумывала отправить его к матушке с отцом, но всегда находились какие-то более важные дела — и лис оставался со мной. Неудобств он мне не причинял, но во время ритуалов животное пугалось и забивалось под кровать.
Сейчас я собиралась провернуть свою месть, наслав на Юро чары, проникнувшие в его сон и сделавшие из него кошмар.
Начертив на полу мелом специальную пентаграмму, я села в нее, скрестив ноги и зажгла одну толстую свечу, поставив ее прямо перед собой. Ладони стало покалывать, я сосредоточилась, закрыв глаза и представив оборотня. Его лицо возникло перед моим внутренним взором, словно я находилась рядом с ним, смотрела на него, дышала с ним одним воздухом. Чувствовала, как его сон постепенно становится тревожным, как его пальцы стискивают одеяло, и он нервно дергается на подушке. Да, я отомстила, войдя в его сновидение.
Юро снилось море, безмятежное и спокойное, он шел по берегу босиком, волны накатывали на его ступни, как в наш первый день, когда мы были на тренировке у Вариуса.
Я брела позади, хищно улыбаясь и предвкушая то, что произойдет…
Тьма скользила за мной широким плащом, она расширялась, растекаясь во все стороны, пока не заволокла окружающее нас пространство.
Юро обернулся и, завидев меня, его глаза расширились от удивления. Он раскрыл руки и побежал ко мне на встречу, желая обнять. Я сделала то же самое, призывая его к себе и когда мы поравнялись, я схватила оборотня за запястье и развернула к себе спиной.
Скользя ногтями по его затылку, широкой спине, опустившись на поясницу, я обняла его: положив одну руку на пресс, второй коснулась его плеча. Оборотень превратился в послушную марионетку, и я с легкостью могла делать с ним все, что захочу. Окружающее нас пространство обернулось ночной мглой, а тело Юро стало меняться.
Кожный покров постепенно растворялся: обнажая алую плоть мышц и сухожилий, пока и они, как кусочки одной мозаики, не исчезли, оставив нетронутой голову, кишки и область ниже колен.
Белоснежный и гладкий скелет туловища менял свою природную структуру. Кости искривлялись и округлялись, вытягиваясь в необходимую мне форму. Кишки растянулись сверху вниз, образовав струны, на которых мне предстояло играть, вспоминая материнские уроки.
Юро с ужасом и отвращением смотрел на себя ниже пояса, а затем повернул ко мне голову — я встретила его довольной улыбкой.
Из подушечек моих проколотых ногтями пальцев потянулись кровавые нити, превратившись в длинный, осязаемый смычок. Я провела им по превратившимся в грифель ребрам, взяв нужный аккорд на виолончели-скелете. Я заиграла на струнах-кишках, разливая во тьме ласкающую мой слух тягучую мелодию.
Из горла Юро вырвался хрип. Он скрипел клыками, кусая до крови губы, пока весь подбородок не обагрился ею, она стекала по коже горла вниз, окропляя белесые кости-инструмент. Его ноги вросли в песок, не позволяя пошевелиться, руки приросли к туловищу, образовав корпус виолончели.
Я чувствовала его панику, мысленно слышала незримое мне сердце, как быстро и гулко оно стучит, почти разрывая своим громом барабанные перепонки моего живого музыкального инструмента.
Я играла и играла, пока струны-кишки не лопнули, и Юро не выпал из моих рук на песок. Кости разломались пополам, и обездвиженный оборотень смотрел на меня снизу-вверх, нервно моргая, губы, испачканные в песке и крови шевелились, пытаясь что-то сказать.
Я склонилась над ним, погладила по голове и с улыбкой сказала:
— Теперь я разрешаю тебе спокойно спать, приятных снов, — мазнула большим пальцем по его подбородку и слизнула кровь. — Сладкая…
Тьма и я исчезли, а Юро с криком проснулся, свалившись с кровати. До утра оборотень не мог прийти в себя после приснившегося кошмара, он даже решил окурить комнату очищающими благовониями, и зажег свечи от темных сил. Ничего не помогало и, встретившись со мной в коридоре, оборотень так побледнел, что идущий рядом с ним Крабат удивленно спросил у друга:
— С тобой все в порядке?
Юро дернул головой и ретировался из коридора. С тех пор, я стала замечать за ним темные круги под глазами и сонный вид. Видимо, ночное преображение собственного тела в музыкальный инструмент сильно на него повлияло, но я не собиралась на этом останавливаться. Моя месть была не до конца удовлетворена, но патрулирование и учеба занимали почти все время, и мне было некогда думать о продолжении наказания для оборотня.
Приближался бал Смерти, многие студенты без умолку обсуждали эту животрепещущую тему, девушек сложно было отвлечь учебой от разговоров о нарядах. Я же радовалась, что это мероприятие обойдет меня стороной. Галатея с Арианом и прочими «доброжелателями» тоже на время отстали и я жила в ожидании чего-то нехорошего. Словно затишье перед бурей…

***

В этом году, бал Смерти устроили со всей пышностью и роскошью, на которую были способны королевские распорядитель и казначей.
Пригласили всех преподавателей университета «Виверна», отказы не принимались даже по уважительной причине — смерти приглашенного, но таких не было.
В список гостей входила и моя семья. В это время, в университете началась неделя для отдыха, многие студенты разъехались по домам, другие отправились на бал, а кто-то остался в альма-матер.
По вечерам, в столовой общежития, собиралась целая толпа, все отмечали долгожданный отдых: выпивали, играли в азартные игры и вели разгульный образ жизни без присмотра преподавательского состава.
Теперь и мне было не отвертеться от выпивших девушек. Они решили, что почему-то именно сегодня их звездный час, и нужно достучаться до холодного сердца Диаваля Некроманцера. Я же не знала, как мне поступить, сбегать от них — показать, что я парень, испугавшийся девиц? Глупость... но нужно было что-то придумать, пока не дошло до любовного зелья.
Рядом со мной топтался Крабат, он всячески старался не рассмеяться, глядя на потуги окружающих нас девиц. От этого и мне самой становилось смешно. Юро выпивал в сторонке среди своих собратьев-оборотней, в окружении фривольно одетых девушек. Матиас с Джиневрой и Рианнон с Корвином играли в карты за столом. Вампир потягивал кровь из бокала, а на безымянном пальце Рианнон сверкало далеко не скромное помолвочное кольцо.
Джиневра рассказала о том, что семья вампира не в восторге от выбора сына, но Корвин показал себя с лучшей стороны — и не променял единственную любовь на фамильные богатства. У него имелись и собственные сбережения, Рианнон тоже не бедствовала, поэтому после окончания университета, они купят уютный особнячок в столице и будут работать каждый по своей специальности. Рианнон мечтала стать прекрасным лекарем, возможно поэтому ей было вдвойне интересно, что ее жених — вампир. Все лекари в той или иной степени — ученые, им всегда все интересно.
Матиас же не торопился с предложением: и Джиневра могла лишь мечтать о белом подвенечном платье и фате. Ее тетушка сказала: зачем размениваться на обычного боевика, когда можно подлить любовное зелье в напиток любого богатого аристократа — и будет племяннице счастье.
Я не разделяла мнения той ведьмы и была рада, что Джиневра тоже. Матиас был достойным молодым человеком, и я искренне пожелала Пендрагон удачи. В делах сердечных, стоит, в первую очередь, прислушиваться к собственным мыслям, а не мнению окружающих.
— У тебя своя голова на плечах, вот и думай ею, а не теми, что на чужих плечах, — напутствовала я ее.
— Ты прав, я рада, что с тем любовным зельем у нас ничего не получилось. Диаваль, прости меня еще раз.

Как только преподаватели убыли на бал, мы с Крабатом вызвались присмотреть за порядком в общежитие. Неизвестно, что могут выкинуть пьяные студенты, хоть кто-то должен быть в трезвом состоянии.
— Некроманцер, ну почему ты так холоден, неужели, я для тебя недостаточно хороша? У моего отца приличное состояние, уверена: из нас выйдет прекрасная пара, — щебетала очередная леди, но моему терпению пришел конец.
«Вот несносные, ни у одной нет гордости, прицепились как репейники к плащу», — мысленно раздражалась я. Так и хотелось вылить на их головы по кувшину ледяной, но зато отрезвляющей, воды.
— Леди… — начала было я, слегка осипшим голосом, сделала глоток из бокала с соком.
— Парфена, — милое личико девушки расплылось в улыбке, она причмокнула розовыми блестящими губками, и мне стало не по себе.
— Мне было лестно услышать ваше признание, но мое сердце занято. Мы не сможем сделать друг друга счастливыми, — спокойно говорила я, вспоминая строки из дамского романа, который матушка когда-то читала, и где была расписана отличная сцена расставания: деликатно и не затянуто.
— Но как же так?
— Вот так, Парфена, а теперь, прошу прощения, но моему другу стоит развеяться, — беззаботно прервал ее Крабат и, обняв меня за плечо, вывел на улицу.
Сдав экзамены и пройдя парные испытания, наши отношения с Крабатом ничуть не изменились. Мы по-прежнему были напарниками по зельеварению. Он помогал мне в учебе, ничего не требуя взамен и ни о чем не расспрашивая. Я не знала, рассказал ли Юро о моей тайне, но Крабат вел себя так же, как обычно. И я предположила, что он не знает, либо тщательно скрывает это, не подавая виду.
Где бы я ни оказывалась, кто бы из подпевал Ариана или он сам ни пытались устроить надо мной очередную расправу, Крабат всегда оказывался рядом, незримо следовал за мной, оберегал. Это было странно, не так, как с братьями или отцом. В его заботе и незримом внимании было нечто иное, я не могла этого понять или объяснить, не знала, как реагировать и… принимала, как должное.
— В столовой слишком душно, — поделился Крабат, вдыхая прохладу ночного воздуха и расстегивая верхние пуговицы рубашки.
Я скользнула взглядом по месту, где у некромага была пентаграмма.
— Не выношу шумные мероприятия, от них голова болит сильнее, чем от похмелья. Как не вовремя преподаватели решили отправиться повеселиться, — пожаловался он. — Кстати, Диаваль, а почему ты здесь, а не на балу Смерти с семьей?
— Отец решил, что мне не стоит отвлекаться от учебы. Не посетив ежегодный бал — я не умру, — «Не рассказывать же ему о том, что путь туда мне закрыт до тех пор, пока я не завершу обучение и не смогу самостоятельно защитить себя от недругов отца. К тому же, в каком виде он бы меня им всем представил — юношей или девушкой?». Нет, не об этом я сейчас хотела думать.
— Понятно. В чем-то он прав, балы отвлекают, начинаешь расслабляться и вновь погрузиться в учебу проблематично. А ты все равно не любитель веселиться.
— Верно, для меня лучший вечер — это чтение и изучение новых схем для защиты, — отметила я. — Надеюсь, мои братья повеселятся на балу.
— Компанию им составит мой дядя, — Крабат засунул руки в карманы, и мы оба подняли взгляды к чистому звездному небу.
— Я пойду в зал.
— Хорошо, я подойду позже, надеюсь, что к тому времени леди Парфены там не окажется, — я улыбнулась уходящему Крабату.
Осматриваясь по сторонам и уже собравшись уйти внутрь, я увидела, как на кладбище замигал огонек.
«Кому не спится в ночь глухую? На свет от фонаря сторожа не похоже… Надеюсь, это не очередные глупые юнцы вздумали провести запрещенный ритуал, пока преподавателей нет. С них станется», — я присмотрелась и увидела две фигуры в длинных плащах. Отсюда их лиц было не разглядеть.
Неподалеку послышались смех и пьяные разговоры веселящихся студентов.
Слившись с мраком, я скользнула в сторону кладбища.
За надгробиями, белевшими в лунном свете, виднелись удаляющиеся фигуры, вдоль земли стелился густой туман, потянуло болотом и сыростью.
Фигуры стояли рядом со старым склепом, лестница уходила глубоко в землю.
— Достал его? — я услышала женский знакомый голос, но лицо скрыто в тени глубокого капюшона.
— С большим трудом, пришлось выманить — это его фамильяр, я точно уверен, иначе, зачем скрывать живность в своей комнате, — парень потряс рукой с зажатым мешком. — В одной из стычек со своими ребятами, я обнаружил на форме Некроманцера рыжую шерсть. Подумал, что это такое? И удача! Попасть в его комнату невозможно, этот тщедушный сопляк наложил на нее такую сильную защиту, просто так не войти: и подобное мы еще не проходили. Пока они с Крабатом дежурили на первом этаже, пришлось немного полевитировать. С внешней стороны защита на окне комнаты была ослаблена, видать специально, чтобы животное могло дышать свежим воздухом, или еще черт знает для чего, но я воспользовался этим. А пара кусочков мяса помогли выманить зверюгу.
— Прекрасно, а главное, что теперь у нас есть особенная жертва для ритуала. Жаль не человеческая, но фамильяр тоже сгодится. Убьем сразу двух зайцев, я слышала, что Диаваль любит животных. Это странно для некромага.
Фигуры спустились вниз по лестнице, скрывшись за железной дверью.
«Что Ариан с Галатеей задумали на этот раз? Какая жертва и ритуал? Может, стоит позвать Карабата? Но тогда я потеряю время, и они убьют бедного лисенка», — я решила не медлить и последовала за ними. В этот раз, я не забыла о смене цвета глаз, изменив его на черный.
Сейчас я была тенью, скользя вдоль стен и углов, где меня никто не мог заметить.
Парочка вышла к надгробию, превратив его в жертвенный алтарь. Внутри него покоились останки очередного покойника: полуразбитые кости, некоторых не хватало.
Я видела это через глубокие трещины в стенках. На крышке-столе, была начертана особенная пентаграмма.
«Такую чертят не один час для вызова… Неужели, они собираются призвать лича, но для чего?», — я не могла этого допустить. Некромантский кинжал и уверенность в своих способностях был при мне. Я не могла сомневаться, как на испытаниях. Только не теперь. Но стоило мне сделать шаг в их сторону, как меня ударило током, пол замерцал защитными рунами от вторжения. Я недооценила Галатею, она подготовилась на славу, чтобы ей никто не смог помешать. Символы были так замысловато переплетены между собой, став клубком из многочисленных нитей. На разбор таких потребуется много времени… но я не сдалась и приступила, нашептывая и хватая то золотистые, то синеватые мерцающие ниточки, скользя по ним пальцами, раздвигая этот хаотичный клубок.
— Галатея, я немного сомневаюсь. Это небезопасно — вызывать твоего родственника… — промямлил Ариан, комкая в руках завязки мешка, из него доносилось пофыркивание и поскуливание.
— Хватит жаловаться, развел сопли. Все будет хорошо, он не причинит мне вреда — я его племянница. Вызовем, и пусть сам разбирается с Некроманцером, как и планировал. Наше дело — подготовить алтарь и нужный момент, когда никого из взрослых в университете не окажется, — девушка сбросила капюшон и стала расставлять черные свечи, каждая была вымазана в ее собственной крови. Дальше на алтарь полетели органы мертвых животных: кишки, желудки, сердца — все разлеталось по алтарю.
Ариан резко втянул воздух, сдерживая рвотные позывы.
— Ох, какой ты все-таки слабак. Ни минуты спокойно постоять не можешь, а еще поступил на некромантский факультет. Такого даже в уборщики к инквизиторам не возьмут.
Галатея принялась шептать заклинание призыва, водя перепачканными в крови руками над кругом из зажженных свечей. Пентаграмма замерцала и внутри нее заклубился дым — это были сгустки тьмы, они крутились и вертелись как змеи, ударяясь в незримые стены. Чтобы выйти из пентаграммы им необходима жертва. Но, почему-то, Галатея не торопилась.
Она взяла с края алтаря кинжал и поманила к себе Ариана:
— Давай мешок, да подойди же ты ближе! — взвизгнула она, сетуя на горе-помощника. — Мне тянуться за ним?
Парень подошел к ней и протянул свою ношу, но вместо мешка Галатея схватила его за запястье и притянула к себе, а затем впилась в губы страстным поцелуем.
Ариан обнял ее, мешок упал на землю и животное недовольно зарычало, тыкаясь в разные стороны.
— Ариан, ну почему ты такой? — невинно хлопая ресницами, спросила Галатея, гладя парня пальцами по лицу и размазывая на бледной коже кровь.
— Какой? — его глаза были затуманены страстью поцелуя.
— Наивный, — она улыбнулась ему, а затем с легкостью оттолкнула от себя прямо на алтарь, пригвоздив подчиняющими чарами.
Я дернулась было вперед, чтобы помочь Ариану, но нити не давали пройти к алтарю. За завесой мрака я была в безопасности.
— А лисенком я займусь потом, быть может, разрублю на кусочки и подкину в комнату Некроманцера. Пусть все думают, что сын Варлока совершал запрещенные обряды и поплатился, вызвав лича. Дядя похвалит меня, правда? — она подняла полный обожания взгляд на формирующуюся из тьмы фигуру и резко всадила нож в сердце Ариана. Парень дернулся, черные жгуты на его руках и ногах натянулись, он раскрыл рот и захрипел от проникшей тьмы в его тело. Чуть погодя, когда мужское тело успокоилось и поднялось над алтарем, не касаясь земли, оно подплыло к Галатее.
— Дядя… ты в нем? — пролепетала девушка, приседая в реверансе.
— Где мне еще быть, идиотка, — прошипел не своим голосом Ариан, он облизал розовые губы и те окрасились в черный цвет. Из уголка рта стекла тонкая струйка почерневшей крови.
— Слишком слабое тело, но мне хватит, чтобы добраться до сына Некроманцера. Я наконец-то отомщу своему врагу, лишу его самого дорогого.
— Но как?
— Заявлюсь в облике прекрасной и молодой аристократки, в таком возрасте, юноши слабы телом и разумом перед женской красотой, — он хищно на нее посмотрел, но то ли Галатея не понимала, куда он клонит, то ли она действительно была так наивна, полагая, что после призыва лича, даже дяди, останется жива.
—Но в чьем? — ошарашенно спросила она.
— Конечно же в твоем, что мне это тело — через несколько минут оно полностью разложится, но вот твое. Будучи родственником — я могу занять его и очень надолго. Быть может, на всю жизнь? Тогда у меня будет предостаточно времени для мести, и я смогу вернуться к тем экспериментам с первородной тьмой, которые проводил до того, как Варлок Некроманцер поймал и убил меня, вместе с этим тщедушным сопляком Аластором.
— Но как же… я думала, что… — начала лепетать Галатея, но, не успев продолжить, Ариан схватил ее за горло и поднял над собой.
— Думала? Ты не умеешь этого делать.
— Но я помогла тебе осуществить весь план, без меня ты бы не смог…
— Не ты составила этот план, в твою голову ничего, кроме мелких пакостей не могло прийти. Я всегда руководил твоими действиями, предугадывал, когда лучше сделать то или иное, а сейчас, дорогая племянница — ты в последний раз сослужишь мне службу и отдашь свое тело, — он впился в ее губы своими, и по девичьему подбородку потекла кровь. Он кусал ее губы, причинял боль, девушка задыхалась и взвизгивала, пока ее глаза не заволокла тьма. Она опустилась на колени, тяжело дыша, словно что-то душило ее изнутри, а тело Ариана кулем упало на землю — пустые глазницы смотрели в угол, где в тени скрывалась я.
Пока Галатея, или тот, кто был в ее теле приходил в себя, я наконец-то распутала часть нитей, открыв для себя небольшую лазейку и тенью скользнула к мешку с лисом, быстро освободив его.
— Я знал, что здесь кто-то есть. Но не думал, что ты сам заглянешь на мой огонек, — голосом Галатеи говорил лич, поднявшись с пола и отряхнув рукава балахона. Он взял с алтаря маленькое птичье сердце и положил в рот, медленно пережевывая и облизывая окровавленные пальцы с красными ногтями. — Настоящая амброзия, изысканный вкус, и куда же ты забираешь мой обед? Я обожаю лакомиться свежеоторванными головами мелких животных, обгладывать их черепушки, хрустеть косточками.
Я не стала медлить, и вместе с лисом выскочила из склепа на кладбище. Запах крови преследовал меня, а по пятам шла Галатея, точнее ее тело.
— Ты не уйдешь от меня, я сильнее тебя, маленький некромаг, бесполезно бежать, — смеялся лич голосом племянницы.
Я вынырнула из мрака, отпустив лиса за могильные плиты:
— Беги, спасайся, — и в последний момент отправила магического вестника с призывом о помощи.
Лич стоял в нескольких шагах от меня, крутя в руках шарики со сгустками тьмы.
— Тебе все равно не одолеть меня, не зря для убийства лича — требуется несколько сильных инквизиторов. Со мной же еще сложнее…
В меня полетел первый шар, но я увернулась. Второй ударил по надгробной плите и ее разорвало на куски. Осколком камня мне порезало руку, на землю закапала кровь.
Лич резко остановился и, принюхавшись, облизал губы, обнажив окровавленные зубы.
— Вот и первая кровь сына моего врага… предвкушаю миг, когда порабощу твою душу и тело. Не смотри на меня с таким удивлением, я не такой, как обычные личи. Я бы даже сказал… что я главный среди них, именно тот, кто посылал их в ваш мир, чтобы они как следует расчистили мне дорогу. Чем больше инквизиторов погибает, тем выше вероятность того, что я добьюсь своей цели.
Меня атаковывали так изощренно, что спустя несколько минут, я была в многочисленных порезах. Но я держалась, чертя в воздухе одну защитную руну за другой. Все что я могла — это отбиваться, но не победить — этот бой был заведомо проигран. Девчонка под личиной юноши и могущественный лич.
«Что я могу сделать? Только умереть и восстать такой же сильной, как и он…», — промелькнула в моей голове мысль, когда на кладбище с лязгом мечей ворвались Юро, Крабат, Матиас и Джиневра, а за ними стояли Корвин, Рианнон и еще несколько самых сильных некромагов и боевиков. Однокурсники с ужасом взирали на меня и лича, но боевики уже сотворили магические щиты, а некромаги приготовились атаковать.
— Сколько невинных душ пришли ко мне, — Галатея улыбнулась, хищно глядя на свой «обед». — Я с удовольствием полакомлюсь вашим светом.
— Не позволю, — прошипела я и проткнула свое сердце кинжалом.
Я услышала вскрики друзей, в их глазах стоял ужас вперемешку с удивлением.
Первый, второй удар и мое сердце замерло — я упала на землю, и в моих аметистовых глазах отразились звезды.
Дочь семьи Некроманцер умерла.



Глава 17

Юро с Крабатом стояли в столовой, общались с друзьями и ни о чем не волновались, пока в щиколотку оборотня не впилось что-то острое и маленькое. Он охнул от боли и дернул ногой. На полу сидел лисенок.
— Погляди, нынче любая животина будет кусать оборотня! Видать, после испытания, ты совсем растерял волчью сущность, никто тебя не боится! — Юро хлопнули по плечу, поднимая на смех.
Оборотень с остервенением оторвал от ноги зверя вместе с куском от штанов и поднял на уровень своих глаз.
— Ты откуда здесь взялся, блохастый?
Но вместе с лисом перед глазами студентов вспыхнул алый шар с голосом Диаваля Некроманцера:
— Лич, на кладбище лич. На помощь! — шар потух, а в ушах Юро стоял спокойный голос Диавалии.
— Тревога! Лич на кладбище! Это не шутка! — заорал Юро и бросился в свою комнату.
К большому удивлению оборотня, боевики вмиг протрезвели, по такому поводу никто бы не осмелился шутить. Самые сильные схватились за оружие и бросились на кладбище.
Никого из старших не было, все пятикурсники давно покинули стены Виверны.
Крабат и те, у кого были родители или родственники в инквизиторах, отправили магические вестники с призывом о помощи. Никто не верил, что у них получится спастись. Группа третьекурсников против сильного лича…
Но на кладбище их ждал не монстр, а Галатея со странным черным ртом, облизывающая свои губы и изрезанный Диаваль. Парень едва стоял на ногах, лицо было залито кровью, при виде друзей и того, что им грозит опасность, Некроманцер вонзил в свою грудь некромантский кинжал.
Крабат с Юро дернулись к нему, но были отброшены сильным порывом тьмы. Крабат почувствовал, как его насквозь пронизывают ледяные иглы загробного мира, того места, откуда явился лич. Каждый из них это почувствовал, вдоль земли стелился туман, пахло разложением и болотом, тела Диаваля не было видно. На них надвигался лич в облике Галатеи. Их расшвыряло, как щенков. Крабат был единственным, кто мог полностью слиться с мраком, и он сделает это, даже если его разумом завладеет одержимость.
— Крабат — не смей… — зашептал знакомый, но почему-то женский голос.
Их окружил защитный купол, все переглядывались, пытаясь понять, кто его создал, когда из тумана, подобно призраку выплыл Диаваль.
С каждым шагом, черты его лица менялись, мужская фигура преобразилась в женскую и Крабат понял, кем на самом деле был Некроманцер. Не сын, а дочь Варлока!
— Не может быть… — прошептал он, коснувшись ладонями защитного купола.
— Вот значит, как, недооценил я Варлока. Превратить собственную дочь в сына, должно быть, он сильно боялся тебя потерять, — лич рассмеялся.
— Ты опоздал. Он давно потерял меня, — равнодушно сказала я и выпустила тьму на волю, та заволокла тело, сделав глаза полностью черными. Короткие волосы зашевелились на голове, обрезанные отцовской рукой пряди всколыхнулись и укрыли спину прежней длиной.
— Изыди, — я начертила в воздухе руны, каждая вспыхивала фиолетовым светом, от моих рук шли тонкие нити, они оплетали щиколотки и запястья Галатеи, а затем, я рванула за них и на землю упал труп несчастной племянницы.
Вырванный из оболочки плоти, лич заметался, он бросился на купол, надеясь проникнуть в того, кто за ним скрывается и занять другое тело, ненадолго, но хотя бы чтобы удержаться в нем. Ничего не вышло: изнутри купол своей энергией подпитывали боевики.
— Ты не пройдешь… — зашипел Крабат, Юро рядом с ним зарычал, как и его собратья-оборотни.
На кладбище стали открываться порталы, пропуская инквизиторов. В числе прибывших были Варлок и близнецы Некроманцер.
— Диа! — закричал отец, бросившись ко мне, но был за руки перехвачен братьями. Они смотрели на меня с такой болью, что даже окруженная тьмой, я почувствовала это всей своей, пока что не до конца упавшей во мрак, душой.
Вдалеке зазвонил церковный колокол.

***

Сделав глубокий вдох и стараясь не отвлекаться на присутствие родных, я упала на колени и стала быстро чертить пентаграмму, нашептывая заклятие изгнания. Лич понял, чего я добиваюсь, мы были закрыты куполом. Он не мог причинить мне вреда. Теперь — мы были в равных, смертельно опасных, условиях.
— Не смей! — завизжал лич. — Ты убьешь не только меня, но и себя! — он бросился на меня, но я выставила перед собой кинжал, острие уткнулось в грудь врага.
Нас окружило эхо голосов инквизиторов, они читали заклинание изгнания, им пришлось удвоить свои усилия. Они изгоняли сразу двух сильных личей.
— Мечи в землю! — скомандовал Малефикарум, выхватив свой клинок из ножен, и крест-накрест воткнув в землю вместе с мечом Маллеуса.
«Круг очищения» — вот как назывался этот обряд. Инквизиторы применяли его так редко, что каждый случай записывался в книгу проведенных обрядов. Некромаг мог прожить всю жизнь, но ни разу не воспользоваться или не принять участие в обряде «Очищение».
Я слышала лязг мечей, как они врезались в землю, сковывая созданный мной защитный круг, чтобы уберечь окружающих от лича.
— Замкни на мне! — крикнула я, глядя на Малефикарума.
Особенностью этого обряда было то, что один из некромагов всегда жертвовал собой ради спасения других. Именно он будет читать окончательное заклинание по изгнанию, замкнув на себе все нити.
Брат стиснул зубы, его губы побелели, а взгляд стал черным. Но он сделал то, о чем я просила.
Я почувствовала, как со всех сторон на меня начинает давить ритуал изгнания, меня обжигало, придвигая все ближе и ближе к личу, пока между нами не осталось расстояние вытянутой руки.
— Я все равно причинил тебе боль, Варлок. И твоя дочь уйдет вместе со мной, она никогда не будет свободна. Тьма поработит ее, — шипел лич, сверля взглядом своего врага.
— Даже после смерти, ты не смог упокоиться, Арсул, — процедил Варлок, в глазах отца я видела боль.
— Я сожру ее душу и снова вернусь.
— Не вернешься, — спокойно сказала я и прикоснулась ладонью к его лбу.
Лич закричал не своим голосом, упав передо мной на колени. На его лбу была выжжена пентаграмма изгнания.
— Заклинаю смертью, упокойся вовеки вечные, словом и действием, стираю твою душу, — горячий порыв ветра развевал мои волосы. Внутри пентаграммы, где мы были заключены, бушевал настоящий огненный ураган. Темный мир взывал к нашим душам, жаждя заполучить добычу обратно.
В руке Варлока появилось два меча и он вогнал в землю крест-накрест вокруг пентаграммы и крикнул:
— Изгнание! — скомандовал Некроманцер, и приступил к молитве изгнания. — Заклинаю смертью, упокойся вовеки вечные, словом и действием, стираю твою душу! — вместе с сыновьями — моими братьями, все инквизиторы стали повторять за ними.
Вмиг тело Арсула обрело плоть и за секунду ее потеряло: человеческая кожа, волосы, ногти, глаза — все стекало с него подобно воску со свечи, обнажая красные мышцы, пока и они не исчезли, оставив окровавленный скелет, осыпавшийся прахом к моим ногам.
Ураган исчез, вокруг меня кружились серебристые пылинки. Гул голосов смолк, все смотрели на меня.
А я… видела лишь алые вены присутствующих, золотые крупицы их жизни в центре грудной клетки, и они манили меня поглотить их. Я коснулась прозрачной стены купола и ударила по ней, то там, то здесь появились трещины… Я стала личем.

***

— Тьма поглотила ее! Уничтожить! — скомандовал кто-то из инквизиторов.
— Нет! — закричал Маллеус, но Варлок остановил его, схватив за плечо. Малефикарум приблизился к той, которая несколько секунд назад была его сестрой.
— Диавалия, вернись… — прошептал он, касаясь того места, где была трещина.
— Инквизитор Некроманцер, немедленно отойдите от лича! — услышал он сзади.
— Она не ваша сестра! — вторил кто-то еще, но брату было все равно.
— Вернись к нам, борись, я знаю, ты можешь. Как тогда, в пятнадцать лет, после первой встречи с личем. Ты спасла нас… Диа! — он ударил кулаком о купол и тот разбился на мелкие кусочки.
Все бросились на лича, но замерли в шаге от нее.
Девушка успела положить руку на плечо брата. Она стояла, закрыв глаза. Ее брови были сдвинуты, лоб наморщен, она скалилась — внутри нее шла борьба. По щекам потекли кровавые слезы.
— Вспомни наше кладбище, белые розы. Ты так их любишь, помнишь, как мы вместе их срезали, ты помогала матушке составлять букеты, а потом со мной и Мале бегала по кладбищу, разучивая алфавит. Ты была крошкой, нашей любимой сестренкой. Я, мы, ни за что не отпустим тебя в загробный мир, тебе там не место, прошу, услышь меня. Заклинаю светом и тьмой, вернись, вернись… — шептал он, гладя ее по голове, а потом крепко обнял.

***

Меня рвало на кусочки: было невыносимо больно, до потери сознания, и невероятно холодно. Но я не могла позволить разуму покинуть меня, тогда тьма полностью поглотит все еще сверкающую во мне крупицу света.
Душу кололо, резало, терзало, но через тьму и боль, я слышала голос брата, а потом увидела золотую нить его жизни, тянущуюся ко мне. Нити Маллеуса и отца. Они стояли рядом. За их спинами в боевой готовности были другие инквизиторы, мои друзья — Юро и Крабат, были удивлены и испуганы.
Меня попытался затащить всепоглощающий мрак, и Арсул тоже боялся этого места.
«Я не хочу туда! Куда угодно, даже будучи перевоплощенной в лича, не хочу… не стану!», — кричала я мысленно. Я полулежала на земле в объятьях брата. Тепло мужского тела немного согревало, знакомый аромат успокаивал. В глазах Малефикарума стояли слезы, впервые я увидела, как по его щекам стекают крохотные капельки. Я поддела их кончиком пальца, в надежде ощутить тепло, но они обожгли меня, и я с шипением отдернула руку.
— Почему она такая холодная? — спрашивает Маллеус, приложив горячую ладонь к моему лбу и отдернув ее. По локоть его кожу покрыло инеем. 
Я смотрю на них, глубоко дыша, пытаюсь что-то сказать, но не могу вымолвить ни слова, мое горло, язык и губы онемевают. Я не могу пошевелиться, меня охватил холод.
— Отец, что делать? — Малефикарум тоже не может держать меня.
Лед проложил путь к моему сердцу, впиваясь в него тонкими иглами. Вот она — мучительная смерть лича. Во мне оставался свет: и обряд «Очищения» подействовал иначе. Зло было уничтожено, стерто с лица земли, став прахом. Я же, пожертвовав собой, была вынуждена испытать муки адского льда, а не пламени.
Рядом с нами вспыхнула совершенно другая пентаграмма, я не могла рассмотреть символы, но мои мужчины напряглись. Некоторые инквизиторы снова подняли мечи, а я, подобно воде, перетекла из рук Малефикарум к тому, кого не ожидала здесь ни увидеть, ни почувствовать.
Демон Астарот бережно обнимал меня, отогревая в своих руках, и что-то едва слышно напевал, словно колыбельную. Холод постепенно стал отступать, я почувствовала тепло, почувствовала, как по моей щеке скользнули мужские губы, целуя в висок и вдыхая аромат длинных волос.
Он сидел в своем защитном круге, а я была у него на коленях:
— Я рад, что успел… — прошептал он, глядя на меня золотистыми глазами. Его длинные белоснежные волосы лежали на плечах. Пряно-древесный аромат, ненавязчивый, притягательный, истинно мужской и запах свежего пергамента, новых книг.
— Приветствую тебя, Владыка знаний, — к демону обратился Варлок.
— И я приветствую тебя, Некроманцер. Как видишь, твоя дочь решила отдать свою жизнь за других. Но она не может остаться с тобой в этом мире. Иначе она превратится в такого же безумца с сосущим голодом внутри, как Арсул. Такой доли ни ты, ни ее братья или друзья ей не желают, не так ли…
Рядом с Варлоком встал Крабат:
— Покровитель Истины и Ума, неужели ее никак нельзя вернуть?
— Для чего? — демон прищурился, продолжая баюкать меня. — Чтобы она мучилась? Никто не сможет согреть ее, тебе не ведома ледяная боль, которую она испытывает. Когда каждый миллиметр твоего тела пронзают насквозь. Нет… она не заслужила подобного за свою жертвенность. Вы, люди — большие эгоисты, страдаете без тех, кто вас покинул, но никогда не задаетесь вопросом, что ждет их души там… за гранью.
— Для чего она вам? — спросил Малефикарум.
— В день, когда она спасла тебя с братом и вашего отца, Диа ушла за грань. И там, тьма признала ее и «повенчала», как жениха с невестой — навсегда. Мы — демоны, управляем этой тьмой. Она пошла от нас. И только нам под силу совладать с ней. Диавалия моя, но только если она сама пожелает этого. Я не хочу неволить свою невесту.
— Невесту? — прошептал Юро, и из его руки выпал меч. «Друг, напарник, рискнувший ради него своей жизнью, а сегодня ночью — отдавший ее за них всех».
— Диа, открой глаза, я знаю, что ты смертельно устала, но мне нужен твой честный ответ, твое желание… — Астарот погладил меня по щеке.
Затрепетав ресницами, я обвела аметистовым взглядом окружающих, остановив его на отце и братьях, затем на Крабате, Юро и тех, с кем все это время училась.
— Я хотела стать инквизитором, но у меня не получилось. Враг напал слишком рано. Я знаю о том, что случилось тогда, — я многозначительно посмотрела на отца. — Это моя судьба, но он позаботится обо мне, — с трудом, я сжала руку демона, он поцеловал мои пальцы и от этого стало теплее.
Варлок посмотрел на Астарота, братья нахмурились, молча кусая губы — они не знали того, что скрыл от них отец. Никто из присутствующих не доверял демону.
— Я жду тебя любой, всегда… — прошептал он, касаясь незримой стены между нами. — У меня своя дорога, у тебя, Астарот — своя. Уходи и не возвращайся, покуда я вновь не захочу позвать тебя, — после слов Варлока Некроманцера, демон, держа меня на руках, исчез.
Пентаграмма погасла, а кладбище погрузилось в небывалую до этого тишину.

***

Раннее утро семья Некроманцер встретила в столовой. Все оделись в черный, за столом горели свечи и лишь их треск нарушал затянувшееся молчание.
— Думаешь, она вернется? — спросил Маллеус, гладя нового питомца. Им был сидевший на его коленях лисенок сестры. Животное ему отдал оборотень по имени Юро. Лис никогда не был фамильяром Диавалии — обычное животное и не более.
— Я верю, что да… — Варлок крепче обнял жену, и поцеловал ее в висок.
По бледным щекам Малифиции текли слезы. С другой стороны ее за руку держал Малефикарум.
Домой они прибыли около двух часов назад и с тех пор, дом погрузился в странное оцепенение, не было слышно тиканья часов, завываний ветра за окном, шелеста листвы, ничего. Все вокруг словно умерло, вместе с уходом из этого мира Диавалии.
— Конечно вернется, — встрепенулась Малифиция и резко встала из-за стола. Варлок едва успел поймать стул, чтобы он не упал. — Моя девочка сильнее всех, однажды она пережила смерть! Раз демон забрал ее, так тому и быть. Забрал, но не упокоил же, а вы здесь, развели сырость, — женщина ударила своим кулачком по столу. — Вы — мои сыновья, я вас родила. И только мне позволено вас хоронить, тоже касается и моей дочери. Безил! Где вас носит в такой час, немедленно подайте чай и вина мужчинам, черт бы побрал эту прислугу. Все приходится делать самой, — с этими словами, она вышла из столовой, хлопнув дверью.
Сыновья хотели было броситься за ней, но отец остановил их.
— Она права. Но сейчас, пусть выплачет свое материнское горе наедине, — он сам утер влажные глаза и, шмыгнув носом, сделал глубокий вдох и выдох.
К ним вошел немного заспанный Безил с подносом.
— Горячее вино, хозяин. Прикажете подать госпоже чай в спальню?
— Да, спасибо старина, очень кстати, — он взял серебряный кубок с любимым напитком дочери.
— Отец, о чем было известно Дие и чего не знаем мы? — Малефикарум задал мучивший его и брата вопрос.
Варлок тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла:
— Вы оба помните, что когда вашей сестре было пятнадцать лет, на нас напал лич, и только благодаря ей мы выжили. Но тогда, она сама оказалась на грани жизни и смерти. Ей оставалось недолго. Ни вы, ни ваша мать об этом не знали. Я вызвал демона и заключил с ним подобие сделки. Он поможет вернуть Диавалию к жизни, а взамен я дам ей возможность выбрать. Остаться с нами или уйти с ним. Демона звали Астарот.
— Поэтому он сказал, что она его невеста… — пробормотал Маллеус.
— Да. Именно, но кем она станет для него — решит сама Диавалия, — Варлок сделал глоток вина.
— Ты безоговорочно веришь этому демону? Ведь они хитрые и корыстные, своего не упустят. Эта нечисть никогда не заключала честных сделок с людьми, — Малефикарум злобно сверкнул глазами.
— Как бы странно это не звучало, но я верю Астароту. Значит, придется поверить и вам, как бы тяжело это не было.
Перед глазами Варлока возник образ Диавалии.
Одной из снежных зим, когда после прогулки по кладбищу, они все сидели здесь за столом, сыновья жарили хлеб над огнем в камине, дочь ела имбирный пирог. Малифиция вязала шарф, в ее ногах играли котята Флавий и Флорий, а Варлок сидел напротив, попивая горячее вино с пряностями и смакуя свежеиспеченную выпечку.
«Я жду тебя, моя дорогая», — мысленно сказал он, глядя, как за окном порыв ветра пошевелил ветви деревьев, а на черную землю медленно ложились хлопья снега.

***

После событий на кладбище прошла неделя.
По просьбе Крабата, Аластор попытался призвать Астарота, но тот не явился ни на один призыв. Пентаграмма вспыхивала, но в ней никого не было.
Остатки от тел Ариана и Галатеи передали их семьям. За этими людьми велся неусыпный контроль. Близнецы Некроманцер лично наведывались в дом их семей с ордером на обыск и изъяли все, что могло послужить для призыва лича или демона.
С маниакальным блеском в глазах, Малефикарум собственноручно досмотрел могилы покойных родственников.
Занятия в университете «Виверны» шли своим чередом. У всех были свои дела, люди встречались, любили, ссорились, сдавали экзамены или был отчислены. Для всех жизнь продолжалась.
Через несколько лет к новому пятому курсу в альма-матер пришли инквизиторы, среди них были и братья Некроманцер. Они снова принимали практику и дипломные работы.
Многие защитились на отлично, но в день вручения, старосты боевого и некромантии факультетов произнесли короткую речь, поблагодарив от лица тех, кто знал Диаваля, а точнее Диавалию Некроманцер, отдавшую свою жизнь за жизнь друзей и однокурсников. В этот момент весь зал погрузился в молчание. Джиневра плакала на плече повзрослевшего Матиаса, у многих в этот день в глазах стояли слезы, они молились о душе покойной.



Эпилог

Спустя десять лет 

Юро и Крабат остались напарниками. Племянник профессора Аластора окончательно определился с будущим, и стал инквизитором под руководством братьев Некроманцер, хотя многие с его факультета не смогли попасть к ним на службу.
Матиас с Джиневрой также не стали тянуть с совместной жизнью. Однако их работа не была связана с опасностями. Они занимались различной документацией, сидя на пару этажей ниже кабинета друзей. Рианнон с Корвином, как и планировали, купили особняк в столице. И теперь уже родственники вампира мечтали попасть к лучшему лекарю-косметологу, прославившейся своими способностями. Любая уважающая себя дама записывалась к ней и выходила от госпожи де Ланваль невероятной красавицей или просто помолодевшей.

Во время одного из вызовов, Крабат с Юро оказались на заброшенном кладбище.
Жители ближайшего поселения стали подозрительно часто умирать странной смертью: от живого человека оставался ссохшийся, как мумия, труп.
Юро подозревал, что здесь замешан темный дух, Крабат думал на лича. В последние годы, они ему везде мерещились. Но, возможно, он попросту устал. Много лет не брать отпуск, вкалывать, как проклятому, без отдыха. Коллеги крутили пальцем у виска. А Юро, снимавший на пару с Крабатом большую квартиру, тяжело вздыхал по этому поводу. Вначале оборотень пытался на него влиять — толкал речь о том, что Крабату необходим отдых, потом злился, рычал, оборачивался волком, но все было без толку. Крабат не слышал никого, даже дядю Аластора. А потом Юро остановил Малефикарум.
— Оставь его, он давно испытывает муки совести за то, что не смог помочь Диавалии. Работа для него — это лучший способ забыться, чтобы неприятное чувство не сожрало его изнутри.
В тот вечер, Юро допоздна сидел в таверне, планомерно накачиваясь выпивкой, а домой заявился лишь под утро. Крабат не спал, он молча сидел у камина и чистил меч.
Пошатываясь, оборотень подошел к нему, положил ладонь на его плечо и, заглядывая в черные глаза друга, брата, близкого человека сказал:
— Мне ее тоже не хватает. Больно и стыдно осознавать свою слабость перед тем мигом, когда она отдала всю себя, чтобы спасти нас. Подарила нам то будущее, которым мы живем сейчас. Дала каждому возможность достичь своих высот, — плечо под его рукой напряглось, меч с лязгом выпал на пол из рук Крабата. — Каждый год я хочу почтить ее память, положить на могилу цветы. Малефикарум говорил, что она любила белые розы, но нести их некуда. Сегодня — годовщина ее смерти, я купил цветы, но, подойдя к дому — выбросил их и сжег. Их некуда класть, потому что нет ее могилы, нет ничего, что осталось бы от нее. И я понял, какого дьявола? Разве этого бы он, точнее она, хотела? Диаваль был решительным и смелым, он не боялся боли, шел к своей цели, а я каждый год развожу сопли по… ней. Увидь она меня таким размазней, точно бы осудила или бросила к русалкам, чтобы те, как следует, наподдали мне своими хвостами. Ты же, мучаешься в одиночестве из-за вины, прекрати это делать. Она бы такого не хотела, — и оборотень ушел в свою комнату.

***

Они шли по кладбищу, внимательно озираясь по сторонам и прислушиваясь к каждому звуку и шелесту листвы на темных деревьях. Они оказались не готовы к выскочившей перед ними Нелапси. К этому ходячему трупу, с горящими красными глазами, длинными грязными волосами и тонкими, как иглы, зубами. По воздуху поплыл отвратительный запах разложения.
— Вот так-так, еда сама идет в лапы, — Нелапси заскрипела зубами.
Оборотень зарычал, вспоминая курс по истории о сильных монстрах: «Проклятье, с этой тварью будет не так просто справиться. Она может сожрать целую деревню», — Юро обнажил меч, и в его руке вспыхнул огненный шар.
Крабат среагировал быстрее и запустил в труп атакующими чарами, но Нелапси с невероятной скоростью увернулась от них и закричала:
— Я сожру вас до последней косточки! — улыбка-оскал замерла на отвратительном, покрытом гноящимися фурункулами, лице.
Мужчины услышали странный треск, и из живота твари показалось острие косы.
— Не в мою смену, — сказал кто-то кутающийся во мрак позади Нелапси. Косу резко выдернули и на землю вывалились обагренные кровью внутренности — тварь дернулась и осыпалась прахом под ногами высоких черных ботфортов.
Крабат смотрел и не понимал, снится ему это или нет. «Быть может, из-за крика духа мой рассудок помутился, это не может быть она…»
— Диавалия, — прошептал Юро, во все глаза глядя на стоящую перед ними девушку.
На вид ей было около двадцати восьми. Длинные черные волосы отливали синевой, аметистовые глаза смотрели на них с равнодушием, а на узком мертвенно-бледном лице не отражалось ни одной эмоции.
— Ты не узнаешь нас? — спросил Юро, по-прежнему держа меч в руке.
— Кто не узнает двух инквизиторов под началом моего брата, — ровно ответила она и стряхнула с косы остатки грязной крови. — Здравствуй Юро, Крабат, — она посмотрела на темноволосого мужчину.
Парни выросли, раздались в плечах, заматерели и больше не походили на юнцов.
— Откуда ты здесь?
— Знакомилась с территорией, она в моем ведомстве, — девушка сорвала пучок травы и очистила косу: лезвие вновь засверкало, но, понюхав его, Диавалия наморщила нос. — Завелась же такая смрадная тварь…
— Что это значит? — спросил Крабат и сделал к ней шаг, на его лице читалось недоумение и недоверие. «Неужели, все действительно так? И сейчас, перед нами стоит та самая Диавалия Некроманцер? Это не морок?», — он перевел взгляд на косу в ее руке. «Ведь она стала личем».
— Работаю, что же еще.
— В каком смысле? — не понял Юро.
Девушка отбросила прядь волос назад и тяжело вздохнула:
— Навожу порядки на кладбищах, присматриваю за ними, чтобы не появлялось никакой нечисти, — в ее голосе звучала надменность. Словно перед ней стояли не инквизиторы, а студенты, и она преподает им урок. — Или вы часто на них появляетесь? — она изогнула бровь.
«Все верно. Много лет кладбища считаются относительно спокойными местами, даже если на них заводится нечисть — инквизиторов туда не отправляют. Все решает верхушка, а затем дело закрывают», — подумал Юро и внезапно его осенило:
— Все это время это была ты? Ты боролась с нечистью?
Крабат был шокирован не меньше:
— Малефикарум знает об этом?
Девушка пожала плечами:
— Да, братья меня и назначили.
Оборотень приблизился к Диавалии, вглядываясь в ее глаза, ища малейший намек на то, что она плохо себя контролирует:
— Но ты, с тобой все в порядке? Ты себя сдерживаешь? Не хочешь выпить нашу энергию? — спросил оборотень.
Она осклабилась, ее глаза заволокло мраком и Юро стало не по себе.
— Это все, чем ты можешь меня соблазнить? — прошипела Диа, и ее взгляд потух, она поежилась, как от холода, и бросила взгляд куда-то в сторону. — Мне пора. Больше не ходите на вызовы в эти богом забытые места, не для того все эти годы я так усиленно работала.
Крабат схватил и сжал ее за запястье, у нее была холодная нежная кожа:
— Ты... ради нас?
Девушка опустила взгляд на его пальцы и заглянула в глаза инквизитора:
— Ради всех. Особенно тех, кто не в состоянии защитить себя, как те селяне, — она освободилась от его хватки и, развернувшись, исчезла в плотном тумане. — Прощайте…
Крабат бросился следом и, выскочив из-за серых могильных плит, увидел плывущую к раскрытому порталу девушку:
— Постой, Диа! — он побежал вперед, но резко остановился.
Из огненной воронки портала к Диавалии потянулась когтистая лапа, а затем появилось знакомое лицо демона. Это был Астарот. Он был в истинной ипостаси: выше и мощнее любого мужчины, его острые рога на высоком лбу пугали всех, но не Диавалию. Он развел руки в стороны, и она бросилась в его объятья, как в единственное, что спасет ее.
Демон смерил Крабата суровым взглядом и оскалился в улыбке. Портал закрылся.
Крабат остался стоять на месте и сверлить увлажнившимся взглядом место, где еще секунду назад стояла та, кого он поклялся защищать.
Юро подошел к нему и, тяжело вздохнув, похлопал напарника по плечу:
— Главное, что она жива и с ней, вроде бы, все в порядке... Пойдем, нам здесь больше нечего делать.
Вдвоем они побрели с кладбища, оставив за собой одинокие могилы.

***

Диавалия 

Мне понадобилось много времени и лет, чтобы свыкнуться с тем, кем я стала. В мире людей я — лич, появляющийся под покровом ночи на территории кладбищ. Мои владения инквизиторы оградили чарами и нанесли руны, дабы свести риск от моего присутствия до минимума.
Я оберегала жизни окружающих от тьмы и самой себя, борясь с возникающим в мире людей злом. Моя смена длилась ровно столько времени, сколько ледяные иглы впивались в мое тело, обращая все чувства в боль.
Я многому научилась у Астарота. Ни один университет, ни одна книга не обучили бы меня всему тому, что я узнала у демона.
Мы жили в его замке, где за окнами всегда было алое небо, пахло костром и морозом, но именно там, мне всегда было тепло и безопасно. Прежде чем встретиться с семьей, мне потребовалось обозначить границы их мира и моего — мира демонов и первородной тьмы, где я жила под присмотром Астарота. Я не хотела подвергать родных опасности, тому, что я могу сорваться и выпить их души.
Теперь все страхи позади, а даже если они время от времени возвращаются, я всегда знаю, в чьих объятьях им нет места. Чьи горячие руки погладят меня по голове, чьи нежные, но настойчивые губы подарят успокоение и вернут огонь в мое леденеющее сердце.
Я стала инквизитором, но также личем, тем, кого все считают тьмой и первым врагом людей. Я не дам злу захватить мой разум и, если так случится, то готова принять смерть от рук друзей и близких.
— Ты сегодня быстро, я не успел соскучиться, — шепнул, даря поцелуй, мой демон, поймав меня в объятья.
— Всего лишь сильный дух, таких моя коса с легкостью срубает, — в одной руке я сжимала черенок оружия, а другой провела по алым волосам единственного в моей жизни мужчины, которому доверила душу и тело. Убрав длинную прядь за его заостренное ухо, я вдохнула родной аромат и, уткнувшись носом в его шею, прошептала. — Я встретила старых друзей…
Демон был выше меня и, держа в объятьях, приподнимал над полом. Он осторожно поставил меня и преобразился в повседневный облик: белоснежные волосы, на голову выше меня, ладно сложенный демон в человеческом теле.
— Ты что-то почувствовала? — он продолжал держать свои руки на моей талии.
Я призадумалась: «Что же я действительно почувствовала, когда увидела этих двоих?»
— Облегчение… — я подняла на него взгляд и улыбнулась. — Что с ними все в порядке.
— А с тобой? — его золотистые глаза прищурились.
— Со мной давным-давно все хорошо, потому что я в надежных и умелых объятьях, — я усмехнулась и первой поцеловала его в губы, беззастенчиво, не как когда-то впервые, боясь гаммы чувств, которые испытывала, по-настоящему ощутив себя девушкой, а не беглецом, бегущим от страха смерти.
Нет, сейчас я целовала страстно. И именно так, как мы оба привыкли за годы наших крепких, полных огня и доверия, отношений.
«Повенчанные тьмой…»